Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико

— Мы тоже люди, Эрнест. На не чуждо счастье, нам не чужды любовь и смех. Так что не думайте, что здесь все бездушные роботы, которые только и умеют, что выполнять заложенные программы.

— А секс? — поинтересовался я.

Удивительно, но она восприняла это довольно стойко. Даже щёки только едва-едва покраснели.

— Всё, что естественно и дано богом, не может быть тьмой. Рождение детей — это величайшее чудо, данное нам свыше. Поэтому нам тоже это не чуждо.

— Развратные монашки, — хмыкнул я.

— Развратный юноша, — ответила Мария мне той же монетой. — Хотя в вашем возрасте это не удивительно.

— В моём? Я ваш ровесник.

— Можете и дальше пытаться меня смутить, Эрнест, но это бесполезно, — невозмутимо ответила она, сложив руки на животе. — Однако я хочу поздравить ваше дитя и вас с тем, что вступили на дорожку света в мире, полном тьмы. До осветит солнце вам путь.

— Благодарю, Мария, — кивнул я. — Эйко бы тоже сказала спасибо, но пока что она умеет только слюни пускать.

— Тюбрь-брь-брь-брь… — подтвердила, Эйко, напускав пузырей.

— Слюнявое чудовище, — вздохнул я, вытерев ей лицо платком.

— У вас идиллия, — тихо сказала Мария, наблюдая за нами с улыбкой. — Вы отлично уживаетесь. С таким хорошим приёмным отцом она вырастет прекрасным человеком.

— Возможно.

— Совершенно точно, Эрнест. Я чувствую, что у вас многое впереди.

— Надеюсь на это, — кивнул я.

Хотя, по правде говоря, и не был в этом уверен. Главное, чтоб Эйко успела подрасти к тому моменту, как я сгину в безымянной могиле или с пулей в голове где-нибудь на улице. Я не строил иллюзий по поводу будущего, я прекрасно знал, чем заканчивает любой наркобарон. Государство всегда выигрывает, и это лишь вопрос времени, когда ему надоест соседство со мной или же найдётся более крупный и сильный хищник, который меня сместит. Такова жизнь, и ничего личного. Главное, чтоб мелкая кроха подросла к тому моменту.

— Зря вы так пессимистичны. Вам повезло куда больше, чем другим, Эрнест. Я видела в нашем приюте много детей, которым пришлось несладко: от насилия до наркомании, весь спектр человеческих грехов.

— Но они у вас.

— Они у нас, да. И я стараюсь наставлять их на путь истинный.

— И как, получается? — спросил я.

— Ласка, тепло и любовь, Эрнест. Вот что требуется детям. Мы не может заменить им матерей и дать этого столько, сколько им нужно и сколько они заслуживают. Но мы можем уберечь их от тьмы, можем научить любить и жить, не возвращаясь к той жизни, к которой они однажды пришли.

— Жаль, что не всем так повезёт, — пожал я плечами.

— Жаль, — кивнула Мария. — Но мы не теряем надежды, что однажды сможем победить в этой схватке со злом. Вы можете помочь, — подмигнула она.

— Пожертвования? — хмыкнул я.

— Нам нужны и вещи, Эрнест. Можете передать нашему приюту одежду для детей, постельные комплекты, тетради, ручки и всё, что только может понадобиться им. Даже мыло.

— У вас нет мыла?

— Мыло есть. Но если купите его, мы потратим эти деньги на что-то другое. В любом случае, их будущее и в ваших руках, — положила она мне ладошку на руку.

— Я это учту. А пока что… пойду я, а то меня ещё работа ждёт, Мария.

— Не буду вас задерживать, — сделала она шаг назад. — Захотите помочь или даже просто почувствовать свет этого храма, приходите. Буду ждать вас.

— Святой Свет будет ждать или конкретно вы? — решил я уточнить.

— Святой Свет, — ответил Мария, после чего улыбнулась. — И я в частности.

С этими словами она развернулась и зашагала, не оборачиваясь, к двери во внутренние помещения. Я проводил её взглядом, после чего посмотрел на девушку, которая была у меня на руках.

— А ты что скажешь, Эйко? Чувствуешь свет?

— Уаей, — взмахнула она ручонками.

— Ну, тебе только дай поболтать, говорунья, — усмехнулся я. — Давай тебя оденем сначала.

Машины ждали нас там, где и остановились.

— Кто-нибудь выходил на связь? — спросил я, садясь в кабину.

— Не-а, никто не звонил.

— Отлично… Так, сейчас надо заскочить… — так, куда нам надо сначала? — Давай на… Сквойково. Надо будет закупиться детскими товарами. А там заодно и заедем к Гонсалесу, надо будет спросить насчёт стволов. Сразу два дела сделаем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сквойково было не так далеко от территорий Бабочек, в паре кварталов, однако с недавних пор, — с тех, как старого картеля не стало, — они перестали нас трогать, а мы не пробовали посягать на них. И пусть как такового мирного договора не было, сейчас там было на удивление тихо, и мои парни могли спокойно проехать напротив их территории, не рискуя получить автоматную очередь. Впрочем, как и они.

Что касается Гонсалеса, то это фамилия одного из торговцев оружием. Обычный худой мужчина, которых на улице сотни тысяч. Совсем ничем не приметный, однако держащий магазин и тир. После того, как я возглавил картель, он являлся основным поставщиком. Были и другие, конечно, но конкретно этот мне был симпатичен больше всего. Тихий, деловой, вежливый, ненавязчивый. Особенно ненавязчивый, а то как в магазине бывают некоторые — ты только пришёл просто глазком посмотреть, а тебя уже достают и подбивают купить автоматы или пистолеты, но не такие, как все. И ладно бы оружие было действительно какое-то хорошее, новые разработки и так далее, но продают дешёвое БУ, которое будто сначала продали в Африку, а потом привезли к нам сюда. Может кому-то и сойдёт, но для маленького войска явно не подходит. А Гонсалес мог подогнать и совершенно новые с завода автоматы, и новинки оружейного мира, и что-то более редкое.

Правда, бронебойные патроны приходилось закупать у других. И что-то специфическое или крупнокалиберное у него редко можно было застать. Но основные потребности он удовлетворял полностью.

— Натопил же ты тут… — пробормотал я, расстёгивая куртку.

— Могу окно открыть.

— Не надо, Эйко продует.

И начал вытаскивать Эйко из комбинезона, что она встретила положительным пусканием слюнь и угуканьем. Мне кажется, что я уже могу определить её ответ по пусканию слюны — согласна она со мной или нет.

— Какая же ты болтливая… — вытащил я её из комбеза.

— Это сейчас так, Мясник. Моя сеструха младшая тоже была неугомонной. А как говорить начала, так слова не вытащишь из неё.

— Серьёзно, что ли? — удивился я.

— Да, отвечаю. Сестра реально, только так и болтала, как ваша мелкая. А ползала так вообще везде. А сейчас хули? Засядет за своими заумными книжками и шпарит там чё-то.

Я посмотрел на Эйко.

— Слышала, тихоней будешь. И уж тогда я тебе припомню эти деньки.

В ответ она попыталась схватить меня за палец.

— А может и нет, — добавил он. — Я просто по своей сужу же. А она шибанутая какая-то. Сидит, учит всё что-то.

— Это называется быть ответственной и серьёзно подходить к своему будущему.

— А нахер? Здесь тоже неплохо живётся же, по сути.

Ну да, хорошо не жили, нечего и начинать. Ему-то и сравнивать не с чем, поди.

— Есть места и получше. Она, видимо, в универ хочет поступить какой-то.

— Универ? Ей всего-то десять, хотя… ну-у-у может… Но она же девчонка, верно? По сути, куда им ещё идти, как не в универ. Может даже в этот, местный, в Сильверсайде поступит?

Это намёк, что реальные пацаны в универ не ходят? К тому же, что-то я сомневаюсь, что она в него поступит.

— Знаешь, это она очень…

Меня прервал громкий хлопок, будто лопнуло стекло. И одновременно с этим спинка кресла водителя взорвалась, выбросив в салон куски поролона с кровью, будто в ней кто-то заложил небольшую петарду. Парень за рулём всем телом дёрнулся, сначала прижавшись к спинке кресла, после чего повалился на руль, при этом, судя по звуку, зажав педаль газа ногой. Машина взревела, буквально рванула с места, при этом выруливая на встречку, а я только и успел прижать к себе Эйко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всё произошло быстро. Мы за секунды пересекли разделительную полосу, выскакивая на встречную полосу, где встретились с маленькой легковушкой. Может будь она повыше, и всё было бы иначе, однако её высоты оказалось недостаточно — джип на полном ходу залетел прямо на неё колёсами, накренился и с грохотом перевернулся на левый бок. Внутри всё подкинуло, и через мгновение меня с Эйко бросило влево. Вместе с грохотом мнущегося металла кабину заполнил детский крик. Настолько громкий, что у меня заложило уши, а внутри всё похолодело.