Кодекс Охотника #35 - Юрий Винокуров

его берсеркеры двинулись вперёд при поддержке легионеров Ордена Охотников, вот тогда закончилось всё окончательно.

Локи бежал. Сначала он бежал от своего брата Тора, который, впав в режим берсеркера, раскидывал костяных воинов налево-направо, пытаясь добраться до него. Затем он ускользал от слаженного удара Охотников, которые почти поймали его в ловушку. А потом он наткнулся на улыбающегося Михаэля.

Последнее, что он помнил, — это его весёлый смех и заинтересованный голос:

— Твоя пипирка тоже в костяшку превратилась, Локи? А яйца, судя по всему, отсохли за ненадобностью?

В общем, Локи бежал. Бежал без оглядки. И только оторвавшись на безопасное расстояние, понял, что он наделал, когда почувствовал, что поводок натянулся. Да-да, тот самый ментальный поводок, на котором его держал его костяной господин, и который дёрнул его сейчас, как собаку. Причём дёрнул со всей силы, заставляя его бежать к ноге.

Локи попытался сопротивляться. Это у него получилось, но даже он понимал, что ненадолго. Его новый господин гораздо сильнее. И его возвращение, которое обязательно закончится окончательной смертью, лишь вопрос времени.

В панике Локи огляделся, пытаясь понять, куда его занесло беспорядочное бегство. И он внезапно понял.

— Пропусти! — заревел он, тарабаня в дверь.

С той стороны послышался весьма удивлённый голос:

— Ты, костяная шавка Скульптора, совсем из ума выжил? Сдохнуть решил, явившись ко мне без своей армии? Так я тебе это устрою!

— Неназываемый, молю тебя! — прошептал Локи, используя все свои силы, дабы его не утащило к Скульптору. — Помоги мне, я буду служить тебе верно!

На этот раз Неназываемый, который всё ещё «не открывал двери» своего мира, весело расхохотался:

— Ты, Локи, бог хитрости и обмана, ты и в своём обычном состоянии был ещё той беспринципной сволочью. А прямо сейчас — в кого ты превратился? Нет, я на такое не поведусь. И да, я чувствую призыв твоего жалкого хозяина, поэтому, пожалуй, я тебя не буду убивать. Предпочту, чтобы это сделал он.

— Неназываемый, прошу тебя! Я буду служить тебе верно!

— Верность? Что такое верность? — снова развеселился Неназываемый. — Твоя верность Костяному основывалась на полном подчинении и угрозе смерти за твои неправильные поступки. И даже в этом случае, что, тебя это остановило? Вот сейчас ты сидишь у меня под дверью и жалобно скулишь, пока хозяин тащит тебя на бойню. О какой верности ты шепчешь, Локи? Сдохни уже и сделай мир лучше!

— Я знаю, где проход во Вселенную Скверны. Я покажу тебе и помогу туда пройти. Брат!

— Не брат ты мне, шавка костяная! — также брезгливо ответил Неназываемый, но в голосе его появился интерес. — Все знают, где проход. Он в запретном мире, в котором уселся Охотник и никого туда не пускает. Козёл этакий.

— Есть другой проход, Неназываемый! Я тебе помогу! Только умоляю, помоги мне, мои силы заканчиваются!

— Ещё один проход? — Неназываемый на секунду задумался. — Это интересно. Но как я могу быть уверен, что если обрежу твой поводок, то ты через некоторое время, когда очухаешься, не воткнёшь мне нож в спину?

— Слово Подчинения! Я произнесу Слово Подчинения!

— Вот как⁈ — на этот раз Неназываемый был удивлён. — Ну давай, попробуем.

Завеса спала, и он тут же оказался стоящим над Локи, пышущим энергией Скверны, готовым к бою. Но удержался от того, чтобы пнуть почти умирающего бога.

— Ну давай, произноси.

— Отрежь поводок! Пожалуйста!

— Ну нет. Я лучше перестрахуюсь, — хмыкнул Неназываемый. — Сначала Слово, потом свобода. Ну… — он тут же поправился, — относительная свобода.

— Я могу не успеть! — прохрипел Локи из последних сил.

— Ну, значит, не судьба, — Неназываемый уселся перед Локи на корточки. — Я советую тебе уже начинать. Вдруг всё-таки успеешь.

— Призываю Вселенную в свидетели.! — начал шевелить губами Локи.

Его потихоньку покидало сознание, но он держался, понимая, что в тот момент, как он его полностью потеряет, если он не успеет произнести клятву, то он окажется в руках Костяного. Однако он успел, потому что почувствовал, как с лёгким щелчком лопнул поводок, разрезанный самой Скверной. На это Локи и рассчитывал, что творение другой Вселенной сможет разрезать то, что породила эта Вселенная. И он не ошибся.

Теперь он — раб Неназываемого. Но, по крайней мере, он жив. Всё-таки не зря Локи называют богом коварства и обмана. Имея жизнь, он придумает, как избавиться от нового хозяина и нового поводка. Обязательно придумает.

* * *

— Не очень-то ты и торопился, Саша, — сложив руки на груди и надув губы, при этом слегка прищурившись, объявила мне Императрица Российская Ольга с порога.

Сейчас она тоже не очень напоминала Императрицу. Но, в отличие от прошлой нашей встречи, когда она была в пижаме и с тортом, на этот раз она была полностью вооружена. Единственное, что ботинки были сняты с ног, а её ноги находились выше головы, видимо, отдыхая после натруженной работы. Сама Ольга развалилась на роскошном диване в своей личной каюте на борту моего «Левиафана», который висел в воздухе над японским Эпицентром.

— Дела были, — пожал я плечами. — Да и вам нужно было немножко освоиться перед настоящим делом. И, судя по тому, что я чувствую, всё у вас получилось.

Хорошо иметь в питомцах и друзьях теневого зверька. Я покинул Равномерную, натравив на неё сборище тёмных богов, которые катком пройдутся по местным ублюдкам, разворошив наконец это осиное гнездо. Мне пока там делать было нечего. Зато в этом мире обязательств у меня было выше крыши. И в первую очередь — обещание, данное японскому императору.

И то, что я увидел глазами Шнырьки, — всё указывало на то, что, судя по всему, со своей задачей мой выделенный отряд под командованием Императрицы Российской справился.

На самом деле, несмотря на внешнее недовольство Императрицы, было видно: всё происходящее ей нравится, и она получает от этого вполне себе ощутимое удовольствие. На самом деле я понимал, почему это так, ведь её принял меч Галактионовых, а это значило, что она близка к нам — если не по крови, то по духу — и всегда рада научиться чему-то такому, что усилит её, а значит, усилит весь Род. В данном случае я обратился к техникам Тени.

Многомерная Вселенная, как известно, не разделяла добро и зло — она ценила больше всего исключительно равновесие. Да, к данному