Кодекс Охотника #35 - Юрий Винокуров

— Не получится, — улыбается он, а затем убивает мимо пробегающего человека и смотрит на меня. — Это же был враг? — задает он мне вопрос.

— Все здесь враги…

— Отлично! — потирает он руки. — Парни… Давайте покажем, что мы еще не забыли, как хрупки человеческие жизни.

В один момент все боги за его спиной разбежались в разные стороны и начали действовать. Еще сразу на сто смертей больше, и это несмотря на то, что арена ограничивала их силы. Но эти боги хорошо умели сражаться… Знали, как убивать голыми руками, и им не нужна была божественная сила для этого.

А Абарекс медленно двинулся в мою сторону.

— Мы не вернемся больше в Гагариту, Сандр! — говорит он мне. — Все мы получили амнистию…

— Амнистию? — я не поверил его словам.

А с другой стороны, я понимал, что сбежать они не могли. Это было нереально. Даже если бы Орден вдруг пал… Туда не зайти и не выйти без воли Охотников.

— Верно… Старый Мак лично выпустил меня из камерного хранилища, а нетрезвый Дэн даже прописал прощальный пинок.

— И за какие такие заслуги? — решил уточнить, хоть уже были свои мысли.

Абарекс еще сильнее заулыбался.

— Тут все просто, Сандр… Можешь нас поздравить! Мы теперь твои подчиненные в этой Вселенной, а потому… Командуй нами, о Великий! У тебя есть всего лишь триста девяносто девять лет нашей покорности.

На последних словах его голова опустилась в легком полупоклоне и он выпустил свою ауру, обнажая мне ее суть, где красовалась печать клятвы Охотникам.

У меня не было слов. Мои братья пошли даже на такое ради меня.

— Понятно! Мне передали в управление двенадцать слабаков… С истощенными источниками и без почитателей… Считай, что калек передали.

— Но-но… У нас есть потенциал, а еще легкое безумие, — заулыбался тот.

Но я уже его не слушал. Ушел в тень и вернулся со слабеньким богом, которого швырнул прямо под ноги Абарекса.

— Стань сильнее! Иначе от тебя не будет никакого толку… — говорю ему, наблюдая, как его рука пронзает сердце бога.

Жаль беднягу может быть тому, кто не видит его души. Он делал вещи и похуже, но только с теми, кто был слабее… Всегда слабее, чем он сам.

— Темная… — произношу ее имя.

— Слушаю тебя, мой дорогой! — она возникла возле меня в красивом черном платье с длинным кружевным подолом.

— Принимай под свое руководство новых подчиненных, они ведь из твоих, — киваю на них. — Теперь ты, блин, у меня ответственная за Темное сопротивление в Равномерной!

Темная заулыбалась, словно получила подарок на день рождения. А вот Абарекс скривился… Он был очень сильным богом, который однажды проиграл, а теперь должен подчиняться Темной.

Если подытожить, то у меня теперь было триста девяносто девять лет, чтобы уничтожить Хронику… И у меня возникает логичный вопрос, вместе с довольной улыбкой на лице.

Что мне делать с ними оставшиеся триста девяносто лет?

Глава 17

Где-то в Многомерной Вселенной

Локи, бог хитрости и коварства, который по праву гордился тем, что умнее и хитрее его — нет никого во всей Многомерной Вселенной, прямо сейчас страдал.

У него всегда был комплекс по поводу силы из-за отца — Одина. Этот одноглазый мудак, который творил что попало, имел силу. Тор, тупоголовый дуболом, который два слова нормально связать не мог, тоже имел молот и силу. И даже Сигурд был достаточно силён и имел характер, чтобы пойти наперекор словам отца и убраться со своей возлюбленной в закрытый мир.

На тот момент Локи радовался этому тупому решению, которое убирало конкурентов, но немного завидовал большой и чистой любви, которая была между Сигурдом, нынешним Ульрихом, и Валькирией, которая наконец получила имя — Лагерта.

Этот гад потом вернулся. И не просто вернулся, а, пожри его Вселенная, командовал теперь войсками Асгарда, его войсками (!), которые должен был именно он, Локи, вести в бой.

В поисках силы Локи обратился к Костяному Скульптору, обещав ему самое дорогое, что у него есть, — свою собственную бессмертную душу в услужение. И он получил силу, но вместе с ней он окончательно перестал быть свободным. Именно в этот момент понял, сколько свободы было в его прошлой жизни. А он выбрал буквально рабство, надеясь, что, когда Костяной захватит Вселенную, Локи сможет отомстить всем своим недоброжелателям и займёт почётное место рядом со своим новым господином.

Как же он ошибался! Его новая сила была заёмной, его существование — жалким, а его ошибки… Ошибок Костяной не прощал. И то, что произошло совсем недавно, судя по всему, поставит точку в короткой и, честно говоря, не очень яркой карьере Локи в качестве прислужника Костяного Скульптора.

А ведь как хорошо всё начиналось! Он заманил в ловушку как армию Охотников, так и армию Асгарда, имея десятикратное преимущество в силах, а также карт-бланш от своего господина на привлечение новых и новых бойцов. Когда ловушка захлопнулась, он начал призывать дополнительные силы армии вторжения Костяного Скульптора, дабы раз и навсегда разбить силы жалких людишек, которые посмели бросить вызов ему, Локи.

Он так и не понял, когда всё пошло наперекосяк. Возможно, в тот момент, когда он почувствовал ауру Старого Мака, старейшего и, возможно, сильнейшего Охотника из ныне живущих. Может быть, это случилось, когда идущие на его зов подкрепления начали уничтожаться прямо в процессе транспортировки по какой-то неведомой ему причине. Нити мироздания рвались, и костяные войска вываливались либо в подготовленную ловушку, либо прямо в жаркие жерла огромных солнц, сгорая без следа.

Он понятия не имел, как враги это провернули, лишь чувствовал руку величайших логистов Многомерной Вселенной — Ордена Портальщиков, а именно Грегори-Торговца, который, по его информации, уже сдох, но вот его наследие каким-то образом продолжает работать.

Ну, а может, во всём виноват этот чёртов Лекарь, мощная аура которого совсем не тревожила Локи ровно до того момента, пока она не ударила по рядам его верной армии. И в этот ужасный момент он вспомнил, что у него сейчас не живая армия, а мёртвая. А Михаэль никогда не любил мертвяков. Он любил гусей, но это совсем другая история.

А когда этот жалкий Сигурд/Ульрих скомандовал атаку,