Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

Аль постарался дышать реже, сдерживая кашель.

Проход вывел его в круглую выбеленную пещеру, где в стенах были выдолблены широкие скамьи, на которых по кругу лежали подушки, набитые травой. В центре был выложенный камнями очаг, над которым, в уходящем в полумрак небосводе, светилось солнечным светом отверстие.

Шаман готовился, под невнятное бормотание раскладывая перед очагом какие-то мешочки, коробочки, камушки. Рядом стоял пузатый закопченный глиняный чайник. Отец сидел рядом, прикрыв глаза.

Аль осторожно присел напротив на холодный камень. С любопытством огляделся. Он ожидал рисунков на стенах, венков, которыми был завешан кабинет отца или еще каких-то странностей, вроде черепов, но здесь был лишь чисто побеленный камень. Если бы не запах, он никогда бы не принял это место за обиталище духов.

Вот мама удивится, — хмыкнул Аль, уже представляя, как будет рассказывать ей о визите духов, если те, конечно, почтут их своим присутствием.

— Тьма давно живет на земле, но сейчас она возжелала стать главной, — произнес внезапно шаман, высыпая полную горсть каких-то ягод в чайник. Потом достал из мешочка листья и принялся их растирать тут же на камне, подобрав один с пола. Аль сглотнул.

— Духи недовольны. Они боятся. Если не останется живых, кому они будут нужны?

Каша из листьев отправилась туда же в чайник.

— Тьма боится огня, но если она силой сравняется с небесами, даже пламя не справится. Мы, может, и выживем. Вулканы нас защитят. Но остальные… — и шаман скорбно умолк.

Дальше на камне захрустело что-то неаппетитное, так что Аль заставил себя отвернуться, дабы не расстраиваться заранее. Он уже понял, что духи крайне требовательные создания — шаман доставал десятый по счету мешочек.

— Мы не можем взять вулканы с собой, — грустно произнес Рельгар, — на севере не осталось источников. Боюсь, нашего огня не хватит.

— Духи мудры, — коротко ответил шаман и начал сваливать в кучу пучки сухих трав. Когда та стала внушительной, он попросил:

— Ваш огонь, сильнейший.

Рельгар протянул руку, и с пальца вниз соскользнул маленький язычок пламени, заплясал меж сухих веток и цветков. Воздух потяжелел, наполнился терпким дымом. Аль моргнул: показалось или нет, что дым танцует, хотя сквозняка в пещере не было?

Потряс головой, прогоняя дурное чувство нереальности, но дым упорно лез в нос, проникал внутрь, щекотался в легких, и Аль сдался, позволяя себе расслабиться и перестать думать о плохом.

Шаман водрузил на перекладину чайник, плеснув в него воды из плетенной бутыли. Сел на скамью, подложил под себя подушку, скрестил ноги, прикрыл глаза и вдруг запел: голос у него был сильный, тонкий, ни разу не старческий.

Слова Аль распознавал с трудом — тапунский он знал не очень хорошо. Шаман пел о море, о вулканах, о семье и предках, которые мудростью своей ведут их по тропе жизни.

Мысли начали путаться, внутри шевельнулся страж с вопросом, надо ли тут все уничтожить? Явно что-то странное происходит. Но Аль шикнул на него, успокоив, что все по плану. Так и должно быть. Духи пугливы и к людям с трезвым и здравым рассудком никогда не приходят.

Костер не столько горел, сколько дымил, и скоро все внутри плавало в молочно-белом дыму. Сквозь него темными тенями проступали отец с шаманом. Голос последнего тоже плавал, то беря то высокие ноты, срываясь чуть ли не на визг, то падая вниз, в бархатную глубину.

Золотыми искрами в дыму проглядывал костер.

Воздух нагрелся, Аль дышал уже ртом, чувствуя, как голова тоже плавает, словно набитая травяным дымом и мысли исчезают из нее одна за другой.

— Пей.

В ладони легла круглая маленькая чашка.

Аль вздрогнул, едва не выронив ее на пол. Похоже, он отключился, не заметив, как шаман появился перед ним.

Аль осторожно поднес чашку к губам, вдохнул, но аромата не почувствовал — все забил травяной дым. Выдохнул и одним глотком выпил напиток. Тот горячей волной прокатился по крови, вышибая слезы из глаз, а когда Аль проморгался, дым исчез, словно его рукой смахнули, стены стали просто камнем, пол покрылся валунами. Аль заозирался, но в пещере он оказался один. Не было ни шамана, ни отца.

— А я тебе еще раз говорю — без помощи у них ничего не получится.

Голос доносился из прохода. Аль встал, покачнулся и осторожно, ловя себя от падения, двинулся на звук голоса.

— Разжечь источник… Это как пытаться заново отрастить хвост. Себя угробить можно, а толку никакого. Да и потом. Как я тебе его найду? По запаху? Камни не пахнут.

— Я тебе поисковика дам. Толкового. Источник он найдет.

— Блох на себе таскать? — возмутился Драго. Тряхнул башкой. — Я тебе не ездовой, понял?

— Блоха знакомой будет, — успокаивал калкалоса огонь. Он был в виде большой ящерицы, в полупрозрачном животе красиво закручивались водовороты пламени.

— Личинку с собой не возьму, даже не проси! — рявкнул Драго, раздраженно хлестнув по полу хвостом.

— А мальчишку ее? Альгара?

Калкалос задумался.

— Опасно это. Лететь далеко. Источник еще искать. Потом пустым без пламени возвращаться… Но мелочь эта вроде шустрая и толковая. Может, и получится.

— Получится, — горячо заверил Аль, выходя из укрытия.

— О-па, — присела на лапы ящерица, склонила башку, разглядывая визитера.

— Мы осколки от прошлого артефакта возьмем, тот… который… Бездна, — Аль поморщился. Мысли были четкими, как никогда в жизни, а вот язык заплетался, не желая слушаться. — Скинем в бывший источник и взорвем.

— Мне вот интересно, а что такого ты потреблял, молодой человек, и знает ли об этом твой отец?

Говорящая тоном строгого учителя ящерица показалась Алю забавной, и он хрюкнул от смеха.

— Знает, — отмахнулся он, смеясь, — мы вместе духов вызываем.

— Травокуры, — поморщился Драго, — ишь чего намешали, что тебя к нам занесло… Всегда поражался тому, что вы творите, только чтобы расширить свое ограниченное сознание. Не увлекайся, малек. Дурное это дело. Так и заблудиться можно.

— Сейчас я его выпну, — кровожадно пообещала ящерица, — а то наглость это — без разрешения влезать в разговор достопочтенных.

И она дунула огненным потоком прямо в лицо Алю.

Того в грудь словно молотом ударило.

Он прикрыл глаза, а когда открыл, вокруг все плавало в молочном дыму, на стенах горели узоры, танцевали тени и слышался голос отца:

— Значит, вернуть покой мертвым сможет та, которая дружит со