Первенцы - Дарья Чернышова

все же сделал над собой усилие, смог подняться на ноги и кое-как выбрался наружу. Оказалось, он не одинок в этом состоянии полного раздрая: Танаис выглядела растерянной, Саттар носился из стороны в сторону, то и дело что-нибудь задевая, а у Куницы словно кто-то умер. «Забористое было пойло», – рассудил Гашек, с трудом сдерживая отрыжку. Заметил у конюшен движение и пригляделся: это Бруно выпрямился во весь рост, поднявшись над огромными мешками с…

– Зараза! – раздался над ухом громкий голос громилы. – Сука, падла!

Гашек полностью согласился с этими утверждениями: понял наконец, что на земле лежали никакие не мешки, а мертвые буланые кони. Так много крови! Он встал плечом к плечу с главарем, с ужасом осматривая место жестокой бойни, и разлепил пересохшие губы.

– А где Итка? – спросил Гашек не то окружающих, не то самого себя.

– А как ты думаешь? – скрестив на груди руки, горько усмехнулся Бруно. – На пыльной полке в оружейной остался примечательный след от старой булавы. Воспитанная девочка, не поехала в гости с пустыми руками.

«Так вот что это было», – только теперь догадался Гашек, вспомнив недавнюю беседу с Иткой. Ему захотелось стукнуть себя по лбу, как делал иногда старший киртовский конюх. Возникло странное ощущение, будто Гашек все это уже видел, и когда Куница, сидящий на стенке колодца, гулко ударил по ней пяткой, стало понятно: «Точно. В тот день, когда убили Авни и Красавицу. Только тогда сидел на колодце я».

Гашек повертел головой, заметив, что до сих пор не встречал еще Немтыря – не то чтобы этого, впрочем, очень хотелось.

– Ушла ночью, – бесстрастным голосом произнесла Танаис, – значит, уже на месте.

Бруно задумчиво покрутил бусину в бороде.

– Не могу понять, зачем юной госпоже делать это сейчас. Если только кто-то не рассказал ей, где прячется Ройда.

Все посмотрели на Куницу.

– А я-то что? – обиделся он. – Это ты у нас самый говорливый.

– Да, тить, неужели?! – рассвирепел Саттар и навис над Куницей темной тучей. Жонглер вскочил, сжав кулаки, а фокусник раздался в груди, как будто собрался сдуть его с ног. – А не ты ли ее…

– Прекратите! – неожиданно строго приказал главарь. Когда хаггедец сдулся обратно, а Куница снова сгорбился над стенкой колодца, заговорил обычным голосом. – У нас две проблемы: нет переправы, нет лошадей. Когда решим их, тогда и убьем друг друга.

– А вы можете позвать, не знаю, стайку орлов и велеть им перенести нас по воздуху через ров?

Теперь все посмотрели на Гашека, и он понял, что сморозил глупость. Высоко в небе, будто издеваясь, надрывно закричала перелетная птица.

– Ну, я поплыл, – наконец прервал молчание Саттар, кивнув главарю, и принялся стаскивать с себя обувь; видимо, определенный план действий они продумать успели.

Бруно по-дружески ударил громилу по плечу и обратился на чужом языке к Танаис. Хаггедка что-то уточнила и снова с таинственной полуулыбкой на губах направилась вглубь двора.

– Приятно, когда тебя понимают, – усмехнулся главарь. – У нас с Танаис всегда хорошо получалось.

«Мне тоже казалось, что я понимаю Итку», – почесав бороду, подумал Гашек, а вслух спросил:

– Это на ней ты собираешься жениться?

Бруно ответил не сразу. Куница успел бесшумно спрыгнуть с колодца и исчезнуть среди каменных стен. Вздохнув, главарь развел руки в стороны.

– Я бесконечно ценю и уважаю ее, но в этом мы не можем друг другу помочь. А вот и Немтырь, – обрадовался он и подозвал товарища. – Вдвоем тут управитесь?

Гашеку снова пришлось взглянуть на мертвых коней. «Ну как же так!» – только и хотелось воскликнуть ему. Немтырь жестами объяснил, куда нужно оттащить трупы, и потом о братцах-буланых напоминала лишь лужа крови на угрюмой черной земле.

Гашек с опаской покосился на толмача: тот, в отличие от остальных, совсем не выглядел расстроенным. Выглядел же он с каждым днем все страннее и подолгу пропадал в темных уголках замка. Чем больше нового Гашек узнавал об этих людях, тем меньше твердости оставалось в его суждениях о них. «Интересно, что Немтырь думает обо мне?» – задался он совершенно праздным вопросом и даже расстроился, что вряд ли когда-нибудь получит ответ.

Через открытые ворота Гашек увидел, как с того берега машет рукой голый по пояс Саттар. Мимо бодро прошагала хаггедка с несколькими острыми кольями и огромным мотком каната на плече. Немтырь снова пропал, а рядом с Гашеком очутился сосредоточенный Бруно.

– Куда подевался Куница? – поинтересовался главарь. – Будь любезен, сообщи нашему другу, что здесь нуждаются в его участии.

Гашек кивнул, точно зная, где надо искать. В последнее время, проходя мимо той двери, он каждый раз замедлял шаг, осторожно прислушивался – и спешил уйти, если в самом деле что-то «такое» слышал. Итка сказала бы, что он мается дурью.

Гашек зашел в комнату и прислонился к стене, ожидая, когда Куница перестанет мять в руках короткую жилетку и обратит на него внимание; они оба в этом никогда не признались бы, но им стоило друг с другом поговорить. Казалось, давным-давно хозяйка хутора чинила эту самую жилетку, приговаривая, что ночи теперь холодные. С тех пор ночи становились только холоднее, а шрам на бедре все не давал покоя. Хоть не чесался больше.

Снаружи послышался победный возглас, а потом – стук забиваемого в землю кола.

– Ты ведь знаешь ее всю жизнь, – без привычной усмешки проговорил наконец Куница. – Почему она ушла вот так?

«Потому что у нее были на то причины, – ответил бы Гашек кому-нибудь, кому доверял. – А у меня разве не было?»

– А что бы ты сделал, если бы она тебе рассказала?

Куница вскинул голову, хотел ответить сгоряча, но тут же передумал и отвел взгляд. «Вот и я не знаю», – вздохнул Гашек и, жестом позвав юношу за собой, отправился помогать во двор.

К их приходу через ров уже натянули канаты – опоры и перила будущего моста. Танаис переправилась на ту сторону и ждала, пока Саттар переоденется в сухое. Куница наскоро осмотрелся вокруг, сам себе покивал и в нетерпении потер руки, ткнув Бруно локтем в бок.

– Теперь что? Настилаем бревна?

– Да, сейчас займемся. Ты поезжай с ними, – обратился к Гашеку главарь. – Зоркий глаз опытного конюха в таком деле не помешает.

– Стой, мы же… – собирался возразить он, но умолк на полуслове, когда главарь невесть откуда достал перевязь с коротким мечом и протянул ему.

Вооружившись, Гашек сразу почувствовал себя смелее – хотя все еще недостаточно, чтобы совсем уж бесстрашно отправиться воровать коней. Если бы Свида видел это сейчас, у него выпали бы даже ресницы.

Гашек