Фантастика 2025-129 - Денис Старый

встать ей, с переломами и синяками. Благо мне достался господин Жебокрицкий, — сжав ручки в кулачки, говорила Марта, а я уже положил второй серебряный рубль на столик, за которым мы разговаривали.

— И что Жебокрицкий? — ну чисто любопытство обуяло.

А вдруг у того, кто явно записался ко мне во враги, есть особенные извращения или предпочтения? Подобное же можно использовать. Вот, к примеру, ежели он мазохист, так на каком-то приеме можно рассказать о том, что, дескать, ученые доказали, что те, кому нравится боль при утехах интимного характера — не люди, ибо не владеют своим сознанием. И после обратиться к жабе: «А вы, господин Жебокрицкий, как считаете?» Ох, хотел бы я посмотреть на него.

— Ну, боль любит, или чтобы его рабом называли, может, содомит, или ещё что… — распалялся я, пытаясь выудить информацию.

— А месье знает толк в извращениях! — усмехнулась проститутка.

— Право слово, — рассмеялся я. — Увлекся. Так что? Ничего с ним?

— Почти что и ничего… два вздоха, два крика, и дальше пить водку, — вздохнула Марта.

Впрочем, это она уже сказала с улыбкой. Очевидно, Жебокрицкий всё-таки был, что называется, легким клиентом, а вот каких иных могло и достаться девушке за её же услуги.

Я не знаю, и почему мне с ней так легко говорить? Ни в коем случае общаться с дамочкой не следует, но когда о некоторых интимных, запретных темах можно поговорить открыто, это несколько располагает. Все же в будущем запретных тем меньше, и женщины более раскованы, причём вовсе и не обязательно, что при этом распущены.

— Ты будешь на суде? — спросил я уже напрямую.

— Да. Но кем? Заседания не публичные, — спросила Марта. — И еще, барин…. — Марта опустила взгляд, но тут же подняла его, распрямила плечи и произнесла твердо: — мне после этого не будет места в городе. Я же это понимаю. Тех сорока рублей не хватит, чтобы начать новую жизнь, даже с моими сбережениями. Мне еще сто рублей мадам отдать, чтобы выкупиться.

— И откуда ты такая взялась? — спросил я, продолжая удивляться рассудительности Марты.

— Из тех ворот, что и весь народ! Повидали б вы с моё, — сказала девушка, с виду совсем молодая.

— На земле же ты работать не будешь? А денег больше дать, у меня и будет, — сказал я, предполагая даже предложить Марте переселиться к мне в имение.

— У вас хватит смелости пойти против… сильных людей в губернии? — спросила с надеждой в голосе Марта. — Если не оставите меня, я хоть на земле, хоть… но более за деньги не лягу ни с кем. Обрыдло все это, мочи нет.

Я задумался. Почему-то сразу пришел в голову образ Кулагина. Создается впечатление, что именно этот чиновник — теневой хозяин города. И такая девица, как Марта, не может не быть в поле зрения такого дельца, как Кулагин.

— Тогда давай договоримся без денег. Ты сделаешь все, и отыграешь свою роль так, как если бы играла в Мариинском театре. После тайно, сразу же после суда, уезжаешь из города. Ждать тебя буду на почтовой станции в Якимовке. Лучше, чтобы ты сама меня там ждала. Крышу над головой обещаю, еду также. А дальше посмотрим, но ремесло свое забудешь. Вот мои условия, — сказал я.

— Согласна, — моментально выпалила девушка. — За таким ремеслом, барин, в очереди не стоят. А лишь берут, если это последнее осталось.

Я посмотрел на нее, и внутреннее чутье подсказало, что некоторый геморрой я себе приобрел. Нет, скорее, не с Мартой, которую наверняка и зовут иначе, а с людьми, которые к ней ходят. Милая девушка, даже очень. Светленькая, голубоглазая, внешность ангелочка и голос под стать, звонкий. Мужиков должно заводить такое сочетание невинности и порочности.

Не знал бы, что проститутка, вероятно, заинтересовался бы. А так… нет. Для серьезных отношений, если такие когда и случатся, нужна девушка без скелетов во всех шкафах и сундуках. Это даже не моя прихоть, это общество требует. Общество… еще ведь мне как-то бал давать.

— Пиши письмо! — сказал я, уже уверенный, что и писать она умеет, и даже почерк у неё красивый.

— Уважаемая… и девица та нынче избитая при смерти лежит, как муж ваш оставил, так и была без сознания… — диктовал я письмо жене земского исправника.

На том и расстались, еще раз подтвердив, что все договоренности в силе. Марта даже неловко, будто бы смущаясь, предложила мне свои услуги, но я отказался. Вот же! Стеснительная проститутка! Нонсенс. Хотя я и в прошлой жизни не знавал жриц любви, не довелось как-то, да и в этой хватает куда деть свою сексуальную энергию.

— Ну, Емельян Многосралович, полегчало? — спросил я своего управляющего, когда моя команда собралась для крайнего совещания.

— Все добре, — пробурчал обиженным тоном Данилович.

М-да… Авторитет его несколько пострадал. И тут даже бессмысленно просить не рассказывать ничего в поместье, все равно известно станет. Та же Параска не выдержит.

Кстати, о Параске.

— Был блуд? — спросил я строго у Прасковьи, вернувшейся только к полудню.

Та молчала.

— И как я теперь буду к стенке журналиста прижимать, если ты дозволила сама себя прижать? — начинал закипать я.

— Он все сделает, — с уверенностью в голосе отвечала блудница.

Вот сравнить Марту и Параску, поставить рядом и задать одни и те же вопросы, так почему-то сдаётся мне, что за особу низкой социальной ответственности скорее примут Прасковью.

— У нас… лямур, — сказала Параша, будто оправдываясь.

— Мне без особой разницы. Но он должен сделать все, что нужно, — сказал я.

Вечер, уже утром все должно начаться. Само заседание назначено на десять часов. Операция же начнется в половину девятого.

Еще раз все оговорив, я отправился на тренировку, прихватив с собой и Петра, и Вакулу. Пора и парням что-то показать. По крайней мере, я должен быть уверен, что курьера из пекарни Бергмана они не убьют. Никаких увечий, тем более смертей быть не должно.

Ну и мне пора бы уже начать не с тенью отрабатывать приемы, а с партнерами.

Стук в дверь раздался, когда уже закончилась тренировка и я уже почти уговорил свои мысли утихнуть, а организм — уснуть. Этот шум выбил из сна.

— Алеша! Это я, — услышал я голос Эльзы.