Город Порталов Планета Сунне-Твеген - Владимир Гудыменко

– Подонок… – прохрипел Эббот. – Только дай связаться с Асагом – он с тобой разберется.

Трент подошел и ударил старика в челюсть. Боль вспыхнула в голове. Он вместе со стулом рухнул на каменный пол. Деревянные ножки не выдержали – и Эббот остался лежать среди обломков, теряя сознание. В памяти мелькали обрывки вечеринки и перепуганные глаза внучки.

– Ты уверен, что Асаг в курсе? – прошептал Уорд.

– Ты что, тупой? Конечно, в курсе. Но если мы не выбьем признания из старика, он сделает вид, что ни при чем. И тогда нас всех – и тебя, и меня, и их, – Трент кивнул на остальных, – отправят в озера Стразурита кормить пиявок. Ясно?

– П-понятно, – заикнулся Уорд.

– Тогда работай. Сделай ему больно. Хочу проснуться и услышать, как он молит о пощаде.

Трент бросил на Уорда хмурый взгляд и вышел. Тот тяжело выдохнул. Отступать было некуда.

***

День, два или неделя? – гадал старик Эббот, давно потеряв счет времени. Он почти перестал ощущать собственное тело – как и зловонный запах, пропитавший стены допросной комнаты. Его глаза так привыкли к тьме, что каждый раз, когда распахивалась дверь, солнечный свет обжигал их, причиняя невыносимую боль. Воспоминания о жизни снаружи постепенно стирались, уступая место чувству безысходности.

– Крепкий, черт возьми. За неделю – ни слова, – выдохнул Уорд, устало вытирая руки. – А говорят, восточники – слабаки.

Трент, усмехнувшись, ответил не сразу. Он смотрел на неподвижное тело старика, и что-то в этом зрелище даже его самого заставило помрачнеть.

– Ладно… теперь я, – произнес он, но уже без прежней бравады.

Состояние Тарклина было пугающим. Мешок на голове пропитался кровью, ткань разошлась, а оставшиеся лоскуты прилипли к ранам и сливались с кожей. Трудно было понять, где заканчивается тело, а где начинается мешковина. Трент невольно отступил.

– Фуух… хорошо, что мы тебя не кормили, – поморщился он, глядя на зловонную лужу, в которой лежал Эббот. – Все могло быть иначе. Признай вину, дай показания против шайки Лу – и я лично прослежу, чтобы ты избежал срока, – добавил Трент с ледяной уверенностью, стараясь дышать через рот.

Ослепленный пеленой боли и слабости старик молчал. Тяжело дыша, цепляясь за последние силы, он не проронил ни слова.

– Ах ты!.. – Трент резко занес ногу, собираясь ударить, но замер.

Внутри что-то екнуло: старик мог не пережить еще одного удара. А потом… все могло обернуться против него самого. На миг командор представил себя в наручниках – связанным, избитым, и какого-нибудь надсмотрщика, что стоит над ним с той же ухмылкой.

– Ладно… будет по-другому, – пробормотал он сквозь зубы.

Трент развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Комната снова погрузилась в гнетущую тишину, нарушаемую лишь скрипом стула и тяжелым дыханием.

К вечеру командор вернулся.

– Ну что, передумал? – усмехнулся Трент, толкнув старика в бок.

Судья застонал. Даже голову поднять не мог.

– Ага, так и думал, – пробормотал Трент сквозь зубы. Он вытащил из кармана что-то блестящее и, присев рядом, склонился к пленнику. – Где тут у тебя глаза?..

Он осторожно раздвинул веки одного из опухших глаз и поднес к лицу Эббота свой коммуникатор.

– Вот, посмотри-ка… Кто это у нас на фотографии? – ухмыльнулся начальник надсмотрщиков.

На экране вспыхнуло изображение: сам Трент с ехидной ухмылкой обнимает сына и внучку Эббота. Их лица искажены страхом – даже сквозь экран чувствовалось, как сильно они напуганы.

Судья молчал, стараясь не выдать ни единой эмоции.

– Ага, видел, как у тебя зрачок дернулся, – злорадно проговорил Трент. – Значит, все понимаешь. Знаешь, что их тоже могут «внезапно» арестовать. И что найдут у них дома? Контрабанду, наверное. А малышка… – он ткнул пальцем в лицо внучки на фото. – Ну, ей в приюте будет… весело. Там, говорят…

– Я согласен, – перебил его Эббот хриплым голосом.

– Что-что? – Трент наклонился ближе, приподняв бровь. – Не расслышал.

– Я подпишу, – с трудом выговорил Эббот. – Но ты дашь мне неприкосновенность.

Трент рассмеялся.

– Это предложение устарело. Надо было раньше соглашаться. Теперь правила другие.

– Я… я согласен на все. Только не трогай мою семью, – прошептал Эббот, с трудом находя в себе силы на мольбу.

– Так-то лучше, – довольно протянул Трент. – Уорд! Стол, стул, бумаги и ручку – живо!

Надсмотрщики засуетились. Через минуту двое подняли Эббота и усадили за стол. Он едва держался на стуле, тело не слушалось.

– Держи! – выкрикнул Трент, вкладывая ручку в дрожащую ладонь.

Пальцы не слушались старика. Ручка выпадала – на пол, на стол, снова вниз.

– Я сказал: держи! – взорвался командор, брызгая слюной. – Что у него с руками?! Вы по ним прыгали, идиоты?!

Надсмотрщики переглянулись. Уорд попытался что-то сказать:

– Но…

– Заткнись! – рявкнул Трент, глаза его налились бешенством.

Паника охватила его. Если старик не подпишет сейчас – он может умереть. Или, хуже, передумать.

Трент сжал зубы, грубо схватил искалеченную кисть Эббота, вложил в нее ручку, зафиксировал пальцы своей рукой.

– Пиши! – прорычал он. – «С моих слов записано верно, мною прочитано». Подпись. Дата.

Тарклина вновь накрыла волна сомнений. Но он понимал: в глубине души почти благодарен Тренту за то, что тот показал фото внучки. Он знал – еще день, и он бы не выдержал. Как бы цинично это ни звучало, у него появилось оправдание. Перед Лу. Перед собственной совестью.

Собрав остатки воли в дрожащий, сломанный кулак, он подписал все, что велел командор.

Тот хищно улыбнулся, глядя на подпись – подтверждение его полной победы.

– Уорд! Срочно за доктором. Нужно привести его в порядок – на суде он должен выглядеть презентабельно.

Уорд замешкался, затем бросился прочь из комнаты.

– Уорд! – рявкнул Трент.

– Что? – обернулся тот, сбившись с шага.

– Куда ты побежал?

– Ну… за доктором, как ты сказал.

Трент замолчал на секунду. Его голос стал тихим и ядовитым:

– За каким доктором?

Уорд моргнул, не понимая, в чем дело. Ответить он не успел.

– Я надеюсь, ты не имеешь в виду «Нашего»ведомственного врача?

Уорд судорожно сглотнул. До него начало доходить. Лицо его вытянулось, как у ребенка, пойманного на лжи. Он попытался изобразить нечто между извинением и улыбкой.

– Ох, идиот, – процедил Трент. – Записывай адрес.

Уорд взял ту же самую ручку, что держал Эббот, и приготовился.

– С ним можно договориться. Предложи сразу сто аскелей. Пообещай еще сто – после работы.

Он перевел взгляд на остальных:

– А вы – аккуратно. Перенесите судью в мой кабинет, положите на диван. Осторожно с руками.

Затем снова к Уорду:

– И купи детского пюре. Думаю, жевать он пока не сможет.

Уорд, кивнув, поспешно удалился. Остальные подняли судью и медленно понесли его