Рыцарь смерти - Дмитрий Викторович Распопов

плохой мальчишка, – по‑детски надув губки, ответила она обиженным тоном.

– Я, конечно, понимаю, почему я тут очутился, но, может быть, мы сможем договориться, и вы вернете меня обратно? Меня там многие ждут.

Девочка заинтересованно на меня посмотрела, и вдруг ее голос стал похож на свирепую снежную бурю. Каждое слово примораживало меня к полу. Тон никак не вязался с ее детским обликом.

– Ты наглеешь. Впервые за столько времени ко мне приходит возлюбленный и тут же собирается меня бросить? Я не позволю тебе уйти. Такого сильного и интересного Рыцаря я давно не видела, думаю, нам будет весело вместе.

От ее слов у меня по спине поползли мурашки. Я осторожно подбирал слова, чтобы не разозлись богиню Смерти. В том, что это была она, у меня не осталось ни малейших сомнений.

– Госпожа, вы хотите, чтобы я остался с вами и вместе мы были бы счастливы?

– Конечно! – ответила она тоном, в котором не чувствовалось ни капли сомнения.

– Я не могу быть счастлив тут, поскольку постоянно буду думать о том, сколько у меня там осталось незавершенных дел, – я показал рукой вниз. – Ведь если я буду постоянно думать о них, то не смогу уделять все свое время вам.

Богиня ненадолго задумалась, и ее голос дрогнул:

– Что ты предлагаешь?

Я задумался:

«Если я сейчас скажу то, что ей не понравится, то могу навсегда остаться здесь. Нужно быть очень осторожным».

– Вы даете мне время на завершение дел, и я сам прихожу к вам, когда их закончу.

Едва услышав мои слова, девочка превратилась во взрослую красивую вампиршу. Она заливисто засмеялась, а отсмеявшись, встала с кресла и, подойдя ко мне, протянула руку, царапнув когтями по моей куртке. Плотная кожа и кольчуга под ней разошлись, как гнилая тряпка.

– Не считай меня дурой, дорогой, – тихим голосом сказала она и, поднявшись на цыпочки, слегка куснула мою обнажившуюся шею. – Такой вкусный мальчик, – промурлыкала она, слизнув языком выступившую кровь. – Ты так возбудил меня принесенными жертвами, что я едва могу спокойно на тебя смотреть. Давно никто не дарил таких приятных ощущений.

Я не знал, куда себя девать, впервые я не мог ничего сделать со стоящим передо мной существом. Чувство полной беспомощности больно резануло по сердцу. Мелькнувшую было мысль напасть на богиню я сразу отбросил, как совершенно сумасшедшую. Атаковать богиню Смерти в ее мире ее же магией было просто оригинальным способом покончить с собой.

– Плохой мальчик, но ты меня не разочаровываешь, – произнесла богиня, теснее прижимаясь ко мне грудью. – Не нападаешь, не грубишь, ведешь себя покорно, хотя внутри все бунтует. Плохой, но очень умный мальчик, – закончила она, со вздохом отстраняясь от меня, видя полное отсутствие реакции на ее прикосновения.

Снова вздохнув, она через миг вернулась в облик маленькой девочки.

– И чем, интересно, твоя эльфийка лучше меня?

– Возможно, тем, что я люблю ее, – честно ответил я.

Голос богини снова заледенел:

– Никогда. Не говори. Этого. При мне.

Я сжал зубы.

– Да, Госпожа.

– Подойди ко мне.

Я молча подошел и замер перед ней.

– Я так ждала, когда ко мне придет хотя бы один Рыцарь, и вот спустя столько лет встретила такого славного мальчика… Но он совсем не хочет со мной оставаться. Мне так скучно быть одной, – произнесла она таким голосом, от которого у меня вдруг потеплело на душе.

Мой гнев к ней внезапно исчез, я наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Отпустите меня, Госпожа. Я обещаю, что приду сразу, как освобожусь. Я обещаю вам это, – мягко сказал я.

Девочка подняла на меня глаза. Заглянув в них, я начал медленно терять сознание. Последнее, что я услышал, были ее тихие слова:

– Будь по‑твоему, я тебе верю.

– Каин, что с тобой? – услышал я голос Даалора. – Очнись, Каин.

Открыв глаза, я с радостью понял, что богиня меня отпустила и я опять на спине дракона. Посмотрев на обеспокоенного Даалора, я радостно ухмыльнулся:

– Даалор, вот был бы ты девушкой, я бы тебя сейчас расцеловал.

Дракон вздрогнул и прошипел:

– Слазь с меня, а то мне становится не по себе при виде тебя с этой штукой за спиной. Хоть ты и раньше розами не благоухал, но теперь рядом с тобой вообще невозможно находиться. От тебя несет, как от огромной ямы с трупами, пролежавшими на солнце не меньше недели. От одной мысли, что это яма может полезть ко мне целоваться, мой желудок выворачивается наизнанку.

Я слез с дракона и принюхался к себе. Вроде ничем не пахло. Пожав плечами, я решил разобраться с последствиями заклинания. Оглянувшись, я замер. Плечи мне укрывал настоящий плащ, а по его поверхности раз за разом пробегали маленькие искрящиеся молнии. Я потрогал его рукой. Материал был мягкий и очень прочный. Подергав его, я понял, что плащ появляется ниоткуда на уровне плеч и стелется вниз, до самых пяток. Посмотрев на тот, неосязаемый плащ, который остался на мне и располагался поверх моего нового приобретения, я с удовольствием отметил, что богиня не только отпустила меня, но и сократила его длину до лопаток.

Разглядев большие камни душ на плаще, я озадаченно почесал подбородок:

«Почему заклинание съело четыре тысячи душ вместо двух, которые были указаны в книге? И почему длина плаща увеличилась настолько, что я умер?»

При воспоминании о второй вспышке пентаграммы, последовавшей сразу вслед за первой, в голову закралась мысль:

«А что, если заклинание сработало два раза, а не один? Ведь при произнесении заклинания я не знал, сколько каури находится внутри, а также не указал, сколько раз оно должно сработать. Если предположить, что внутри пентаграммы было десять тысяч карликов, а заклинание сработало дважды, то становится понятным полное отсутствие маны, наличие четырех тысяч душ на плаще, а также преждевременная встреча с богиней Смерти».

Я покачал головой.

«Это что же получается, Великие заклинания можно повторять множество раз? Интересно, что дает их повторение? Не может же быть, что такое количество жертв ничего не приносит».

– Каин, дальше‑то что делать будем? – вывел меня из задумчивости голос дракона.

– Летим догонять остальных, – ответил я, карабкаясь ему на спину. – Но сначала посмотрим на город.

Дракон сделал над ним несколько кругов, чтобы я внимательно все рассмотрел. Город был абсолютно пуст, нигде не было заметно никакого движения, не слышалось ни лая собак, ни мычания коров, ни лошадиного ржания. Город был беззвучен, в нем не осталось ни одного живого существа, впрочем, как и мертвого. На улицах виднелись только следы учиненных каури и мной