Контрабанда - Андрей Валерьевич Скоробогатов

был готов вырвать оставшиеся волосы на голове и, одновременно, смеялся.

— Она всё это время была тут! В сотне метров от нас!

— Товарищ капитан, у нас всё равно не было возможностей её незаметно погрузить. К тому же, мотылёк не будет слушаться случайного человека, они сильно привыкают к хозяевам. Необходимо разработать какой-либо другой план.

— Хорошо, постарайся вычислить пока, куда перенаправляются все суда. И через пару часов будим Арсена, будем готовиться нырнуть.

Я слушал разговоры краем уха и организовал коту миску, воду и туалет — про использование которого хвостатый тут же всё правильно понял. Поиграл в консоли в древний шутер, посмотрел видео, и вдруг Ильич позвал меня в «кают-компанию».

— Товарищи, я нашёл информацию по данному кошачьеобразному существу. В новостной ленте по станции, подано вчера.

Перед нашими глазами появилась табличка с объявлением:

«Потерялось домашнее животное, кот, мужского пола, бойцовой породы, именем Берсерк, боди-модифицированной. Обратиться к Л. Р. Егорову до конца дня, лобби пятого сектора, либо на Тавду-4, К. Г. Константиновский — до конца дня»

— Это тот самый Эл-эр-Егоров? — оживился батя. — Что он тут делает? Его яхты у нас на станции уже нет. Неужели он и кота потерял, и яхту? Так, Гаря, бери его на руки, Ильич — сфотографируй. Отправляй письмо следующего содержания.

«Товарищ Егоров, приветствую! Я капитан гипотраулера „Молотов“, по вашей заметке. Найден кот, предположительно вашего происхождения!»

Ответ пришёл почти сразу, и Ильич отобразил переписку в голограмме.

«Да, это мы подавали объявление! Но это кот с сухогруза „Тавда“, которая сейчас, через пять минут отбывает! Идите на второй пирс, ещё можно успеть!»

— Югра-один, — успел вставить Ильич. — Корабли обычно отправляют на штраф-стоянку на Югру-один, реже — на Ишим.

— Сейчас, конечно, побежали мы! — оскалился батя. — Диктую, пиши: сожалеем, но мы тоже не можем отлучиться от корабля. У нас третий класс размерности и экипаж из трёх человек и одного андроида. Двое человек и робот трудятся, один до момента взлёта в трудовом отгуле. Через сорок минут мы совершаем вылет в сторону Югры-1. Мой непутёвый сын подобрал кота, это всё ошибка, но мне бы не очень хотелось выбрасывать животное на улицу и нарушать его возможные… права на жилище.

Следом раздался видеозвонок.

Поэт Леонид Егоров оказался практически ровесником отца. Признаться, я представлял космических поэтов другими — какими-то, что ли, пришибленными и мечтательными. Лицо было достаточно твёрдым, имелось в нём что-то от лица кадрового офицера.

— А вы не против взять меня пассажиром? Я как раз направляюсь до Югры-1, куда тоже по ошибке отправили мой транспорт. Готов сколько-то заплатить. Либо могу читать стихи. Дальше я попытаюсь самостоятельно догнать «Тавду» и вернуть им кота.

— Никакие валютные средства сверх меры нам не нужны, — отец отмахнулся. — Если вы не против нашего пролетарского быта, то мы с радостью приютим вас в обмен на уход за питомцем.

— Я скоро буду! — радостно согласился поэт и закончил вызов.

Батя махнул рукой.

— Иди, встречай. Ильич, прибери тут всё.

Через десять минут лицо нашей жертвы показалось в дверях.

— Заходите, мы пока готовимся к вылету, — сказал я.

А за спиной уже играл древний коммунистический марш «Взвейтесь, стяги!»

Глава 20

Красивая регистраторша

Когда включался такой марш, я уже знал, что делать — необходимо максимально отыгрывать идейных коммунистов-фанатиков, чтобы не вызывать подозрения и произвести впечатление. Пониженное отопление и раскочегаренная буржуйка были тому доказательством.

— Мау! Вернулся! — кот выпрыгнул из-за коробок, запрыгнул с пола прямо на руки Егорову. — Мау! Корми! Корми!

— Папенька, я привёл, — хмуро сказал я.

— Дефлюцинат, покажи гостю каюту! — сказал батя из громкоговорителя. — Да запиши в журнал для отчётности. Мы взлетаем через пятнадцать минут. Потом дуй ко второму туннелизатору, там дежурит андроид! Пора выводить коней из стойла.

— Как зовут? — спросил поэт, подавая свободную от кота руку.

— Гагарин. Гагарин Шонович Куцевич.

Мимо пронёсся Арсен — в красивой полосатой рубашке, с завитыми усами. К свиданию, что ли, готовится?

— Арсен!

Поэт прошёлся до моей каюты, отодвинув кирпич, пробормотал:

— Холодно тут у вас…

Но нам уже было не до него, мы изображали панику — впрочем, изображать особо и не приходилось, потому что взлёт был практически такой, как обычно.

— Станция, это «Молотов», мы готовы!

— Задраивай люки! Кислородку включай!

— Задраил-включил!

— К пульту живо! Проверь пульт, всё горит! А ты к туннелизатору!

— Транспортир подавай! Ты всех кормил? А, дефлюцинат, ничего не умеешь, давай я!

Я отбежал от туннелизатора к маневровому пульту — за рычагами управления я стоял не так часто и счёт возможность порулить за удачу.

— Есть!

— Крути!…

— Гони!…

— Станция, мы!…

Корабль дёрнуло, резко придавило вниз. Гравитация станции на миг сложилась с гравитацией корабля. В голове послышался шёпот востроскручи. Космический зверь до того времени дремал на конце рельсового пути, на привязи. Почуяв знакомый корабль, он прилепился подо дно. Расстояние было невелико, он почуял новых пассажиров и осторожно полез в их и наше сознания, принюхиваясь и вызывая фрагменты образов. Кот тоже навострил уши. В такие моменты всегда ненадолго пробирает лёгкий холодок, как при просмотре фильмов ужасов.

— Есть захват упряжи! Есть ровная гравитация! — крикнул я.

— Гагарин, девяносто-сто двадцать по правому.

— Есть девяносто-сто двадцать по правому!

Рука на рычаге немного дёрнулась, и корабль ощутимо швырнуло.

— Тройка сформирована! Оси приняты?

— Тройка сформирована! Оси приняты.

Егоров подошёл и зачем-то поглядел в туннелизатор. Что там смотреть-то, он рыбёшек не видел? Мне всегда было немного стыдно, когда кто-то так делает — в нормальных кораблях троек несколько, а у нас всего две.

— Удаление от станции? — спросил Батя

— Шестьдесят километров, — ответил Ильич.

Музыку сделали громче.

Если дело отцов стало делом твоим —

Только так победим, только так победим!

Слышишь юности голос мятежный,

Слышишь голос заводов и сёл!

— Не подведи, милая! — сказал батя в громкоговоритель. — Толкай их! Нно, родимые! Ныряем!

Я чуть не прыснул со смеха, в это время яркая вспышка озарила просмотровые окна туннелизаторов, а еле видимая волна погружения прошла по кораблю.

— Нырнули! Идём!

— Ура!

Получена премия: 2 трудочаса (погружение в подпространство)

В моих руках появилась красная электро-семиструнка.