Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин

продолжал вылезать из установки. — У нас семь прорывов. Здесь. В Санкт-Петербурге.

* * *

Дворец Бракосочетания

Сейчас

Николай

Никогда не понимал этого пагубного стремления к власти. Ведь власть — это всего лишь инструмент для достижения цели. Но есть те, для кого власть и есть цель. Они подчиняют свою волю, душу и разум достижению власти. Инструмент становится хозяином. И на кой-власть такому человеку? Он ею распорядиться-то не сможет. Только извратит собственную личность до неузнаваемости.

Иначе как ещё объяснить, что человек из-за этого убивает своего отца?

Только пропустив через тело огромное количество маны, я смог начать двигаться вперёд. Но слишком поздно. Ополоумевший цесаревич вонзил в грудь Императора кинжал из чёрного стекла, который тут же сломался и остался внутри.

В грудь бил сильный ветер, но я смог сделать ещё один шаг. Звери, почувствовав угрозу, хотели ворваться внутрь, но я запретил это делать. Рано, да и понадобятся, когда цесаревич сбежать попытается.

Слишком поздно я ощутил ту же чужеродную энергию, что убила людей на перекрёстке, которой владел сын Деникина, жрец Вергилий из Гилленмора и летающая Годзилла в Грузии. Слишком поздно смог передать мысленные образы Билибину.

Деникин перед смертью сказал правду. Враг уже в самом сердце Империи. Но я даже подумать не мог, что он прям в самом-самом сердце! Однако где-то на краю сознания понимал, что Алексей — не Тарантиус. Он сам танцует под его кожаную флейту.

Тем временем Император, как самый сильный человек в Империи, не желал умирать. Он стоял и будто с недоумением смотрел на осколок стекла, торчащего из груди.

— Как же ты слеп и глух, сын, — сказал он посеревшими губами. — Так и не понял, что главное — не говорить, а делать.

Цесаревич дёрнулся, как от пощёчины. Рукоять кинжала звонко упала на пол.

— О чём ты?

— Дубов уже начал войну с Саранчой, — ответил Император и испустил дух.

Я видел это своими глазами. Его душа погасла, а тело упало замертво. Когда чёрное стекло коснулось сердца, уже никакое зелье не спасёт.

— Дубов? — попятился от трупа цесаревич. — Опять Дубов?

Видимо, шок оказался столь велик, что сила, державшая меня и всех остальных, внезапно исчезла. В один шаг я оказался возле цесаревича и ударил со всей яростью кулаком в лицо.

— Готовь зубы! — проорал я за миг до удара.

Этот ублюдок отлетел и врезался в стену, «утонув» в ней на десяток сантиметров. Удар вышел такой силы, что от воздушной волны упало несколько рядов скамеек прямо вместе с людьми.

Я бросил взгляд на Императора. К нему уже бежали его сыновья — ну, те, что нормальные. Они ещё не могли поверить в случившееся. Священник, или кто он там был, поспешно скрылся, бросив всё.

Внутри мгновенно разгорелся бой. Чёрно-белые гвардейцы предателя-цесаревича открыли беспорядочную пальбу по людям. Против них выступили люди Билибина, но императорские гвардейцы медлили. В чувство их привёл окрик Тарасова, взявшего на себя руководство. Хасан и его янычары тоже сражались против чёрно-белых. Только Айлин замерла на месте.

Всё это произошло за какую-то секунду.

— В бой с гвардейцами отцеубийцы! — кричал Тарасов.

— Герцог! — заорал я, тут же начав раздавать указания. — Защищайте царевичей — одному из них быть Императором!

— Понял! — ответил тот, выхватывая меч из своей трости.

— Императором? — донёсся глухой голос из каменного плена, в котором находился цесаревич. — Император уже здесь!

Алексей вырвал свою голову и взглянул прямо на меня. Наши взгляды столкнулись, словно два встречных потока лавы, и я ощутил на себе духовную атаку. Мой разум пыталась сжечь та же чёрная энергия, но кристалл, который я вставил в центр бабочки, защищал меня.

— Мита, держись поближе ко мне! — продолжил я командовать своими. — Катя, прикрывай всех от духовных атак! Остальные, выведите отсюда как можно больше людей! И эту Айлин заберите! За алтарём должна быть дверь, в которую священник свалил! Никон, прикрывай их!

Цесаревич продолжал буравить меня глазами, выбравшись из выдолбленного силуэта в стене, но вскоре понял, что его духовная атака провалилась. Тогда он промолвил:

— Никто отсюда не свалит!

И поднял сложенные щепоткой пальцы на уровень лица.

— ВСЕ КО МНЕ!!! — гаркнул я так громко, что даже чёрно-белые гвардейцы в мою сторону дёрнулись.

Цесаревич щёлкнул пальцами. В тот же миг я схватил свой кристалл одной ладонью, а вторую сжал в кулак и как следует ударил по золотому семечку, одновременно с этим высвобождая всю ману, скопившуюся за несколько дней в гномском браслете. Защитный кристалл звонко треснул и рассыпался, полыхнув энергией.

Две силы, магическая и духовная, смешались в одну. Между моих ладоней вспыхнула маленькая золотая сфера размером с икринку, которая через миг расширилась до половины помещения и спрятала под собой бежавших ко мне людей.

По остальному зданию будто тень пробежала, и люди вспыхнули чёрным огнём. Всего за долю секунды он превратил их пепел. Но не все. Тех, у кого были кристаллы и кто оказался под куполом, эта участь миновала. Однако и снаружи погибли не все! Странно… Значит, с того случая, когда цесаревич выкосил всех в радиусе нескольких сотен метров, он научился контролировать свою силу? Плохо!

Купол погас. Всё-таки большая часть гостей выжила, как и царевичи с Айлин.

— Я тебе эти пальцы отгрызу! — завопила Мита, бросившись к цесаревичу.

— Я первый их отгрызу! — проорал я следом и опередил Миту, вступив в схватку с Алексеем.

— Ещё один щелчок, и вы — прах! — вскричал цесаревич, собираясь снова щёлкнуть.

Нет, у меня, конечно, есть ещё кристаллы. Могу у Лакроссы одолжить, или ещё у кого-нибудь, но это какая-то бездарная их трата. Дешевле и правда козлу пальцы откусить.

Я ударил молотом, что появился в моей руке из кольца, но Алексей остановил его левой рукой, а правую завёл назад, чтобы щёлкнуть. А там уже ждала Мита. Обеими руками она схватила руку цесаревича и вцепилась в указательный палец.

— А-а-а!!! — тонко завизжал он, а потом отдёрнул обрубок. — Моя прелесть! — захныкал он.

А Мита выплюнула его палец из окровавленных зубов.

— Тьху! Ты где этим пальцем ковырялся, Высочество?

Цесаревич отступил на несколько шагов вдоль рядов скамеек. Я шёл за ним по пятам. Вокруг летали копья Лакроссы, свистели пули и взрывалась магия. Похоже, те аристократы, что выжили вне купола, и часть тех, кто спрятался под его защитой, перешли на сторону цесаревича. Долго же он свой заговор готовил.

— У меня ещё пальцы есть! — зажимая свой обрубок, как леденец, заявил Алексей.

В его чёрных глазах плескалось безумие.

— А у меня