Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин

непростой судьбы, а служба на Императора сделала его довольно коварным и изворотливым. Он предан государю, и для вас это может быть опасным.

— И это говорит Первый советник Императора? — не смог скрыть я своего удивления.

— Вера и преданность Императору ослепляют Билибина, — в голосе Тарасова послышалась печаль. — Он не видит всей картины и может скорее навредить, чем помочь. Особенно вам. Вы ведь в конечном итоге действуете на благо Империи, пусть и не совсем теми путями, которые нравятся государю. Я вижу это и ценю. Можете рассчитывать на мою помощь… князь Дубов.

На этом разговор закончился, а я ощутил на себе тревожный взгляд. Это Катя, закусив губу, наблюдала за моей беседой с Тарасовым. Я помнил её предостережения насчёт князя. Но волков бояться — в лес не ходить.

Вскоре началась церемония. Все сразу оживились, зазвучала и заметалась между высоких стен торжественная музыка. Вышел мужчина в религиозном одеянии, которое соответствовало обстановке своим богатством и пышностью, и возложил на алтарь книгу. Затем открылись входные двери и вошла невеста в белом платье с лицом, скрытым фатой. Платье облегало стройную и явно юную фигурку.

Царевичи с любопытством наблюдали за невестой. Её вёл знакомый мне османский принц и генерал Хасан-Паша в сопровождении нескольких золотых янычар. Им даже оружие оставили. Но здесь было столько гвардейцев Императора и людей Билибина, что они умрут раньше, чем даже подумают достать своё оружие.

— Красотка… — уважительно протянула Агнес. — Надо бы узнать, где они взяли такое платье… Коля, тебе какой размер груди больше нравится? Я могу сделать любой…

— Странно, но она кажется мне знакомой, — хмурила голубые бровки Василиса.

Странно… А мне было странно другое. Царевич Алексей так и не появился. Этот мудак не присутствовал вчера, когда давали награды его братьям, и сегодня решил пропустить свадьбу отца? Почему? Не верю, что так боится покушения на свою драгоценную персону.

Видимо, царевичи заметили мой вопросительный взгляд. Павел пожал плечами, а Владислав слегка развёл руками. Ярослав же одними губами прошептал: «Я хитрее тебя! А значит, и сильнее!» — и начал расплываться в улыбке, но получил лёгкий подзатыльник от Владислава.

Мда, однажды, кто-то из них будет править Империей… Правда, любой из них лучше Алексея. Тот вообще отбитый. Ещё и меня пытался убить, но я с ним поквитаюсь, как случай представится.

А пока свадьба! Скорее бы она уже закончилась! У меня целая куча дел теперь, а я время тут теряю…

* * *

Там же в то же время

Девушка в белом платье шла между рядов из деревянных скамеек. Она думала обо всём и ни о чём сразу, а её тело била мелкая, едва заметная дрожь. Она никогда не готовилась к подобной роли, но судьба распорядилась иначе.

В руках, скрытых белыми перчатками, невеста русского Император несла небольшой букет из свежих лилий. Она чувствовала, что все взгляды прикованы к ней. Ноги сами остановились перед небольшим возвышением, на котором стояли Император, священник и царевичи.

На плечи давила огромная ответственность за её народ. Страна, разорённая войной и так называемыми «западными партнёрами» с их кредитами, нуждалась в мудром правителе и сильном союзе. Новым султаном станет её брат Хасан, а на неё лежит долг скрепить союз двух держав, выйдя замуж не за того, кого она полюбила, а за Императора.

Хотя её возлюбленный тоже был здесь. Как и его благородные друзья, с которыми она уже успела познакомиться. Но отказаться от долга в пользу своих чувств — значило предать свой народ. Пусть он и совершил много ошибок, но это её народ, и её долг помочь ему эти ошибки исправить.

Едва осознав это, девушка почувствовала в себе силу, расправила плечи и ступила на возвышение, встав рядом с Императором. Он мягко улыбался ей, прекрасно понимая её чувства, а она молилась, чтобы его улыбка не оказалась лживым обещанием, за которым прячется чудовище в человеческом обличье.

Священник начал церемонию. Она шла на русском, но девушка кое-что понимала. Краем глаза она смотрела на Него. И нет, это не Император. А Он стоял и задумчиво осматривал лица собравшихся.

Он искал своего брата, который так и не явился.

— Невеста, можете открыть своё лицо, — сказал священник.

(осм.) — Айлин, открой личико, — ласково сказал по-османски Император.

Сердце царевича Павла при этих словах дрогнуло и пропустило удар, неприятный холод пополз по телу.

Айлин откинула свою фату и грустно улыбнулась Павлу.

Тот дёрнулся в её сторону, но цепкие руки проницательного Владислава удержали его. Брат шептал:

— Одумайся! От этого зависит судьба миллионов людей! Здесь не место чувствам!

Павел замер, не сводя глаз с отца и Айлин, что вот-вот станет его женой.

— Если кому-то есть что сказать против этого союза… — громко сказал священник.

«Кто-нибудь! Остановите это! Ну хоть кто-нибудь!» — мысленно вопил царевич. Взглядом он нашёл Дубова, но тот, судя по лицу, был в не меньшем шоке.

Вдруг громко хлопнули створки входных дверей, и внутрь влетел чёрно-белый вихрь. По проходу быстро шагал цесаревич Алексей собственной персоной. Он был одет в белый мундир с чёрной строчкой, высокие сапоги, чёрный пояс и белый плащ, отороченный чёрным бархатом.

— Ты забыл подождать меня, отец! — воскликнул цесаревич, подойдя к брачующимся.

— О чём ты, сын? Ты был приглашён, как и твои братья, — отвечал Император холодно. — И сам не явился вчера, а сегодня и вовсе опоздал.

— А зачем мне было являться на церемонию награждения? Чтобы смотреть, как ты восхваляешь моих братьев-недомерков? Они не сделали и сотой доли того, что делал для тебя я! Я выполнял все твои приказы…

— Ты нарушил половину! — грохнул Император. — Если бы не это, мы бы сейчас не отлавливали Саранчу по центральным губерниям!

При этих словах присутствующие здесь гости заохали, взбудораженные новостью, и заозирались, будто Саранча уже где-то тут.

— О да, зато твой любимый сыночек в одиночку выиграл войну с османами…

— Ну вообще, со мной Дубов был. Если бы не он… — попытался влезть Павел, оглядываясь на Айлин.

— Заткнись, выскочка! — вдруг заорал Алексей и взорвался аурой. Некоторым стало плохо, Дубов настороженно привстал, подавая глазами отчаянные сигналы герцогу Билибину, который стоял недалеко от возвышения. — Думаешь, раз у тебя дар Первого Императора, ты лучший наследник, чем я? Ты никто! Вы все никто! — яростно крутанулся вокруг своей оси Алексей. — Скажи, отец, ты хоть когда-нибудь любил меня?

Император смутился от такого вопроса, но нашёл в себе силы подойти к цесаревичу и взять его руки в свои.

— Я всегда любил тебя, сын. Может быть,