Торговля артефактами - Хайдарали Мирзоевич Усманов

заменёнными транспондерами, чтобы их не отслеживали привычные фильтры. Маршрут изначально вел к ближней нейтральной точке стыковки. Потом следовала перегрузка у скрытого поста – встреча в туманных поясах, вблизи астероидов, где сигнал слаб и радары не бдят. Там груз перегружали на “чистые” корветы с минимальным экипажем.

После чего шла сама доставка на нужную Вольную станцию, где и будет проходить очередной аукцион. Для этого корветы пролетали через серию “случайных” разрешений на промежуточную дозаправку и причаливали в заранее оговоренном доке. Там грузы оформлялись как “неперсонализированные образцы” – и попадали на хранение уже распорядителю аукциона.

По маршруту груз словно “подмигивал”, так как каждый этап подтверждался одноразовыми кодами, которые “Нокс” подменял в системах слежения. Любой, кто попытался бы проследить – натолкнулся бы на ложные следы, идущие к специальным образом “подставленному” продавцу в той или иной Вольной станции, которые находились совсем в другом сегменте Вольных территорий.

Также они не забыли и про то, что покупатели требовали гарантий. Не только подлинности и сохранности, но и анонимности продавца и покупателя. Кирилл дал их через смесь цифровых и физических мер. Деньги идут на блокированный счёт… Они отпустят товары только после физической передачи и проверки покупателем. Это устраивало и покупателя, и аукцион. Перед аукционом были привлечены нейтральные учёные с репутацией. Они подтвердили подлинность внешних признаков артефактов без доступа к “внутренним слоям”. То есть, без возможности скопировать нейросигнатуры груза. Сам торговец с Черного рынка известен тем, что всегда соблюдал правило “предал – не покупает у нас больше”. Это был весьма важный психологический рычаг. Покупатели, которые работают с ним, предпочитают молчание. И всё только потому, что буквально одна утечка – и им перекроют доступ ко всем будущим сделкам. “Нокс” в переговорах целенаправленно это подчеркнул.

Также в контракте было зафиксировано, что раскрытие имени продавца ведёт к автоматической блокировке торговой учётной записи и к публичному штрафу. Таковых штрафов торговец не боялся накладывать, так как его собственная власть и влияние в этом своеобразном “подполье” Чёрного рынка поддерживались именно силой.

Именно благодаря всем этим предосторожностям, на чужой Вольной станции аукцион разворачивался весьма спокойно и даже как-то аккуратно. Выставлялись три лота. Один – основной с полной упаковкой и двумя “половинными” фрагментами, два других – муляжи… В процессе включались зашифрованные прямые трансляции с демонстрацией внешних поверхностей, без доступа к внутренним нейромодулям… Ставки велись через подставных покупателей, которых “Нокс” заранее подогрел. Что должно было создать нужный ажиотаж и поднять цену на товар… Сама процедура закрытия сделки сопровождалась “проверкой ключа” – покупатель вставлял часть своего аппаратного ключа в контейнер на доке, курьер вставлял вторую часть – и только тогда с страховочного счёта переводились деньги.

Ключевым моментом было то, что на аукционе не было сказано ни одного слова о том, откуда именно эти реликвии пришли. Вся легенда была заранее проработана до мелочей. “Происхождение: нейтральный кеш-архив”, “условия хранения: стандартные”, “причина продажи: частный сбор”. Это позволило избежать прямых ссылок на Вольную станцию “Рикхар” и на имя Кирилла.

“Нокс” и Кирилл не доверяли никому полностью, поэтому применили дополнительные меры безопасности. Трёхуровневый контроль доставки. Дрон-“сторож”, встроенный в контейнер, сигнализировал о вскрытии и передавал координаты. Если контейнер находится в несанкционированном месте – активировался локальный геофенс, блокирующий дальнейшую полезность устройства. Эти данные уходили в зашифрованный лог, который автоматически циркулировал среди доверенных прокси.

Имелась тут и своя кнопка “сжигания”. Для чего в контейнеры был встроен механизм, который мог нейтрализовать биологические следы и уничтожить критические нейро-данные в случае “форс-мажора”. Этот метод был крайней мерой, и путать её с угрозой не стоило. Так как активировать подобный механизм – значило потерять весь лот.

Велось также и тщательное отслеживание трафика. Для этого “Нокс” держал постоянный мониторинг активности интересующих игроков на всех основных каналах. В случае появления подозрительных “разведывательных” запросов – схема меняла маршрут. Как и форсированное “микрокраш-тестирование”. Перед отправкой “Нокс” сделал ряд небольших провокаций. В которые входили ложные запросы о происхождении, “неполадки в топливной цепи”, которые привлекли третьих лиц, чтобы увидеть, кто реагирует – таким образом можно было отсеять возможных шпионов.

Кирилл понимал, что единственный шанс остаться анонимным – это сделать так, чтобы все участники операции в той или иной степени зависели друг от друга. Вот почему никто не станет подставлять других. Торговец и контрабандисты рискуют репутацией и бизнесом. Один слитый контакт с их стороны – и торговец теряет доступ к самым прибыльным аукционам, а его доходы падают навсегда. Курьеры получают крупную плату за молчание и боятся санкций подполья. Выставление имени было бы их профессиональным самоубийством. Покупатели заинтересованы в тайне происхождения – публичная привязка товара к конкретному продавцу заставит их потерять рынок и вызвать расследование. Банковская часть имела свои механизмы защиты, которые автоматически срабатывают в случае утечки и приводят к аресту средств и блокировкам. И все эти социально-экономические механизмы работали на Кирилла так же сильно, как кодировка и шифры “Нокса”.

В назначенный час корвет-курьер пришвартовался у целевой Вольной станции. Перегрузка прошла чисто. Докеры, получив “официальный” документ от аукциона, перенесли контейнеры в зал хранения. Аукцион начался, ставки шли вверх, муляжи отвлекали часть интереса, а ключевые покупатели – те, кто действительно имел средства и доступ – проявили активность.

Через двадцать часов лоты ушли. Платёж прошёл по проработанному пути, курьеры получили свою долю, торговец – процент, контрабандисты – вознаграждение. Параллельно ИИ “включил” ряд ложных подсказок в сети. Будто основной поставщик находится как раз на той станции, – и внимание от Вольной станции “Рикхар” переместилось в эту новую точку.

Кирилл же остался на этой станции. Ему не пришлось лично покидать ангар и обнародовать своё имя. Любопытные, которые хотели найти продавца подобных редкостей – получили фальшивый адрес. “Станция-в-центре”, и стали гоняться за приведением. Пока они разбирали чужую сеть, в его зоне был выигран ценный промежуток времени для ремонта того самого фрегата огром, перегруппировки и подготовки к дальнейшим шагам.

Да. Были тут и побочные эффекты… И определённые риски. И с этим никто не спорит. Стоимость сделки выросла на двадцать процентов. Но это была вполне закономерная цена анонимности. Часть покупателей могла попытаться вычислить “реальный источник” – но это уже задача другого уровня, и “Нокс” для этого подготовил мишени и ложные улики. Не стоило забывать и про моральный аспект. Так как подобная передача артефактов лишала Кирилла контроля над их дальнейшим исследованием – но для него это была вполне допустимая жертва. И всё только потому, что спрятать своё имя для него было