Проклятие дома Грезецких - Тимур Евгеньевич Суворкин

на Енисей, тюремщиком работать отправит. Так что сразу подумай – тебе оно надо?

– Парослав Симеонович, если переворот начнется, я императрицу с оружием защищать буду. Да и вы, я думаю, тоже. Так что ни имения со щучками, ни острога на Енисее не будет. – Я пожал плечами. – Я действовать готов. И вечером с вами буду.

Парослав Симеонович удовлетворенно кивнул. Затем выщелкнул ампулу табачной настойки из железного, похожего на пистолетный магазин портсигара и закурил. Подняв глаза к потолку, старый сыщик принялся смотреть на клубы дыма, зыбкие, словно будущее нашей империи.

0100

Ночью мы вновь были в Верхнем городе. Подъехав к хрустальной, искрящейся громаде Летнего дворца, мы миновали усиленную охрану ворот, состоящую из офицеров гренадерской роты, и въехали внутрь гаражей.

Несколько охранников провели нас к пневматическому лифту. Вскоре мы оказались на одном из верхних этажей дворца. Коридор из матового хрусталя привел нас в большой, наполненный людьми кабинет.

Во главе стола сидела сама Екатерина Третья. Рядом с ней стоял Григорий Евклидович Шунгитов, что-то нашептывающий императрице на ухо.

Неподалеку шеф жандармов Белоруков напряженно переговаривался с Серафимом Мороковым. Время от времени жандарм бросал испепеляющие взгляды на человека в гражданском костюме, сидящего в компании двух крепких мужчин в рабочих кожанках. Приглядевшись, я с огромнейшим удивлением понял, что вижу находящегося во всеимперском розыске Петра Елисеевича Бес-Стужева, человека, играющего весьма немалую роль в революционном подполье столицы. Также в комнате присутствовал генерал Пеплорадович и еще с десяток незнакомых мне людей.

Повинуясь указанию императрицы, мы сели за стол. Чуть позже вошло еще несколько сановников. Наконец князь Белоруков, спросив дозволения императрицы, начал речь:

– Я не знаю, как идет расследование у Парослава Симеоновича, но мое ведомство пока имеет успехи лишь тактического плана.

– Вы спасли мне жизнь, – покачала головой императрица.

– Я? Вам спас жизнь мой информатор в Промышленном совете. Да и то это, скорее, была удача. Он же считал, что на вас должны были напасть при выезде из дворца. – Белоруков покачал головой.

Шунгитов прервал шефа жандармов:

– Небеса подарили императрице чудесное спасение. Это главное.

Шеф жандармов покачал головой:

– И тем не менее, каким бы чудесным ни было спасение, пока оно дало лишь отсрочку неизбежного. Теперь без верных князю Трубецкому частей Промышленному совету не составит труда осуществить переворот. Генералитет у Голодова в кармане. Будет переворот – вмешиваться они не станут. Я надеюсь, все это понимают?

Генерал Пеплорадович покачал головой:

– Даже несмотря на смерть Трубецкого, у нас еще достаточно верных людей в войсках. Если переворот начнется, мы в первый же час тысяч семь солдат выведем.

Императрица невесело посмотрела на генерала:

– Семь тысяч? И это все? А сколько выведет Голодов? Двадцать? Тридцать? И это не считая Железной гвардии совета.

Князь Белоруков тут же подал голос:

– Я выставлю все ударные жандармские части и локомобильные пулеметные батальоны.

Бес-Стужев презрительно улыбнулся:

– Ваши жандармы только одно умеют – по толпе стрелять. От пулеметов военных они первые побегут. Я уж не говорю о Железной гвардии совета. Ваше Величество, – Бес-Стужев обернулся к императрице, – вы являетесь договороспособной фигурой. Ваши переговоры с Ульяной Смолецкой доказывают это. С вами возможно иметь дело. В случае начала переворота мы готовы поднять против Голодова восстание. У нас сотни тысяч рабочих. Вооружите их, и мы гарантируем вашу безопасность.

– Да вы что, бредите?! – оборвал говорящего Белоруков. – Нам еще жить не надоело! Кэтти, зачем ты вообще его притащила!

При этих словах лицо императрицы пошло пятнами, она резко выдохнула.

– Князь, вы забываетесь! Здесь я для вас Екатерина Павловна. И держите себя в руках, вы не мальчик. – Затем она обернулась к Бес-Стужеву: – Мы не готовы выдать вам оружие сейчас. Ульяна Смолецкая далеко, и я не сомневаюсь, что при возможности вы нарушите ее гарантии. Однако в случае начала переворота я заверяю, что имперские арсеналы будут для вас открыты.

– И как вы себе это представляете? У нас в городе не так много опытных бойцов. Вы хотите, чтобы мы бросили в бой необученную толпу рабочих, в первый раз взявшихся за винтовки? Да еще и на Железную гвардию? Нет, оружие мы должны получить сейчас. И да, не скрою, это будет отличной гарантией для нашего с вами сотрудничества после мятежа Промышленного совета.

– Я не могу этого позволить. По крайней мере, сейчас.

Бес-Стужев равнодушно пожал плечами:

– Что ж. Я наши условия назвал. Ваше дело думать. Считаю, в таком случае мое присутствие более здесь не требуется. Я и так этим визитом рискую серьезно дискредитировать себя в глазах товарищей.

Он поднялся и дал знак своим сопровождающим. На прощанье он вновь обернулся к нам:

– Думайте. Какое-то время у вас еще есть.

Они вышли.

– А я говорил, как будет. – Белоруков продолжал смотреть на закрытую дверь. Он пытался держать себя в руках, но было видно – несмотря на все усилия, это у него получается с трудом. – Каков наглец. Им только одно нужно – оружие, чтоб нас перестрелять, и я гарантирую, им все равно, от кого они его получат.

– Князь, – вновь одернула Белорукова императрица, – у нас сейчас есть другие вопросы.

Кто-то из придворных подал голос:

– Если у нас недостаточно сил для защиты, может, выступим первыми? Мы можем арестовать Голодова. И если сразу же оцепить казармы Железной гвардии…

– И что тогда будет? – Императрица покачала головой. – Голодов не один. Тогда придется пытаться разогнать Промышленный совет. А его власть закреплена в Кондициях, что даровала им Анна Вторая. И я эти Кондиции подписывала, когда на престол вступала. Если мы арестуем Голодова без доказательств его вины, мы станем в глазах людей мятежниками и власть потеряем еще быстрее. Сыновья Голодова, верное ему офицерство, все промышленники империи, все семнадцать коллегий – все выступят против нас. Мы не выстоим.

Императрица обернулась к Серафиму Морокову:

– А что у вас? В мае будут выборы в Инженерной коллегии. В случае столкновений на чьей стороне будет ее новый глава?

Граф мягко улыбнулся:

– Судя по тому, как идут дела сейчас, наш директорат продлит полномочия текущего главы коллегии. А его политику вы знаете: он является достойным и очень уважаемым мной ученым, и как ученый он, конечно же, заявит, что Инженерная коллегия – это сугубо научная организация, а потому займет нейтральную позицию.

Екатерина Третья внимательно посмотрела на Морокова:

– И что нам сможет предложить иной глава коллегии?

– Кто знает. – Мороков почти безразлично пожал плечами. – Других кандидатур достаточно много. Все исключительно достойные люди. Однако если победит некий крайне умеренный и имеющий отличные связи в дирекции кандидат, то, я думаю, из патриотических чувств он, конечно, будет обязан поддержать законную власть. У Инженерной коллегии есть многое. Департамент экспериментального вооружения. Департамент перспективных боевых машин. Департамент безопасности. И мой департамент, конечно же. Ариадны, Персеи, Гекторы. Уже сегодня машин такого класса можно будет выставить двести четырнадцать. Боевых Аресов у нас уже тридцать, Аресов‑2 пять штук уже на стапелях. Ну и да, Зевес постепенно доводится до ума.

Императрица кивнула, внимательно смотря на Морокова:

– Я много о нем слышала. Он действительно так хорош, как его описывают?

– Ну как вам сказать?