Царства смерти - Кристофер Руоккио

– Voyn, – ответил я. – Если конклав напал на соларианское посольство, будет война.

На ум пришла мысль, что, вопреки моим обещаниям Магде, мой визит все-таки мог положить начало концу Содружества. Еще одно случайное пророчество.

– Ваш… народ уничтожит конклав? – посмотрев на меня, спросил подросток на ломаном стандартном.

Я с изумлением уставился на гермафродита. До этого ни Смотрок, ни Перевозчик даже не намекали, что знают галстани. Может, Магда научила их нескольким словам? Я вгляделся в лицо Смотрока. Подросток не вытащил свою трубу из воды, но больше не смотрел на нее. Черные лотрианские глаза Смотрока сверкали невиданным прежде огнем, пламенем революции и надежды.

– Может быть, – ответил я.

– Вряд ли, – буркнул Перевозчик, очевидно понимая стандартный достаточно хорошо.

В его голосе прозвучал пессимистический реализм, присущий пожилым и разительно отличавшийся от тона его ребенка. Он махнул в сторону темного тоннеля, к которому мы подплывали.

– До Первого купола рукой подать, – сказал он на лотрианском.

Водный поток расширялся и скрывался под низкой широкой аркой. Темнота под ней казалась скорее серой, нежели черной. На стенах мерцали тускло-рыжие лампы, в свете которых поблескивала влажная черная плесень.

– Человек должен остерегаться патрулей, – предупредил Смотрок, повернувшись ко мне. – Наверху повсюду соглядатаи.

Я сомневался, что легко смогу отыскать дорогу к посольству, оказавшись в городе. Лотрианцы всячески скрывали план города от чужаков. Вот бы Валка была со мной. Можно было бы положиться на ее фотографическую память. Но связываться с ней я даже не пытался, понимая, что все радиопередачи наверняка отслеживаются лотрианской полицией. Если Перевозчик и Магда не обманывали, то на мосту на нас напали никакие не либералисты, а сотрудники тайной полиции лотрианского правительства, и нельзя было позволить им подслушивать. Действовать нужно было быстро.

Мне вспомнилось, как выглядела посольская башня, одно из высочайших зданий в Первом куполе вблизи Народного дворца, в самом центре района. Но планировка улиц была непривычной, и я мог с равным успехом очутиться как прямо перед посольством, так и где-нибудь у дальней границы купола. Меня посетила мысль избавиться от доспехов и переодеться в серый костюм простого zuk. Но чтобы сойти за рабочего, мне нужно было заодно побрить голову, а сделать это не было возможности.

Перевозчик направил лодку к шаткому металлическому мостику у дальнего края арки. Я спрятал засаленные волосы под шлем, и тот наглухо закрылся.

Высокий zuk заглушил мотор и весь остальной путь вел лодку, отталкиваясь палкой от дна. Смотрок взял веревку, соскочил на берег и привязал лодку. Я выбрался следом за ним, слегка пошатываясь. Сапоги лязгнули по металлу, я осмотрелся. Наверху из открытой трубы диаметром в добрую сотню футов хлестала вода, сливаемая из искусственных озер Первого купола, и падала в желоб, под небольшим уклоном проходивший сразу за нашей небольшой пристанью.

Я недолго постоял там, не глядя ни на Смотрока, ни на Перевозчика. Мне вспомнился другой город, другой водосток.

Другая жизнь.

«Расскажи мне историю, хорошо? В последний раз».

Сырой цемент. Плесень. Гниль. Мусор.

Запах был таким же, как в той сточной канаве в Боросево, где умерла Кэт. Я замер, и запах как будто протянулся по прямой от Падмурака к Эмешу. Я снова вернулся в юность, и Кэт умирала у меня на руках.

– Человек Адриан! – вывел меня из забытья голос Перевозчика, и, оглянувшись, я увидел, что он указывает на узкий проход вдоль стены к водостоку. – Там будет дверь. По лестнице человек выйдет в город.

– Спасибо! – ответил я на галстани, уверенный, что он поймет.

– Ступайте с миром, – махнул рукой высокий мужчина.

Он произнес это на английском, несомненно выучив слова у Магды или того священника. Я даже не задумывался, что Перевозчик с его ребенком-полугомункулом тоже могли быть последователями древней религии, которой поклонялась доктор.

Теперь я решил, что так оно и было.

– И вы ступайте с миром, – ответил я, не зная, что еще сказать, и понимая, что мне в ближайшее время вряд ли будет сопутствовать мир.

Повернувшись, я продолжил путь наверх в одиночестве.

Моя история еще не закончилась.

Глава 19. Поворот винта

Серая тьма накрыла великий город, небо над куполом затянули тучи. По сравнению с норманскими или имперскими городами здесь было по-настоящему темно. В редких окнах горел свет, почти все уличные фонари тоже погасли. Иногда мимо проезжали грунтомобили и фургоны военной полиции. Я держался в тени, не останавливаясь, не замедляя шага. Несомненно, рано или поздно меня заметят – в городе был комендантский час, соблюдать который обязаны были все, не важно, zuk ты или pitrasnuk.

Лестница, указанная Перевозчиком, вывела меня в парк на окраине купола. Я быстро прошел вдоль водохранилища, прячась в тени высотных зданий, украшенных барельефами с изображениями трудового народа: крестьян с серпами, строителей с молотками, рабочих с гаечными ключами и в сварочных масках. Зияющая пасть водостока – истинные врата подземного мира, старого мира, из которого выросло Содружество, – осталась позади.

Дважды меня замечали патрульные. Первого я сбросил, спрыгнув с лестницы между двумя домами-ульями, а от второго спрятался среди мешков с мусором, оставленных в подворотне в ожидании уборщиков. Мне пришлось долго просидеть там, потому что убивать патрульного не хотелось. Нужно было двигаться к дворцовому зиккурату посреди купола, к самым высоким башням. Но издали, да еще и в темноте, узнать посольскую башню было невозможно.

Задача оказалась сложнее, чем я думал. Включать рацию было слишком рискованно. Передачу наверняка перехватят и прослушают, а затем отследят источник сигнала – то есть меня.

Прячась среди мусора, я опять вспомнил Боросево. Вспомнил дождь, вспомнил, как Кэт звала меня с крыши. Эти образы остались так далеко, были такими древними, что казалось, все это случилось не со мной, а с кем-то другим. Как будто я был не настоящим человеком, а персонажем книги.

Наконец я выбрался из укрытия и побежал сквозь тьму. Я снова закрыл шлем и дышал с помощью комбинезона. От одной колонны к другой перемещался пригнувшись, в любой момент готовый активировать щит.

За колоннадой остановилась машина без опознавательных знаков, откуда вышли двое. Не революционеры в красно-белом, а гвардейцы конклава в матово-черных безликих доспехах.

Они охотились за мной. Служба безопасности получила сведения о том, что я в городе. Камеры были повсюду. Возможно, они не знали, что разыскивают Адриана Марло; возможно, приняли меня за настоящего повстанца, злоумышленника, нарушающего комендантский час.

Возможно, но маловероятно.

«Страх отравляет», – сказал я себе, успокаивая разгоряченное сердце.

Адреналин. Кортизол. Яды страха и стресса.

Я надеялся, что в