Баллада о Звездной Республике - Елена Долгова

он родился и вырос, хотя смутные подозрения насчет различий порой и возникали.

Существовал неплохой способ все проверить – найти близ пояса Койпера тот самый разбитый корабль и проверить груз на борту. «Если артефакта на месте нет, значит, все в порядке. А вот если он есть...»

Мартынов опасался проверять. Он снял с депозита накопления, нашел неболтливого стоматолога и заменил зуб с ядом на нормальный. Подобрал себе легальную работу на лунном каботажнике, завел сначала пса, а потом и непритязательную подругу, чтобы веселиться между рейсами. Жизнь пришла к стандартам достаточного комфорта. Полет до Луны и обратно, неделя отдыха, снова полет. Квартира в кондоминиуме, машина с автопилотом, раз в шесть месяцев – отдых на курорте Мар-Дель-Влата. Это хрупкое равновесие держалось всего один год, до тех пор, пока, вернувшись из рейса, он не застал в собственной квартире Агнис.

– Привет, – сказала красавица с полулыбкой, да так, что у Мартынова пошли мурашки по коже.

-- Убивать меня пришла, дорогуша?

– Нет-нет, не бойся, амиго, мой отец про тебя не знает, да и я – не на его стороне.

– Не верю.

– Лучше бы поверил. Дадди понятия не имеет, что ты когда-то существовал, у него свой собственный ручной Мартинес. – Агнис непринужденно закинула ногу на ногу, открывая часть бедер. – Я же предупреждала, вмешательство в прошлое -- штука опасная. Мой папочка изменился, он больше не носится не носится с идеей обнулить древнюю Лигу Земли. Хочет помешать какому-то будущему варп-проекту русских. None is better than another [Одно не лучше другого(англ.)] Твоя копия должна устроить диверсию на корабле.

– Дерьмо. Но как… же... он… э-э-э...

– Вау! Запинаешься, блок мешает? Ладно, не спрашивай, все твои вопросы я знаю наперед. Наш мир, который ты, вроде бы, спас, тот, да не тот… Минус-материя все еще лежит за поясом Койпера.

– Но откуда…

– Откуда знаю? Видения, предчувствия, сны. Я же генетический сверхчеловек.

Мартынов прижал ладони к лицу.

– Чего ты хочешь? – спросил он совсем упавшим голосом.

– Не просто хочу, а требую. Требую, чтобы ты вмешался.

– Я уже вмешивался, целых два раза. Один раз я угробил все. Второй раз кое-как исправил ситуацию, убив себя самого, но к исходной точке не вернулся. Я не бог. Я даже не сверхчеловек, как ты. Я просто человек, и, к тому же, преступник.

– И что бы могло тебя стимулировать?

– Ничто.

– Даже моя признательность?

– Вот это – в особенности. Доппельгангеру и мутантке не место в одной кровати.

– Хм… а как насчет возможности убрать блок?

– Я научился с ним жить.

– Жить-то научился, но как… Ты ведь сам себя не узнаешь. Где твое стремление бороться с обстоятельствами? Где хотя бы нормальные чувство вины, ты же убил целый мир? Ты не живешь, ты доживаешь, Андреас, и это в тридцать лет. Блок тебя постепенно губит. Если не излечишься, развалишься физически.

– Вот, дерьмо…

Агнис умела лгать, но на этот раз, похоже, не лгала. Мартынов и сам ощущал это медленное умирание. Чуть меньше дерзости, чуть меньше интуиции, неопределенная слабость все время, тяжелая голова по утрам.

– Когда?

– Через пять лет. Деградируешь, а потом уснешь и не проснешься.

– Блок можно снять?

– Специалисты Элфорда не снимут. Они и не умеют, и не хотят. Есть другой вариант событий – блок будет снят, если ты вмешаешься в дело «Алконоста».

Обещание прозвучало чересчур странно, как раз в духе Агнис. «А, может, ну ее к черту, это отродье Элфорда – прикинул Мартынов. – Нужно девушке отказать. Проживу столько, сколько проживу, но, хотя бы, спокойно».

– Послушай, cariño [детка (исп.)], – начал он, – зачем тебе я? Проблема решается просто – донеси на них. Донеси русским, американцам, интерполу, Лиге, да кому угодно. Э-э-э-л-ф-ф-орд (черт, блок!) – царь и бог у себя на острове, но за его пределами он – никто, обычный человек, каких много. Его арестуют, он сядет на пожизненное.

– Не могу, – губы Агнис скривились в страдальческое усмешке. – Он ни в чем не сознается. Темпоральная аномалия – не доказательство. Нельзя наказать за диверсию, которой не было.

– Ты говорила, он убил дорогого тебе человека. Любимого?

– Соратника, друга.

– Черт с ней, с диверсией. Заяви просто об убийстве.

– Не могу. В нашей версии реальности Штефан жив и он мне не друг. Там вышло.

– Тогда отступись – что тебе какой-то русский варп-проект? Сорвется один – они начнут другой. Или американцы, или китайцы, или кто-нибудь еще. Да хоть никто. Нет варпа -- нет экспериментов со временем. Ты же сама этого хотела?

– Андреас, Ты не понимаешь... Варп все равно будет. Будет у моего отца, и это -- конец.

Агнис смотрела на Мартынова бездонными черными глазами. Он открыл рот, чтобы окончательно сказать «нет», но так и не сказал. Не из-за влечения, которого не было, не из страха, который уже атрофировался, даже не ради снятия блока, а просто потому, что воспоминания о мертвом мире, если приходили, то жгли его огнем. Обычно это случалось глубокой ночью, во время вахты на каботажнике или