Осколки легенд. Том 2 - Андрей Александрович Васильев

Неизвестно, кто с кем и о чем договаривался, но пропуск в Кремль был сделан, причем не только на Зобнина и Веретенникову, но и на Ликмана с Мейер. Еще ночью Павла объяснила капитану, что в одиночку она очень долго будет копаться в бумагах, компанией же им удастся закончить все задуманное куда быстрее. В последнем он был крайне заинтересован, поскольку времени на поиски дали не сильно много, в шесть вечера все они должны были покинуть территорию Кремля.

– Значит, так. – Павла с удовлетворением посмотрела на прошитые и пронумерованные журналы, папки и просто разрозненные документы, которые немногочисленные сотрудники Ольги Петровны складывали на столе. – Внимательно изучаем материалы, ищем в них все, что подходит под критерий «необычное», «непонятное», «древнее». То есть сразу можно отмести в сторону картины, Рафаэль и Васнецов Функе не нужны. То же самое скульптуры, ну, кроме разве тех, которые сделаны века до тринадцатого-четырнадцатого. Там уже возможны варианты. Особое внимание следует обратить на украшения и оружие, особенно те, что сделаны в дохристианское время. Информацию о предметах, которые привлекли ваше внимание, выписываете на отдельный листок, причем полностью – название, музей или фонд, из которого он прибыл, номер ящика и так далее. Каждые полчаса сверка, проговариваем, кто что нашел. Если экземпляр совсем уж любопытный, сверки не ждем, сразу говорим. Вопросы есть?

– Никак нет, – бодро ответили сотрудники отдела.

– Николай Николаевич, не сочтите за труд, скажите, чтобы нам дали три пера и чернильницы, – попросила Зобнина Павла. – А потом вздремните, что ли. На вас уже лица нет.

– Спасибо за заботу, – не без иронии произнес капитан и вышел из помещения.

Всякого добра в Арсенал, как оказалось, свезли без счета, причем иногда смысл его пребывания тут был не совсем ясен. К чему, например, надо было куда-то везти коллекцию стаканов под названием «Новый Кузбасс» или три десятка голландских печных изразцов восемнадцатого века? Последние, конечно, красивы, но так ли уж велика их историческая и культурная ценность?

Впрочем, это, скорее, были исключения из правил, настоящих раритетов на временном хранении в Арсенале имелось куда больше. И некоторые из них подпадали под те критерии, которые обозначила Веретенникова.

– Скифский амулет, – зачитала очередной пункт из своего списка Роза Мейер на уже третьей по счету сверке. – Ориентировочно девятый век. Прибыл из Муромского музея.

– Муромского? – удивилась Павла. – Неожиданно. Откуда у них там скифское золото? Да и потом, когда доставить успели-то?

– Я так поняла, что они часть своей экспозиции прямо перед самой войной сюда, в Москву отправили, – пояснила девушка. – Может, обмен фондами, может, для выставки, здесь не указано. Их на месте даже распаковать не успели, прямо так в Арсенал и привезли. Оно и хорошо, подробное описание сохранилось, не то что в других сопроводительных документах.

– Ясно. Что дальше?

– Серьги и перстень, похоже, из того же скифского набора, – продолжила Роза. – Так. Меч, ориентировочно выкован в шестом – восьмом веке, материал сталь, лезвие с узорами, изукрашенная полудрагоценными камнями рукоять, ножны не сохранились. Далее. Золотая чаша, ориентировочно…

– Погоди, – остановила ее Павла. – Меч, значит. И приехал он из Мурома?

– Да, все так, – подтвердила Мейер, еще раз глянув в листок.

– Очень любопытно. – Веретенникова встала из-за стола. – Пошли-ка на него посмотрим. Толь, высвисти местную старшую, пусть нам покажет тот контейнер, в котором он хранится. И ломик раздобудь какой-нибудь, надо же будет его вскрывать.

Поиски заняли минут десять, пока в одном из самых дальних углов не обнаружился массивный, добротно сколоченный ящик с нужной маркировкой.

– Это он, – сверившись с документами, подтвердила Роза.

– Вскрываем? – уточнил Ликман и глянул на Павлу.

– Нет, так стоим и смотрим, – съязвила та. – Давай ломай!

– Только аккуратнее, пожалуйста, – взмолилась начальница склада. – Не повредите содержимое! Я же материально ответственное лицо.

– Не волнуйтесь, гражданка, – просопел Толя, всаживая лом между деревяшек, находившихся наверху полуростового ящика. – Сейчас мы его того-этого. И-и-и-и-эх!

Он действительно ничего не повредил, куроча доски, разве что сам пару заноз словил, но на это никто даже внимания не обратил.

– Это не то. – Сразу, как только крышка отлетела в сторону, Павла залезла внутрь и начала активно разгребать содержимое, добротно пересыпанное древесной стружкой. – Ага, братина. Хорошая, века восемнадцатого. Щит. Ого, старый, ему веков пять, кабы не больше.

– Фигурировал такой в списке, – подтвердила Роза. – Но я его не стала выделять. Явно же не то.

– Согласна, – подтвердила Веретенникова, а следом за тем извлекла из ящика прямой обоюдоострый меч, на лезвии которого действительно имелась искусная гравировка в виде переплетающихся между собой змей. – О! Вот и то, что нужно!

– Красивый, – одобрила находку Мейер.

– Ну надо же, – рассмеялась Веретенникова, не обращая внимания на слова Розы. – Никогда бы не подумала! Как же тебя, милок, в Муром-то занесло? Ты в Ленинграде должен был храниться, насколько я помню. Или тебя просто в родные места потянуло с такой силой?

– Павла Никитична, может, объяснишь, что к чему? – требовательно спросил Зобнин, потирая чуть припухшие со сна глаза.

Он, кстати, переход на «ты» в результате расценил как нечто совершенно нормальное, чем немало порадовал Павлу, не терпевшую официоза.

– И мне интересно, – поддакнула Роза.

– Скажи, тебе нравятся истории о любви? – осведомилась у нее Веретенникова, взмахнув мечом.

– Я о таких глупостях и раньше не особо думала, а сейчас вовсе не до них, – чуть насупилась девушка.

– Ну и дура, – констатировала Павла. – В твоем возрасте должно быть всегда до них, иначе к старости вспомнить будет нечего. А вот эта штука, которую я держу в руках, между прочим, свидетель одной из самых ярких историй о любви, какие только были на свете. Хотя и к истории самого великого злодейства она тоже отчасти причастна, если верить кое-каким данным. И еще – эксперт из Мурома почти наверняка ошибся, этот клинок куда старше, чем он думал. Веков на восемь или что-то около того. Само собой, истории, которые про него рассказывают, – это сказки, но что-то из них, возможно, и правда.

– Хватит говорить загадками, – сдвинул брови энкавэдэшник. – Давай уже факты!

– Это Агриков меч, – просто, как бы между прочим, сказала Веретенникова, после увидела, что ее слова не произвели на присутствующих никакого впечатления и возмутилась: – Вы вообще чего-то, кроме инструкций и положений, в этой жизни читали?

– Мне «Остров сокровищ» в детстве нравился, – признался Ликман. – Но речь ведь не о нем?

– Конечно не о нем. – Павла глянула на заведующую временным складом: – Ольга Петровна, но вы-то?

– Никогда о таком не слышала, – потупилась та.

– Ладно. – Веретенникова глубоко вздохнула. – Но хоть о таких исторических