Черный ратник. Книга 2 - Макс Гато

Иван тащил импровизированные салазки с тяжело раненым ополченцем.

Мы потеряли лошадей, да и провести их по тайным ходам звучало невыполнимо. Так что я медленно шагал, вдыхая свежий утренний воздух. Галька похрустывала под подошвами сапог, и даже несмотря на усталость и мышцы, налившиеся тяжестью, чувствовал я себя в целом неплохо.

Я не мог увидеть, выжил ли Август, чародей мятежников. Он не был в эпицентре, и он в целом был хитрым и осторожным. Конечно, было бы лучше, чтобы он был погребён под камнями Белоярска. Но разобрать в гуле взрывов его магию да ещё с такой дистанцией я бы просто не смог. Хотя назвать выброс магии Громовых просто взрывом рука не поднималась. Это было сплетение силы рода и силы камней, древнее искусство, позволившее обменять город на время. С тактической точки зрения — лучшее решение.

Первый день в основном прошёл спокойно. Мы остановились на привал, когда уже стемнело, и все оказались при делах. Рыжая вновь оказалась ответственной за перевязки, так как у нескольких ополченцев они начали кровить. Иван опустил салазки и устало подбадривал окружающих шутками.

— Ещё пару дней, — по-простецки улыбнулся он, — и в Ярмуте в баньке отмоемся.

Артём приглядывал за своими Воронами. Соловьёв занялся костром. Я же вызвался в первый дозор.

Когда ночь накрыла наш лагерь, выжившие бойцы погрузились в усталый, прерывистый сон.

Два дня мы спускались с гор по тропам, пока передовой отряд не принёс весть о том, что перед нами находились люди. Сперва до нас просто донёсся запах пота, влажной шерсти и тлеющих походных очагов. Потом я услышал скрип телег, далёкий плач ребёнка и приглушённые разговоры. И только выйдя со склона на тракт, я увидел растянувшийся впереди обоз.

Это были жители Белоярска. Одни из последних, кто эвакуировался из города, вероятнее всего, перед тем как со стен полилась смола. Люди выглядели по-разному. Здесь были старики, сгорбленные под тяжестью узелков, женщины с широко раскрытыми глазами, ведущие за руки детей, раненые на телегах, укрытые холстинами и шерстью.

Среди бойцов не было паники или суеты. А вот среди беженцев из Белоярска наше появление вызвало целую волну эмоций. Сперва, конечно, испуг. Люди сжались, похватались за скудные пожитки, дети попрятались за юбки матерей. Но потом они узнали и Велеса, и Матвея, да и не только Громовых, но и того же Афанасия. Да и нас, ратников в окровавленных, закопчённых и разбитых доспехах. Раздались первые несмелые голоса и приветствия.

Я махнул рукой отряду, и мы зашагали вперёд, к голове этого каравана. К нам из вереницы людей пробралась старая женщина в цветастом потёртом платке. Она схватила Громова за руку и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Матвей, — тихо выдохнула она. — Родной… а где… остальные?

Громов только покачал головой.

— Это все, кто выбрались.

Старуха разжала пальцы, её руки немного тряслись, но она кивнула, словно получила ожидаемое известие.

— Царство небесное, — прошептала она. — А вам здоровья и… спасибо.

Матвей кивнул, а старуха сгорбилась и растворилась в толпе.

В итоге бойцы влились в обоз. Ратники во главе со мной стали передовым отрядом. Те бойцы из Белоярска, кто мог идти и сражаться, заняли места по бокам. Ну и, естественно, лучники и часть ополченцев оказались в арьергарде.

В итоге караван медленно и тяжело двинулся, преследуя единственную цель — Ярмут. Каждый скрип колеса, детский плач и стон раненого приближали нас к городу и уносили от развалин, в которые превратился дом этих людей.

Ярмут встретил нас деловой суетой. Последние вёрсты пути, когда уже показались крепостные стены, обоз растянулся, замедлился, и ратники двинулись вперёд донести весть. Но весть, судя по нашему виду, уже летела впереди нас дымом на горизонте и читалась во взглядах и жестах тех, кого мы обгоняли.

Ярмут был напряжён. Рвы перед воротами углублялись, а мастеровые втыкали в рыхлую землю новые колья. Башни над воротами обросли новыми боевыми площадками, на стенах повсюду горели огни, а патрули ходили так часто, что казалось, они даже не сменялись. Ярослава чихнула, шмыгнула носом, а затем прикрыла лицо воротником. Воздух был пропитан едким запахом смолы, кожи и стали.

На воротах дежурили имперские стражники и, завидев наши нашивки и внешний вид, пропустили без всяких проблем. При этом на нас безмолвно и пристально смотрели не только часовые, но и толпа беженцев и горожан, столпившихся у въезда. Кто-то наблюдал с любопытством, кто-то с явственно читаемым вопросом, ну а кто-то и вовсе со страхом.

Разделились мы почти сразу. Обоз с беженцами направился в лагерь за стенами Ярмута — им предстояло долгое ожидание, проверка и распределение по домам.

— Спасибо, — поблагодарил меня Велес и крепко пожал руку. — Без вас Белоярск просто-напросто пал бы, и на наших костях плясали бы чёртовы мятежники.

— Не за что, — спокойно ответил я. — Если на остальных перевалах всё так же тяжело… — я многозначительно огляделся, — то готовьтесь к худшему.

Велес кивнул. Он и без меня понимал, что Белоярск был не единственной крепостью на перевале. Мятежники давили везде в горах. Должны были. И, судя по тому, что я не увидел в Ярмуте новых сил, имперские войска либо были заняты боями, либо пока ещё не полностью подтянулись.

— Пригляди за моим племянником, — попросил Велес.

Он хлопнул меня по-дружески по плечу, развернулся и направился к своим людям.

Было странно слышать от него такую просьбу — на вид мне было столько же лет, сколько и самому Громову. Но до тех пор, пока он входил в мой отряд, просьба Велеса будет выполнена. Сама собой. Ну а дальше всё зависело от самого Громова.

Я вернулся к своему отряду. Все выглядели не просто уставшими, а измождёнными.

— Я доложу командованию сам, — проговорил я, прикидывая, сколько времени уйдёт на бумажную волокиту. — Отправляйтесь отдыхать. Я позову, если понадобитесь.

— Точно? — спросила Ярослава, и её изумрудные глаза слегка заблестели. — Если нужно, то…

— Нет, — покачал головой я. — Отдыхайте. Все свободны.

Я получил разрозненный ответ, и мы зашагали к цитадели. Вот только если я двинулся дальше, в центр, то остальные к казармам. Ни Олафа, ни Луны нигде не было видно. Впрочем, их скрытность и выживание всё это время зависело только от них самих.

Я направился в главное здание цитадели. Вот только, как оказалось, ожидала меня не командная встреча, а настоящая аудиенция.

— Ворон Тим? — внимательно спросил меня один из писарей, тот самый, к кому я подходил совсем недавно, ещё до отъезда.

— Верно.

— Вас уже ожидают, — писарь оглядел