Бремя власти IV - Иван Ладыгин

Вечности! Помнишь? Тогда это не очень хорошо кончилось. Ты стал машиной убийства, ты победил, но погубил очень много невинных людей. В том числе — и близких. Не допусти ошибки снова! Светлое можно заштопать только светлыми нитями…»

«И где их взять, эти нити?» — последовал очередной вопрос.

«Ищи их в тех, кто рядом! — она почти кричала в моем сознании. — В их привязанности, в их вере в тебя, в их… любви. Это единственный клей для такой раны. Самый ненадежный, самый иррациональный и единственный!»

Я перевел внутренний взгляд на спящую Валерию. Ее вера в меня была железной. Ее привязанность — настоящей, проверенной в бою. Но я не мог до них дотянуться. Они были за толстым, непроницаемым бронестеклом моей апатии. Я видел их, но не мог ощутить.

«Мне кажется, ничего не получится, Мак. Канал поврежден. Приемник сломан».

«Слабак, — фыркнула джинниха, но в ее голосе звенели слезы. — Было бы у тебя под рукой больше джиннов, а не я одна, ты бы обязательно накостылял тому Спящему, не отрываясь от утреннего кофе! А теперь пожинаешь плоды за свою неподготовленность. Один против древнего божества хаоса — это не геройство, Соломон, это идиотизм высшей пробы!»

Ее брань была как щелчок по лбу. Болезненно, но безрезультатно. Я подмечал оскорбление, но не реагировал на него.

«У тебя есть конкретное лекарство от этой пустоты? Эликсир? Ритуал? Магический артефакт?».

«Ни у кого нет такого лекарства, о великий и могущественный Царь! — в ее голосе послышалась усталая, почти отчаянная грусть. — Его не выковать в кузнице и не сварить в алхимической реторте! Но оно обязательно найдется… Зная твою адскую, противоестественную харизму и умение влюблять в себя всех и вся… Может, стоит просто поговорить с теми, кто тебе был дорог? По-настоящему?»

Я решил сменить тему. Бесполезный, иррациональный разговор.

«Как дела у Николая?»

«У него? — Мак тяжело вздохнула, осознав, что я ухожу от темы. — Все в порядке. Взрослеет на глазах. Прямо геройством занялся. На войну, между прочим, собирается. Самолично».

«На войну?» — это было уже проще. Война — это переменные, уравнения, тактика, ресурсы. Нечто понятное, логичное, поддающееся расчету.

«Да. На войну. Османы, подстрекаемые британцами, резко подняли ставки. Перешли границу. Кавказ в огне».

«Понятно… — мой разум тут же начал просчитывать логистику, раскладывать по полочкам силы сторон, строить прогнозы. — Значит, нужно торопиться. Пора окончательно очистить Сибирь от скверны».

«Эй, слушай сюда! — голос Мак стал жестким, повелительным. — Не налегай сейчас на демоническую плоть для ускорения восстановления! Слышишь? Не смей! Сам быстро станешь тем еще чертом с рогами и копытами, и никакая Валерия тебя не воскресит! Ты и так на самой грани. Я чувствую, как эта тьма внутри тебя пульсирует!»

Она читала мои мысли. Я действительно рассматривал вариант ускорить восстановление, поглотив сердца тех тварей, что копошились у портала. Самый быстрый и эффективный способ стать сильнее.

«Хорошо. Учту».

«Я СЕРЬЕЗНО! — воскликнула джинниха. — Иначе проиграешь. Не врагу, а самому себе. И это поражение будет окончательным. Ты станешь тем, с кем всю жизнь боролся».

«Понял», — отрезал я и одним усилием воли, холодным и безжалостным, оборвал связь. Ее присутствие исчезло, оставив после себя еще более гнетущую, оглушающую тишину. Идеальную пустоту.

Я встал, оделся — движения были точными и выверенными. Ничего лишнего. Я вышел из комнаты, не оглянувшись на спящую Валерию, и поднялся на крепостную стену цитадели Коловрата. Камень под ногами был обледеневшим и шершавым.

И в этот миг из-за зубчатого горизонта, разрывая сизую пелену ночи, выкатился огненный диск солнца. Первые лучи, острые как скальпели, ударили в снежные вершины, окрасили их в нежно-розовый, почти стыдливый цвет, зажгли багрянцем и золотом рваные облака. Небо превратилось в гигантское полотно, на котором неведомый гений смешал все краски мира. Зарождался невероятно, потрясающе прекрасный сибирский рассвет. Картина, ради которой поэты слагали бы оды, а художники сходили с ума, пытаясь ее запечатлеть.

Я смотрел на это буйство красок и света, на эту торжествующую симфонию жизни.

И ничего не чувствовал.

Ни благоговения. Ни восторга. Ни покоя. Ни надежды.

Была лишь цель. «Ликвидация темной энтропии и демонической угрозы».

И ничего больше…

Глава 16

«В середине восьмидесятых одна американская компания пыталась заказать мне книгу комиксов о самых темных местах в истории ЦРУ — с конца второй мировой до сегодняшнего дня. Там должны были быть такие вещи, как контрабанда героина во время Вьетнамской войны, контрабанда кокаина во время волнений в Латинской Америке, убийство Кеннеди и прочие эпизоды. Исследуя все это, я вынес для себя одно: последователи разных теорий заговора верят в них только потому, что так более комфортно. Правда же заключается в том, что мир — это абсолютный неконтролируемый хаос. Нет ни иллюминатов, ни еврейского банковского сговора, ни серых пришельцев — правда куда страшнее. Миром не управляет никто, и он валится куда-то, лишенный контроля.»

Алан Мур

Я стоял на капитанском мостике Соколика, вцепившись пальцами в холодную латунь поручней. Ветер свистел в волосах, завывая поминальную песню.

И мне она нравилась. Идеально подходила моему состоянию.

Внизу, под килем, плыл сибирский пейзаж — сначала живой, полный мощи и дикой красоты. Золотистая тайга, синие ленты рек, скалы, увенчанные шапками снегов — все это буйство природных красок могло вдохновить даже посредственного поэта…

А потом все начало умирать.

Краски поблекли, будто их выжег гигантский утюг. Зелень сменилась грязно-бурым болотным оттенком, затем — серым пеплом. Деревья стояли скрюченными, почерневшими когтями, впившимися в ядовитое небо. Воздух загустел, наполнился запахом озона, серы и разложения.

Мелькали аномалии — вихри из перламутровой пыли, пятна искаженного пространства, где дирижабль ненадолго заносило, будто на корабль в океане накатывала встречная волна.

Я видел стадо оленей-мутантов с тремя парами рогов и светящимися в темноте глазами, которые в панике разбегались от тени нашего корабля. Я также заметил одну магическую тварь, похожую на помесь орла и ящерицы, которая, усевшись на обгорелый ствол, провожала нас умным плотоядным взглядом.

Мы прибыли в Пограничье.

Я чувствовал лишь холодное удовлетворение. Логистическая задача была решена: — Соколик, несмотря на повреждения, выдержал путь и вместил всех — мой клан, инквизиторов Анны, Коловрата. Груз почти был доставлен к точке выгрузки.

Рядом, прислонившись спиной к фальшборту, стоял Коловрат. Он курил трубку и лениво отпускал колечки дыма в полет.

— Красиво, да? — хрипло бросил он, пытаясь завести разговор. — Как на картинке. Только художник, видать, с приветом был и краски черпал из отхожего места.

Я промолчал. Мой взгляд был