КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

— А ты тоже вон фонарями сияешь! — Петя ревниво проводил свой кофий взглядом.

— Сияю, — согласился Сокол. — Однако ж я не контуженный. — Он шумно отхлебнул, поморщился и выдал, обводя нас взглядом: — Господа, что прикажете делать, если веление сердца входит в острое противоречие с приказом?

— Выполнять приказ! — мгновенно ответил Хаген.

— Ну, от тебя, Душнила, я другого не ожидал. Дойчевский орднунг, да? — Иван помолчал и прищурился: — А ежели бы тебе Илья запретил на Марте жениться? Он мог. Ты вассал, она воспитанница, вступила ему в башку блажь… А?

Хаген беспомощно посмотрел на меня.

— Э-э-э, ты на меня не зыркай! — сразу отгородился я. — Экие вопросики нам тут задают, а? Я же не отказал! Даже помог вроде.

— Ага, «свадебный Ворон», — пробормотал Пётр.

— Да вы задолбали уже! — вспылил я. — Если еще кто меня так назовёт — на дуэль вызову, убью, в морду плюну, и руки́потом не подам! Ясно? — я свирепо оглядел собеседников. Судя по всему, непонятливых не было. — Теперь ты, — я ткнул в Ивана пальцем. — Прекращай стенания и расскажи толком: что случилось? Чем помочь?

— Да ничем! — возопил Сокол. — Именно, что ничем! Прямой императорский запрет участвовать в атаке на Голконду! «Тебе, — говорит, — что, мало, что ты и так уже как семафор в ночи сияешь⁈ Разбежался в диверсиях участвовать! Хвост прижми и сиди на жопе ровно. Сказано: от аномалии не отходить — вот и не отходи!»

Вот, значит, как царь-батюшка иной раз в семейном кругу изъясняется…

— Ещё, поди, прибавил: «и голову мне не морочь, мне ещё с твоей матушкой объясняться»? — спросил Петя.

— А как же! — саркастически взмахнул кружкой Иван, так что кофий расплескался через край. — И «извольте соответствовать», как же без того! — он сердито брякнул кружкой о стол. — Да дайте уже выпить! Сил никаких нет. А-а-а, забыл сказать! — он почему-то обрадовался. Ткнул пальцем в Петра и заорал: — А тебе тоже запретили! Князь! А? Как тебе такое⁈ И вообще!!! Сказали передать…

— Замолчите, Сокол! — внезапно резко сказал совершенно спокойный Хаген.

Иван от удивления захлопнул челюсть аж со стуком.

— Поясню, — продолжил фон Ярроу. Он упёр руки в столешницу и навис над столом. — Вы получили возмутивший вас приказ, так?

Сокол молча кивнул. Затыкающий рот князьям Хаген выглядел страшно.

— Вы его получили. Вы передали этот приказ князю Витгенштейну. Так? — Иван кивнул. — А мы, — Хаген кивнул на меня, — подобного приказа не получали. И вы не успели нам его передать! Ясно?

Сокол, улыбнувшись впервые за день, кивнул в третий раз.

— Вы просто поможете организовать нам полёт в неизвестном вам направлении. И всё.

Мы переглянулись.

— Вот ты Душнила! — с восторгом протянул Витгенштейн. — Если мы участвовать сами не можем, то…

— Именно, господа. У нас мало времени! Через три дня здесь станет тесно от прибывающих. «Пулей» мы, к сожалению, воспользоваться не сможем, она занята на контрактах до следующей среды. Зато «Дельфин» прибывает в Бидар завтра утром и сутки отстаивается в порту до обратной отправки.

Нет, положительно, Хаген в качестве заместителя Сокола был совершенно на своём месте!

СПЕШНЫЕ СБОРЫ

В следующие несколько часов наша палатка напоминала разворошённый муравейник. Туда-сюда бегали вестовые, три раза почти приходил атаман. А майор, казалось, вообще от нас не вылезал. Кстати, атамана все три раза перехватывал Иван, что-то ему мягко втолковывал и уводил от нас.

— Убеждает не отговаривать от атаки, — пояснил эти странные эволюции Пётр.

Так-то, думается, Арсений Парамонович мог тупо нам приказать… Но Иван всё же Великий князь…

Потом пришёл отец.

— Ну что, Илюха, решил-таки слётать до раджи?

— Пап, не надо так во весь голос-то, это как бы секретная операция.

— Ага, секретная, очень-очень. А то, что наши старички все амулеты-артефакты да сабли зачарованные подзаряжать бросились, подпол станок какой-то диковинный для крупнокалиберного пулемёта мастерит, атаман последний ящик снарядов к пушкам Рябушинского, твоего приятеля, приказал складским выдать — это, конечно, секретная секретность. Ты в курсе, что щас чуть до смертоубийства не дошло?

— В смысле? — мотнул головой я. — Какого, ядрёна колупайка, смертоубийства?

— А за места на «Дельфине». Деды как узнали про нападение на Карлук, так у их глаза, прям как у Великого князя, кровью поналивались.

— Так там же не индусы были!

— Да все они одной серой адской мазаны! Тут закончим, мож, и до городу Парижу мотнёмся-слётаем, где милка у Пропопыча живёт… Накрутить кому надо хвосты.

— Э-э-э, это ж война получится? — пытался я угомонить отца.

Но старый казак закрутил усы и улыбнулся:

— Ты не думай, дураков нема. Дураки все на погосте лежат. Это если ещё удачливый дурак. А так — где-нибудь в кустах, отдельно от головы… Короче. Мы как весточку-то с Карлука получили, вот что удумали. Французы эти — они ж, говорят, наёмники, все дела, да? И вроде как никакого отношения к вя-а-аликой Хранции не имеют. Так? Дак и мы частную армейку организуем. Ты у нас — цельный герцог. Тебе по-любому армия нужна… Но это потом всё. А покеда ты бы спустился вниз, рассудил нас — кто с тобой летит.

— Вот вроде взрослые, а ведёте себя, как шпана малая!..

Ворчал-то ворчал, а спускаться пришлось. Миссия получалась самоубийственная, а эти ухари локтями толкались — вперёд лезли. Ага, как же без них! Внизу у старой «Коршуновской заставы» выстроился небольшой строй. Человек пятьдесят стояли передо мной и выжидающе смотрели.

— Равняйсь! Смирна! Ваша светлость, добровольцы построены. Самые здоровые, токмо с детьми и внуками — значицца, род не прервётся. Ну и самые умелые. Тут уж мы сами в рейтингах разобрались. Доклад вёл вахмистр Бессонов!

Ага, разобрались они! У половины на лицах сквозь бороды — синяки. Стоят — лыбятся. И чего мне с ними делать? Это мне потом в глаза родным смотреть, ежели полягут в том дворце? Вот спасибочки-то.

— Письма родным все отписали?

— Так точно!

— Кто имел опыт реальный десантирования?

— Все. И не по разу. Это ж сразу большая часть желающих-то отсеялась…

Чувствую, дядя Родя все мои вопросы наперёд знает, с его опытом-то.

— Казаки! Сразу