Боги, пиво и дурак. Том 7 - Ник Гернар

понял о человеческой природе? Так вот запомни: не буду я ничего выбирать. Или ты сам станешь флешкой, или используем мозги с ножками! Без вариантов!

— Ты. На меня. Кричишь? — изумленно проговорил Оракул.

— Да!

— Смертный. Уязвимый. Кричит на бога?

— Да!!

— Откуда такая дерзость?

— Из личного опыта!

— Ты должен был выбрать, а вместо этого кричишь?

— Да!!!

— Пошел вон! — крикнул на меня вдруг Оракул.

— Не пойду!!! Да и прогонять ты меня на самом деле не хочешь — не для того звал! Вроде древний бог, а ведешь себя, как ребенок. Ты хочешь сломать правила, но так, чтобы при этом все происходило по правилам? Где ты такое видел? и что значит «Оракул не вмешивается»? Ты уже вмешался. Ты уже пошел против правил — так иди до конца!

Оракул мягкой пантерой соскользнул со стола.

— Ты думаешь. Будто понимаешь меня? Меня, кого невозможно понять? — угрожающе проговорил он.

— Чего там непонятного? Тоже мне бином Ньютона, — проговорил я, вставая напротив него. — В тебе мощи на сотню львов, а ты щемишься, как трусливая чихуахуа! Что, не так?

— Не так!

— Ну тогда ударь меня! Ну? Чего мнешься?

— Просто спустившись на уровень человека я как-то не предполагал, что в процессе общения мне предложат пасть еще ниже, до уровня парнокопытных!

— Зачем так сразу? Я же не предлагаю тебе бодаться. Ну давай, врежь мне! Или зассал? Что, хочешь и в картишки сыграть, и денег не потратить? Дерьмо из зарвавшихся божков выбить, и при этом не запачкаться? Но так не бывает! Я понимаю: гораздо проще прятаться за монотонным речитативом, да? Оно ведь так удобно за ширмой таинственности! Никто в морду не даст!

— Да ты сам зассал! — разозлился Оракул.

— Я?

— От меня зависит жизнь твоих друзей! Я — великий бог! И ты никогда…

Устав слушать весь этот бред, я слегонца приложил его поддых.

Мой противник охнул и сложился на пополам.

В ту же секунду птицы бросились ко мне со всех сторон. Только Кир остался неподвижно стоять там, где его оставил хозяин.

— А ну на место! — со злом крикнул Оракул своим прислужникам, с трудом выравниваясь. И с кривой усмешкой добавил, глядя на меня. — Это становится занятно.

И в следующее мгновение его кулак устремился мне в лицо.

Глава 21

Добрая драка лучше худого мира

Его удар был стремительным и резким. Бесхитростным, как в честной мальчишеской драке. Но сам факт, что Оракул отреагировал на мой вызов таким образом, почему-то произвел на меня гипнотизирующее впечатление. Замешкавшись на мгновенье, я не успел уклониться.

Как бы там ни было, древний бог не использовал никаких читерских приемов. Удар пришелся в челюсть — крепкий, но недостаточно сильный, чтобы я потерял равновесие. Разбитая изнутри щека засочилась соленой кровью. Отскочив назад, я присел, уворачиваясь от повторной атаки, а потом резко ушел влево и выпрямился, впечатывая костяшки правой руки в худой и по-спортивному твердый живот противника.

Оракул со стоном согнулся и отступил.

Я дал ему отдышаться.

— Второй раз… Та же ошибка, — с кривой улыбкой проговорил Оракул, выпрямляясь. — У этого тела мало памяти. Но у меня ее предостаточно. И, если ты не против, я поделюсь этой памятью с ним.

Он пластично собрался пружиной и с ловкостью Брюса Ли подскочил ко мне и ка-аак маханул с разворота босой ногой, метя мне в голову!

Я едва успел отпрыгнуть назад от этого каратэ.

— Ничего себе как ты умеешь!..

— Говорил же — я наблюдатель, — почему-то со стоном проговорил Оракул. — Все вижу. И все помню. Вот только это тело, похоже, готово воспроизвести не так уж много.

— А, ну это да, — усмехнулся я, сплевывая набравшуюся во рту кровь себе под ноги.

Покосился на Лидию. Но ребенок, как это ни странно, совершенно не обращал внимания на нашу драку. Девочка продолжала складывать что-то наподобие домика из птичьих костей, напевая что-то себе под нос.

Кир, стоявший в двух шагах от нас с Оракулом, вообще выглядел, как экспонат музея восковых фигур. Мне кажется, если бы мы нечаянно задели его, он бы просто упал, как игрушечный солдатик, и продолжил бы лежать на полу с тем же выражением лица.

Вот что у парня в голове?..

Не говоря уже об остальных птицах. Интересно, они все на самом деле — просто люди в масках?

— Нет, — услышал я голос Оракула.

— Что? — не понял я.

— Ответ на твой вопрос. Не все из них — люди. Но в любом случае тебя это не касается!

Он снова сделал выпад а-ля Жан-Клод Вам Дамм, но ойкнул и схватился за промежность.

— Ты это, со шпагатом поосторожней, — ехидно сказал я Оракулу, по-джентельменски отступая и давая ему очухаться. — Со стороны смотрится легко и красиво, но растянуться так с непривычки — полный трындец.

— Да, я уже понял. Благодарю за рекомендацию. Придется более избирательно подойти к выбору движений.

И он подошел, блин. Избирательно. Как бросился на меня, будто избранный ученик Шао-Линя на вселенское зло!

Руки и ноги Оракула замелькали на таких скоростях, что я даже выругаться не успел. Вот это я понимаю — активная старость! Чтоб я так конечностями махал в то время, как мои сверстники начнут маяться склерозом.

Получив с размаху по зубам, я отключил голову и полностью доверился инстинктам и рефлексам. Уже не помню, как, но я сбил его с ног и, усевшись сверху, хорошенько наподдавал в корпус. Потом он ужом вывернулся из-под меня и в ответ хорошенько ввалил по ребрам и один раз — по физиономии.

Зубы мои затрещали. Из разбитой губы на подбородок теплой сыростью плеснула кровь. Я застонал, и хором со мной вдруг взвыл и Оракул.

Тяжело дыша, бог сполз с меня, обнимая руку с разбитым костяшками.

Похоже, наш мортал комбат на сегодня закончился.

Я шумно выдохнул. Сел. Попытался вытереть кровь с подбородка, но бесполезно — она продолжала течь из раздувшейся нижней губы.

Хорошо, что зубы целы.

— Живой? — спросил я своего противника.

— Да, — отозвался побитый Оракул. — Но больно. Никогда не думал, что в такой примитивной телесной битве есть глубинный смысл. Мораль. Истина.

— Да? — искренне удивился я. — Они там правда есть?..

Он демонстративно поднял разбитую руку с таким видом, будто она была чашей Грааля и все объясняла.

— И?.. — с интересом спросил я.

— Не видишь? Прямая агрессия — прямое возмездие. Бьешь противника, но боль делится на двоих. Моя рука помнит твое разбитое лицо. Ничего не проходит безнаказанно. Нельзя причинить вред кому-то, не причинив вреда себе.

Я усмехнулся.

— Вообще-то еще как можно. Например, если бить не рукой, а дубиной.

— Но, если бы я взялся за дубину, разве ты не достал бы свой меч?

— Это лишь означает, что нехрен с дубиной в руках приставать к мужику с мечом. Против него надо идти с отрядом других вооруженных мужиков.

— Это еще одна философия, — внимательно глядя на меня, проговорил Оракул. — Но разве это будет честно?

— Честно? Нет. Но мы ведь говорим не о справедливости сражения, а о безопасности. О том, можно ли причинить вред другому, не причинив вреда себе. Честный бой подразумевает справедливое равенство условий, а значит, и рисков. Чтобы сократить риски, нужно обладать изначальным преимуществом. В оружии, численности или чем-то еще. И чем значимей преимущество, тем меньше рисков. И нет тут никакой философии. Просто туз всегда бьет короля, а король — валета.

— Не всегда, — задумчиво отозвался Оракул. — Шестерка козырей легко побивает и валета, и короля…

Он неловко подвинулся, чтобы сесть поудобней, и невольно опять застонал, хватаясь за ребра.

— Извини, — пробормотал я. — Перестарался немного.

— За что? Я ведь сам ввязался в это. И потом… Было весело, — криво улыбнулся он, блеснув глазами. — И, кстати, боль — это не только слабость. Но еще и ресурс, как оказалось.

— Чего? — удивился я.

Оракул глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

— Боль в теле нарушает стройное течение мыслей, — проговорил он. — Хорошо…

Я с улыбкой покосился на бога. Вот ведь проблемы у парней! «Стройное течение мыслей».

— Бухалово! — призвал я стакан вискаря. И протянул Оракулу. — Очень рекомендую после драки.

Бог посмотрел на протянутый стакан.

И, к моему удивлению, взял его безо всяких возражений и дополнительных вопросов. И опрокинул в себя.

Слезы выступили у него на глазах, но Оракул только вытер их запястьем и кашлянул.

Я присвистнул.

— Ничего себе. Я думал, сопротивления будет больше.

— Начатое падение не остановить другим способом, кроме как достигнув дна, — сдавленных голосом ответил тот.

Я хмыкнул.

— Ну да. Наверное.

Наколдовав еще один бокал выпивки, я сделал пару глотков. Разбитый рот защипало не по-детски.