Василий Головачев - Контрольный выстрел

Де Сильва качнул головой.

«Возможно, ФАГ и решится взорвать — вернее, ини­циировать распад Чужой и Тартара, но мы не считаем это главной его задачей. Хотя и это достаточно сильный ар­гумент в споре, который начал не он и не мы — кое-кто помасштабней. Но мы еще поговорим на эту тему. Ари­старх, ради Бога, не увлекайтесь поединками с Ф-терро­ристами, даже с кайманоидами, все они — жертвы ФАГа, простые исполнители, редко понимающие, что творят. И последнее. Наши эксперты разработали идентификат-про­грамму, с помощью которой можно точно определить, кто перед вами — друг или враг, ваш знакомый или по­досланный убийца, загримированный под знакомого... Программа вводится в память терафима, личного инка».

«Понял, это настоящий подарок! Мы немедленно воо­ружимся им. Гляжу, вы там, в своей «контр-2», время даром не теряете. А я было уже приуныл».

Де Сильва засмеялся.

«Вы нас тоже удивили, патриарх. Не поделитесь тай­ной, как вы узнали о «контр-2»? Вдруг этой утечкой ин­формации воспользуется наш враг?»

«Не воспользуется, тайна сия велика есть»,— ответил мрачно Железовский.

Глава седьмая

БЕГСТВО

Мягкий, беззвучный, но ощутимо сотрясающий созна­ние толчок в голову (изнутри!) застал Ставра за отработ­кой приемов астрокаратэ, или космобоя, как назвала Ви­дана виды единоборств, предложенные Греховым.

«Включи обратку»,— тотчас отреагировал Панкратов.

Домовой послушно вывел волну «спрута» в аудиодиа­пазон, и спустя мгновение из неимоверной дали — по пер­вому впечатлению — прилетел Голос Пустоты:

— Всем, кто слышит: Система — игровое поле! Огля­нитесь вокруг! Флуктуативность константы дельта эм — в пределах двух значений!

Голос упал до шепота, стих.

«Что он сказал?» — изумился Ставр.

Инк послушно повторил загадочные фразы, добавил ворчливо:

«Какую систему он имеет в виду под «игровым полем», я не знаю, но дальше речь, вероятно, идет о разнице масс протона и электрона. Интересно, кто скрывается за этим Голосом? И что он пытается сообщить?»

Ставр перебрал в уме варианты объяснений, потом сра­зу засобирался, сворачивая тренировку. В последние дни он работал не с домашним инком, а на больших инк-си­стемах Института внеземных культур, расположенного под Рязанью, на берегу Оки, одной из самых чистых рек зем­ного шара.

Степан Погорилый все еще лежал в реанимационной камере клиники «скорой помощи» во Владимире, врачи вытащили его из комы, но контактировать ни с кем не разрешали, и Панкратову пришлось самому продираться сквозь дебри расчетов, которые когда-то проделал молодой фридманолог. Дело продвигалось медленно, однако Ставр дилетантом в науке не был и ждать, пока проблему за него решат другие, не любил. Уже к концу третьей серии эфанализ ситуации, смоделированной Умником ИВК, дал приближенные параметры волновых пакетов, которые ис­пользовал Погорилый для прощупывания нагуаля. Остава­лось проделать пару экспериментов, чтобы убедиться в правильности выводов, но именно этого Ставр позволить себе не мог из-за риска возникновения новых «ям» в ев­клидовой метрике мира. Да ему бы и не дали этого сделать ни эмиссар ФАГа, ни проконсулы синклита, знающие цену подобных открытий.

Вечером Ставра вызвал в контору де Сильва и пред­ложил участвовать в «абордаже» галеона «Тяньаньмэнь».

«Я не возражаю,— согласился Панкратов.— А с чем это связано и что мы должны делать на борту галеона?»

«Искать оружие, с помощью которого сегодня исполни­тели ФАГа уничтожили патрульный когг с двумя пилотами в системе Чужой и едва не сбили машину с Виданой Же­лезовской».

Видимо, чувства Ставра отразились-таки на лице, по­тому что Мигель поспешил добавить:

«Она жива, хотя и получила шоковую дозу неизвест­ного излучения. В клинике Управления остаться не поже­лала, лечится дома дедовскими методами. Готовься, вклю­чай себя в сеть «спрута» по коду АА, пароль — «Печенег». Я тебя вызову».

Ставр откланялся и через полчаса входил в квартиру Виданы, которую посещал всего один раз, но запомнил до мелочей. Еще отпуская такси, он выявил и охрану девуш­ки, и ее гостей — Забаву Боянову и мать Виданы, но визит откладывать не стал.

«Привет, эрм,— услышал он характерный пси-голос Бо­яновой, когда открыл засветившуюся зеленым светом дверь.— Не пугайся, все в порядке, но девица в расстрой­стве. Эти бешеные псы слегка пощипали ей перышки».

— Добрый день,— приветствовал Ставр всех присутст­вующих, одним взглядом окидывая гостиную: Видана в чем-то полупрозрачно-дымчато-белом сидит в кресле с но­гами, рядом — мать, Галена, похожая на нее, как сестра, Боянова стоит у окна-стены с кошкой на руках и погла­живает ее по спине.

— Как это произошло?

— А тебе что за интерес? — глянула Видана испод­лобья.— Не терпится проявить заботу?

—: Дана! — укоризненно произнесла мать девушки.— Извините, Ставр, она действительно расстроена, да и ску­чает.

— Состояние скуки не стоит никаких душевных уси­лий,— хладнокровно сказал Ставр.— Я думал, что ску­ка — достояние нормалов, людей недалеких.

Видана фыркнула.

— Отсюда вывод: я — человек недалекий. Теперь ви­дите? Ставр Панкратов — умный, деловой и сильный па­ранорм, всегда знающий, что делать в каждую последую­щую минуту. А слабо, эрм, поскучать наедине с самим собой?

— Дана,— обеспокоенно проговорила Галена, переводя взгляд с дочери на гостя.

— Ее сбили из какого-то неизвестного «уничтожите­ля»,— обернулась Забава, отпуская кошку.— Этим делом занимаются пограничники, но они не заинтересованы в раскрытии преступлений на своей территории. Если хо­чешь, можешь присоединиться к мальчикам из бригады Ги Делорма, которые расследуют нападение на свой страх и риск.

Ставр хотел сказать, что шеф этого не одобрит, но передумал.

— Благодарю за предложение, я его принимаю. Изви­ните за вторжение.— Панкратов посмотрел на Видану.— Я рад, что все обошлось... на этот раз, но, однажды начав, террористы не остановятся на полпути и будут идти за вами следом до тек пор, пока... Не хотите взять меня на постоянный консорт-контроль?

Ставр имея в виду компьютерную многодиапазонную связь по личной консорт-линии, поддерживаемую между абонентами постоянно.

— Вот еще! — надменно поджала губы Видана.— Мне только ваших советов не хватало!

Галена беспомощно посмотрела на Ставра, потом на Забаву. Та улыбнулась.

— Не слушайте ее, мастер, у девочки режутся зубки индивера. Спасибо, что зашли проведать.

Ставр поклонился, передал Видане слоган без слов: снежное завихрение — облако из струек эмоций разного плана — венок цветов — блик солнца на воде — свежий ветерок и запах луга, — и вышел. Он понимал чувства девушки, но все равно в сердце зашевелилась грусть. Хо­телось, чтобы его встречали в этом месте не так.

Поскольку дома его не ждал никто, кроме домового и терафима, Панкратов решил продолжить научные изыска­ния, и метро выгрузило его в транспортном портале Ин­ститута внеземных культур.

Работал он до позднего вечера, проделав два цикла предварительных и уточняющих расчетов взаимодействий пространств с изменяющейся геометрией и мерностью. Ре­зультат его ошеломил: Степан Погорилый не мог повлиять на нагуаль ни одним из полей или излучений, потому что калибровку мира определял вакуум данного континуума, а не внешнее воздействие! Вакуум же, то есть физическая база нагуаля, никому не был известен, в том числе и Степану. Как он превратил нагуаль в многомерную «яму», оставалось загадкой.

Для меня, добавил Ставр. Но может быть, Левашову повезет больше?

Разбуженный мозг требовал немедленных консульта­ций, и Панкратов снова явился к начальнику погранотряда в системе Чужой, чтобы поделиться результатами вычис­лений и договориться о новых экспериментальных провер­ках «эффекта Погорилого».

Левашов тоже пришел к определенным выводам, а вдвоем они сделали еще один шаг к решению, найдя по­путно способ «заткнуть яму» под Владимиром. Удовлетво­ренные успехом, они пили ароматный гикос — кофе, вы­ращенный на равнинах Марса, и обсуждали дальнейшие варианты поисков, когда по сети «спрута» прошло сооб­щение о новых актах террора против интрамофов. Было совершено около шестисот нападений, из которых почти половина закончилась трагически — смертью людей.

Ставр и Левашов молча выслушали и статистическую раскладку волны террора: на мужчин в возрасте свыше семидесяти лет — сто сорок нападений, от сорока и до семидесяти — сто десять, от двадцати до сорока — девяно­сто, на женщин — сто восемьдесят и на детей разного воз­раста — восемьдесят. Дети погибли почти все!

— Шакалы! — с трудом проговорил Левашов, массируя горло.