КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

Да, впрочем, инок и сам немедленно и совершенно обыденно признался:

— К тому ж, дар мой подпитки требует. Забор энергии совершён мной только что, и дня на три его хватит.

— А потом? — с докторской прямотой поинтересовалась Есения.

— А на потом, коли понадобится, у меня ещё три «консервы» есть, в спец-каютах на нижнем уровне. Но о них вам переживать не надо, там на две недели автономного существования всё заряжено.

Душегубцы по одиночным камерам сидят, значицца. Тоже соседство такое себе. Впрочем, выбирать не приходится.

— Что ж, — Иван подошёл к столу, на котором были развёрнуты карты, — прошу сюда. Как вас зовут?

— Отец Гермоген, — прогудел некромант.

— Очень приятно, Иван Кириллович, на время экспедиции можно просто — Иван и даже желательно, для краткости.

— Понял, принял. Иван. Тогда и меня для краткости можно Ге́рой звать или просто батей.

— В картах разбираетесь?

— А как же.

— До какой высоты способны распознать иллюзию на земле, знаете?

— Если речь идёт о хотя бы относительно крупных объектах…

— На человеческое тело будем ориентироваться, — нахмурился Сокол.

— До трёх тысяч метров уверенно. Искрение увижу. Выше могут быть погрешности. Для подробностей придётся снижаться.

— А наша наведённая невидимость вам не помешает?

Гермоген задумался:

— Пожалуй, немного сбивать будет. Придётся ниже идти, для надёжности. Километрах в двух, где-то так.

— Ладно, тогда покуда без невидимости обойдёмся, — решил Иван. — Всё одно — сколько здесь висим, все желающие рассмотреть имели таковую возможность. Отсюда вам удобно обозревать?

— Вполне.

— Тогда прошу приступать. Остальных прошу не мешать работе наблюдателя. Можно разместиться за столами или вовсе разойтись отдыхать.

НАЧАЛО ПОЛЁТА

Первой, нервно дёрнув плечиком, ушла в обведённую ей каюту Белая Вьюга. Потом и остальные девчонки наши по закуткам потянулись, и даже лисы — оно у женского полу в подсознании природой заложено — гнездо благоустраивать. Пусть хоть временное.

Тувинцы тоже в каюту ушли — всё-таки стеснялись они дворянского общества.

Иван отправился в кабину к пилотам, по поводу маршрута разговаривать. Гера прохаживался вдоль окон — по одному борту, по другому — молча сканировал местность. Мы остальной мужской компанией уселись за стол посреди салона, завели негромкий разговор.

— Слушай, Петя, — я вспомнил, что две недели уж хотел поинтересоваться, да всё забывал, — от тех обломков, что мы от «Скорпионов»-то насобирали, хоть какая-то польза получилась? Или так — на переплавку только?

— Ну почему «только на переплавку»? Там много чего интересного нашлось. Кое-что и нашим друзьям-товарищам на расковыривание достанется, дайте только домой вернуться.

Пушкин со Швецом тут же взяли охотничью стойку и принялись Петю допытывать — да что, да как, да сколько дадут?

— Ох, дадут вам, парни! — усмехнулся батя. — И догонят, и добавят!

— Да мы ж для науки! — чуть не обиделся Антон.

— Дадут, сколько нести сможете, — тоже отшутился Петя.

— Смотрите, мы ж с погрузчиком придём! — предупредил Пушкин.

— Ладно, за своих уж я похлопочу. Кстати, Илья, прежде, чем мы самый интересный синий «Скорпион» забрали, пришлось тела изъять и непременно на каменное поле переместить.

— И куда они? — удивился я.

— Исчезли вместе с полем, представьте себе, — выразительно поднял брови Петя. — Такая у них традиция. Жертва богам или типа того.

— А родственники?

— Никто не возражал. Да для такого случая, наверное, кенотафы* предусмотрены. Но так даже и к лучшему получилось.

*Кенотаф — символическая могила или памятник, установленный на месте, где нет останков покойного.

— Это почему? — удивился Серго.

— Да потому что кое-кто, если вы помните, перед боем крикнул Мину… — Петя посмотрел на меня, — что?

— Что? — я поёжился. — Я толком и не помню…

— А я помню, — строго сказал Петя. — Ты крикнул: «Хрен тебе по всей морде!»

— И? — Дашков захлопал глазами. — Что — прям вот так⁈

— Представьте себе, — развёл руками Витгенштейн. — Обугленное всё, но всё равно… узнаваемо.

— А-а-абалдеть, — протянул Пушкин и посмотрел на меня так, что мне совсем стало неловко:

— Да я ж не думал, что…

— Илюх, — задушевно обнял меня Серго, — надо себя заставить.

— Чего заставить?

— Думать!

— Тьфу ты, ядрёна колупайка! Ужас какой-то! Хоть в отшельники иди! А снять это никак нельзя? Отрубить способность, я не знаю, ментально?

Петя вздохнул:

— Пока непонятно. Над твоим случаем целая научная лаборатория бьётся. Только ты уж, Илюша, лишнего постарайся больше не выкрикивать. Особенно в сторону важных государственных лиц…

Я чуть сквозь землю со стыда не провалился, но тут вернулась сперва Есения и с порога начала спрашивать:

— Илюш, я знаю, Евдокия Максимовна тебя ни за что пустого не отпустила бы. Если мы окажемся в зоне антимагии, на какие эликсиры я могу рассчитывать?

Пошли совсем други разговоры. Потом сестрёнки Соня с Машей вернулись, за ними — лисы. Вскоре появился стюард и объявил, что ужин подан в офицерской столовой, куда мы все и направились, кликнул по дороге тувинцев.

Последней к столу вышла светлейшая княжна Белая Вьюга (или, как я нынче только и узнал — Вера Павловна; так, пожалуй, и буду её звать).

— Приятного аппетита, — кисло пожелала она всем присутствующим, дождавшись, пока Серго, как галантный кавалер, подвинет ей стул.

Да, Иван с супругой, Петя и Михаил тоже, рядом со мной Айко на стул плюхнулась, бедному Серго досталось за всех отдуваться. Вера Пална чопорно оглядела Сэнго и Хотару, (раздувающихся от важности от того, что их тоже посадили с кавалерами — Сашей и Антоном, которому Хаген уступил такую честь), скользнула взглядом по батяне, тувинцам и монаху…

— Странно. Я думала, что вы, дорогой племянник, имеете более чёткое представление о титуловании.

За столом повисла тишина. Я сперва аж не понял. Зато Иван, а за ним Серго, Петя и даже вечно бесшабашный Михаил разом покраснели. А Хаген наоборот — побледнел, что ль, и этак салфетку отложил. И Антоха с Саней вслед за ним. Тувинцы и батя, как и я, хлопали глазами. Зато отец Гермоген усмехнулся в бороду и пробасил:

— Ловко ты, дочь моя, придумала — в боевом походе титулами меряться!

И тут до меня дошло! Эта светлейшая, мать её, княжна предъявила