Пауки в банке - Александр Георгиевич Шавкунов

тем быстрее бьётся сердце. Сенатор возносит молитвы всем богам, которых знает. Аянскому Отцу Неба и его горянской ипостаси, Орсар Дей. Умоляет древних богов Андера, точнее народов, чью землю забрали переселенцы.

Пусть хоть кто-нибудь ему поможет! Он не имеет права проиграть, не после всех жертв!

Петляя меж деревьев, он поскользнулся и врезался плечом в толстый ствол. Сорвал кусок коры и завертелся в бессильной попытке удержать равновесие. Ударился о другое дерево и, наконец, упал, глотая слёзы и крики бессильной ярости.

Нет, нет… НЕТ!

С трудом приподнялся, упираясь локтем в присыпанную снегом землю… В рёбра врезался чудовищный удар, хрустнули кости, и тело перевернуло на спину. Сенатор захлебнулся криком, судорожно втянул воздух, перебарывая паралич лёгких. Увидел над собой бородатое лицо, а затем загремели выстрелы. Много и часто… не в него!

Вместо этого второй удар прилетел в голову и всё потемнело.

* * *

В себя пришёл от похлопываний по щекам. Застонал и открыл глаза. Над ним всё тоже бородатое лицо с горбатым носом и острыми глазами. Но вместо неба брезент. Сенатор обнаружил себя связанным, руки стянуты за спину, а лодыжки подтянули к бёдрам. Пахнет потными носками и сигаретами. В узкую щель пробивается дневной свет. Голова болит, как и рёбра, но в целом… ГДЕ ЕГО РЮКЗАК?!

Он задёргался, озираясь, под смех бородача. Тот сел напротив, разложив походный стул, наподобие тех, что используют рыбаки. Достал из-под куртки искомый короб с дисками. Крышка открылась с щелчком, внутри ровными рядками уложены полосы текстолита с чипами.

Величайшая драгоценность, какую вообще можно себе представить, цела. И, что тоже важно, он сам жив. Значит, ферцам, а это именно они, что-то нужно именно от него. А значит, можно договориться.

— Это ищешь?

— Нет… — Пробормотал Сенатор, едва двигая челюстью, — там внутри были хорошие сигареты.

— Ну, парочка у меня есть.

Ферец наклонился и грубо вставил сигарету в губы пленника, щёлкнула зажигалка. Сенатор втянул дым и резко выдохнул из уголков губ. Действительно, неплохой табак.

— Скажи, андар, ты знаешь, почему ты ещё жив? — Спросил ферец, щурясь и откидываясь на стуле.

— Даже не думал…

— Мне стало интересно. Ради чего горяки ползают по моим лесам и убивают моих людей. Как же я удивился, увидев это. — Ферец выразительно потряс коробочкой, и диски задвигались в пазах. — Что же здесь?

— Данные, компромат. — Признался Сенатор, со вздохом.

Он давно уяснил, что ложь должна быть либо чудовищно наглой, либо держать баланс с истиной. Первый способ работает с толпой, а второй — в личном разговоре.

— М? На кого же?

— На председателя сената. — Сенатор скривился, будто глотнул разбавленный ликёр, отвёл взгляд.

— У… звучит интересно. Может мне посмотреть, а ещё лучше продать кому?

Вот и шанс. Сенатор покачал головой и натянуто улыбнулся.

— Андер готов купить эти диски. Ну и меня вместе с ними, конечно же.

— Цена?

Ферец сощурился и, опустил коробочку на землю. Порыв холодного ветра пробился в палатку, оттянув полог. Сенатор увидел импровизированный лагерь, огороженный от мира поставленными рядом машинами и мотоциклами. У большого костра беседуют ферцы. Многие в обновках с нашивками горянского спецназа.

— Оружие? — Предположил Сенатор, двигая бровями. — У Андера много отличного оружия и боеприпасов.

— А как на счёт денег? У Андера есть деньги?

Сенатор выразительно закатил глаза и покачал головой.

— Конечно, есть, но зачем тебе золото или валюта? Когда ты можешь получить самые совершенные винтовки, БМП или вообще что угодно. Как насчёт скоростных катеров с тяжёлыми пулемётами? Деньги, это всегда хорошо, но вот оружие… Особенно здесь. Куда ценнее, разве нет?

— Хм… Оружие мои люди не едя. Оружие не оплатит учёбу детей в Руосе или Андере. Деньги важны.

— Давай тогда половину оружием, половину деньгами? Триста семьдесят пять миллионов золотом и ещё столько же оружием? Идёт?

В глазах ферца вспыхнуло жадное пламя. Он быстро посмотрел на коробок с дисками и нервно облизнул губы.

— Что же там такое…

— Можешь посмотреть, — Сенатор пожал плечами. — Но у меня уже неделю кошмары, а я и половины не посмотрел.

— Дети? — С отвращением спросил ферец.

— И дети тоже, и животные, и мёртвые… В общем, я за него больше голосовать не буду, и есть в аянских ресторанах тоже.

Ферца заметно передёрнуло, по лицу пробежала судорога отвращения.

— Как вы таких вообще держите? Мы их сразу стреляем, даже тех, кто к мальчикам тянется, даже пленникам.

— Бремя власти. — Вздохнул Сенатор. — Мы не можем открыто судить никого их верхушки. Это ущерб всему государству. Увы.

— Какая мерзость…

— Да, но эта мерзость принесёт тебе золото и власть в регионе. Просто доставь меня в посольство.

— Хм, я подумаю.

* * *

Нирел сел на поваленное дерево, не обращая внимания на холод и ветер. На груди потрескивает передатчик, выплёвывает отдельные слова. Лес вокруг скрипит лысыми ветвями, старается закрыть ими небо. Пилот лёг и закинул руки за голову. Отсюда небо выглядит серым полотнищем. Не то что когда пробиваешься через облака. Но раз пелена такая плотная, то и осмотр остаётся только на Дрозе. Конечно, если командование осмелится выслать его на прямой поиск эскадры.

Краем уха Нирел слышал, что у Дроза проблемы с определением целей на воде. Для этого и нужны пилоты, прочёсывающие квадрат за квадратом.

Холод пробивается через комбинезон, ветер треплет волосы и уши начинает покалывать. Нирел поднял руку, расправил ладонь и оттопырил большой палец и мизинец. Получившийся «самолётик» повёл меж ветвей, ловя воздушные потоки. За годы учёбы и службы, сражений и выполненных операций у него развилось чутьё. И оно говорит об одном скоро будет нечто ужасное.

* * *

Двое солдат с утра доставили целый ящик с твердотельными дисками и трофейными кристаллами. К счастью, они решили, что просто разбудили Грэйн. Хотя девушка почти умерла, увидев, как в комнату вваливаются военные. Долго стояла, прижав ладонь к груди и силясь успокоить сердце. А затем взялась за работу, позже пришёл Краун.

Напарник одет в лёгкий свитер с народным узором у ворота и тёплые брюки с туфлями. Простенькое, но со вкусом. Туфли на вид старые, но благородно старые, с уютными заломами и мягкой от долгого ношения кожей. От него пахнет чистой кожей и, совсем тонко, табаком. Грэйн, внезапно для себя, будто вернулась в школьные годы. Когда краснела, увидев симпатичного мальчика… а Краун не просто симпатичный, он мужественно красив. В той степени, каким может быть красив мужчина, одарённый природой и ухаживающий за собой.

Рядом с ним она особенно остро ощущает и хромату, и шрамы на лице. Даже