«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

обратное предательству? Но что? Как понять, что нужно сделать, чтобы встать вровень с приятелями? Они стараются, тащат его за собой, а он? В чём сила его камня?

Последний эрцог дома Аметиста, старый Эризиамо, ровесник эрцога Локьё, стоял на страже государственности Содружества. Он охранял закон.

Но закон-то «щенки» сейчас как раз нарушают. Удрали из дома, чтобы ступить на Землю…

Хотя… ступить на Землю — это тоже закон для наследника Аметиста. По древнему укладу, Эберхард ДОЛЖЕН ступить на Землю и всё тут. Это его долг. Предназначение.

Но значит ли это, он всё делает правильно?

Эберхард чуть за голову не схватился от таких мыслей, но заставил себя сделать несколько дыхательных упражнений и успокоиться.

Он наследник, он справится, он поймёт, что должен. Иначе как он будет потом управлять законом во всём Содружестве?

Рао гонял туда-сюда настройки датчиков катера, но так и не сумел засечь никаких «врагов».

Он с досадой махнул рукой — разве это машина? Переключил навигатор в режим автопилота, вылез из ложемента и достал коробку с армейскими сухпайками.

Парни устали и вымотались, нужно было поддержать силы и хоть немного отдохнуть и переключиться. Еда — всегда поднимает настроение.

— Решил лететь в облаке помех на автопилоте? — спросил Эберхард, мельком глянув на навигационный экран.

— Не вижу других вариантов, — кивнул грантс. — Да, тащимся медленно и скорость всё падает. Но поток сам вынесет нас на орбиту Магнума. А там мы рассчитаем соотношение масс, вычислим зону Метью и постараемся разогнаться для прыжка так быстро, как выдержат наши мозги.

— Это мы можем! — усмехнулся Лес. — Я предохранитель сломал. Так что тормозов у катера теперь нет. Разве что у пилотов мозг через нос потечёт!

— И закапает нам весь катер! — фыркнул Рао.

Болтая, он распечатал коробку с сухпайками и выдал парням сразу по два батончика, учитывая долгое воздержание и растущие организмы.

Ах, каким вкусным показался теперь Эберхарду жирный, солоновато-сладкий и очень витаминизированный космический обед!

Воды было тоже хоть залейся — безвкусная и дистиллированная, она использовалась в обшивке катера для охлаждения системы. А если развести в ней шарик концентрированного напитка — так и вообще красота.

Парни пировали, снисходительно взирая на прирученных «железных собак».

Чтобы не путать Левого и Правого, Рао подозвал их к себе, содрал с батончиков полоски стикеров-закрывашек и налепил на спины «псам» — одному в виде буквы «л» (левый), второму в виде буквы «п» (правый).

«Железные собаки» не возражали, они смирились с главенством человека.

Навигационная машина катера, хоть и не самая мощная, была всё-таки оборудованием следующего поколения, взять хотя бы её нейроморфный процессор или псевдоживые эксполяторы. Она справилась с линейными алгоритмами «собак», внедрив в их головы новые приоритеты.

Усилиями Рао люди стали для Левого и Правого создателями машин, у них появилась суперсистема «душа», дающая право определять важность текущих задач и отдавать приказы.

Грантс не удержался, конечно, закачал в память машин десяток ругательств, но Эберхард с Лесом об этом пока не знали, и радостно одобряли переобучение.

Были, наверное, у хаттов пособники и покруче, и парни даже поспорили: повезло им или гибридные квазибиологические архитектуры в принципе превосходят классические электронные системы?

Но спорили вяло — устали. Вымотался даже неунывающий Рао, а Лес, дожевав батончик и высыпав в рот крошки с ладони, так и вообще стал клевать носом и сползать в ложементе.

— Не спать! — приободрил его Рао. — Не так уж много тут до орбиты!

— Да я бы полчасика, а? — зевнул Лес и прикрыл глаза.

— Интересно, где мы? — спросил Эберхард, разглядывая скудные треки навигационной карты: вектора сил, орбита Магнума…

— Что думаешь, Левый? — переадресовал вопрос Рао.

— Мы в серой зоне, господин Рао, — охотно пояснил «железный пёс».

«Господином» грантс велел себя называть по приколу, его это забавляло.

— А что это значит — серая зона? — спросил у хатта Эберхард.

— Пространство в указанных координатах не контролируется Базой, — проскрипел Левый. — Орбита Магнума опасна для космических кораблей. За ней расположены территории враждебной Гамбарской группы учёных.

— Больше не враждебной, — поморщился Лес (уснёшь тут с такими разговорами). — Теперь — это наши друзья, запомни!

— Информация принята к сведению, — согласился Левый.

— Нет, — нахмурился Лес и сел в ложементе. — Измени информацию так! Гамбарская группа — друзья. Мы летим на Землю к друзьям!

— Сохранено.

— А что тебе вообще известно про серые земли? — спросил хатта Рао. — Правда ли, что здесь много пространственных аномалий?

— Присутствуют аномалии по типу: «тяжёлый цветок» — 123 градуса вест-зенит в полусфере, «воронка» — 17 градусов… — Левый начал сыпать терминами и координатами, и Рао велел ему не трепать речевой аппарат понапрасну, а слить информацию в память навигационной машины катера.

Термины были чужими, ни про какие «тяжёлые цветы» и «воронки» в Содружестве никогда даже не слышали. Да и набор координат — на слух?..

Навигационная машина учла новую информацию и начала формировать уточнённую карту сектора, помечая «ловушки» аномалий.

— Ого, сколько всего мы проскочили в брюхе эгидрофа, — задумчиво сказал Лес и снова свернулся в ложементе. — Это хорошо. Осталось совсем чуть-чуть…

— Постой-ка! — Рао посмотрел на наследника дома Сапфира с подозрением: — Так ты знал, что Земля находится на территории Гамбарской группы хаттов, а они нам союзники?

Лес улыбнулся:

— Ну я же не идиот, тащить Эберхарда Хэд знает куда. Риск был только на отрезке Сцелус — Магнум. Раньше эти планеты называли Юпитер и Марс. Я рассчитывал, что у Сцелуса, если будет уж сильно хреново, мы включим аварийный сигнал и нас подберёт «Персефона». По линиям всё выходило как надо. Но вместо «Персефоны» мы налетели на заговорщиков.

— Постой… Линия Сцелус — Магнум… Ведь это же здесь шли основные бои людей и хаттов за Землю? — насторожился Эберхард. — Мне дядя рассказывал. И старый учебник давал читать, их запретили потом.

— Угу, — кивнул Лес. — Посмотри на карту сектора с её «цветами»? Участок пути от Сцелуса до Магнума-Марса потому и считается самым опасным. Именно здесь лупили по Магнуму кобальтовыми бомбами, а установки «Вихрь-2» рвали межпланетное пространство в клочки. Магнум сожгли практически в ноль, говорят он страшнее Дайяра. Потом основные силы хаттов были оттеснены от Земли к самой близкой к Солнцу планете — Меркурию. Землю нужно было