«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

— Но эгидроф должен был прыгнуть второй раз, а он не прыгнул. И мы сейчас в зоне влияния Гамбарской группы. Для наших «лишних» места здесь нет. Если их обнаружат, то уничтожат. И связи у них тоже нет, так что слов моих они не передадут никому.

Левый «пёс» вдруг очнулся. Наверное, что-то понял из разговора.

— Приказ Иста — доставить пленных на Базу Контроля, — проскрежетал он.

— Эгидроф разрушен, — парировал Рао. — Летим на Землю.

Машины занервничали, переступая железными лапами.

— Приказ Иста — доставить пленных на Базу Контроля! — повторил Левый.

— Ист ничего не говорил про путь, которым мы полетим, — пояснил ему Рао. — Сначала мы полетим на Землю, а потом на базу контроля. Земля необходима для сохранения жизни заложников. Там много хорошей еды… Вся эта брокколи… Ну… Нам нужно удовлетворять биологические потребности…

Он вдруг начал нести всякую ерунду, а его пальцы в это время с бешеной скоростью носились над навигационной панелью.

— Земля под запретом… — не уверено начал Левый.

— Новый алгоритм, — перебил его Рао. — Земля необходима для удовлетворения биологических потребностей заложников. Повтори алгоритм!

— Земля… — Левый споткнулся.

— Ещё раз! — велел Рао. — Повтори? Земля необходима…

— Земля необходима для удовлетворения биологических потребностей… — сдался Левый.

— Умница, — похвалил его Рао. — Запоминай дальше. Я — Рао, я — человек. Ты — Левый, ты — машина. Машина должна подчиняться командам человека!

— Машина не может подчиняться командам человека! — перебил Правый.

Он больше молчал, но тут, Рао, похоже, натолкнулся на что-то корневое в его алгоритмах.

— Мы — люди, — начал объяснять грантс, продолжая что-то вбивать в инфопанель навигатора. — Мы совершеннее механического интеллекта.

— Интеллект человека слабее интеллекта машины, — не согласился Правый.

— Зато у нас есть душа! — сообщил ему Эберхард, понимая, что Рао делает что-то важное, и надо отвлечь машину.

— Никакой души у человека нет, — откликнулся Левый.

— Кто тебе это сказал? — рассердился Рао.

— Это цитата из речи основателя нашей колонии, Станислава Хэда.

— Забудь эту тупую цитату! — велел грантс. — Запоминай новый алгоритм. Я — человек. Ты — машина. Машина должна подчиняться командам человека. Это — корневой алгоритм. Основа твоего мышления. Запомнил? Повтори?

— Я — машина, — безропотно повторил Правый. — Машина должна подчиняться командам человека.

— И ты повтори! — велел Рао левому.

— Я — машина… — забубнил тот.

Эберхард потрясённо чихнул, и у него снова пошла носом кровь.

— Ты гений, — выдохнул он, зажимая нос, дотягиваясь до грантса и хлопая его по плечу.

— Да ну, — Рао потёр виски и поморщился. — Я просто знаю, как работают алгоритмы. — Он сделал паузу, чтобы все оценили его хвастовство, и добавил буднично: — А ещё они подключились к навигационной машине катера. Здесь есть режим настройки и перепрошивки механизмов. Я не был стопроцентно уверен, что он сработает, но почему было не рискнуть?

Лес фыркнул сразу. А до Эберхарда дошло, спустя лишь пару минут.

Настройки и перепрошивки! Ну, конечно же, навигатор катера способен сонастраиваться с другими механизмами! А при необходимости — менять их настройки!

Он застонал от смеха, боясь отпустить нос.

— Ну а теперь, — сказал Рао, отстёгиваясь и поворачиваясь к хаттам. — Проведём политинформацию. Чтобы вы запомнили уже, у кого тут душа!

Глава 22

К Земле? «Братство щенков»

Маленький катер Содружества, поднявшись над потоком обломков эгидрофа и оседлав его, нёсся вперёд, постепенно замедляя скорость.

Рао сосредоточенно рулил. Вразумлённые им хатты чинно сидели в хвосте салона.

Лес пытался медитировать, но усталость не давала ему сосредоточиться. Эберхард с паутиной играть даже и не пытался — он отодрал нижнюю часть рукава из мягкого льняного кружева и выбивал из носа свернувшуюся кровь.

Парни доверились навигационной машине и мастерству Рао — грантс не сразу, но сумел стабилизировать движение. Обломки обгонять не стал. Перестраховывался. Не понимал, кто стрелял в эгидроф и где теперь прячется эта хэдова тварь?

Лететь рядом с обломками было относительно безопасно.

Даже если враги маскировались поблизости, тысячи фрагментов из металла и композитов создавали идеальные помехи для любых систем: радаров, лидаров, квантовых детекторов, или чем они тут вообще пользуются?

Беда в том, что эти же обломки отлично скрывали возможных врагов…

— Несёт нас в правильную строну, — сказал наконец Рао. — Только очень медленно. Но если мы наберём скорость — сразу демаскируем катер.

— Ты думаешь, что те, кто напал на эгидроф, прячутся где-то рядом? — Лес потёр слипающиеся глаза и тоже уставился на приборы.

— Ну, это у тебя надо спросить, — фыркнул Рао. — Я-то не знаю, кто это был. Что ты сумел понять в паутине?

— Что это, скорее всего, некая третья сила, — признался Лес. — Но в разведданных, которые мне показывали, ничего похожего нет. Есть Гамбарская группа и остатки банды имени Станислава Хэда. Но я точно видел три линии!

— Значит, ты полагаешь, что в системе Кога есть некие хатты-1, хатты-2 и хатты-3?

— Похоже, что так, — подумав, кивнул Лес. — Есть союзная нам Гамбарская группа хаттов. Есть группа тех, кто пошёл на сговор с Северной Империей. Я бы их сумел распознать в линиях, но напали на нас не они.

— А что если хатты-3 опять нападут? — спросил Эберхард, и понял вдруг, что ему больше не страшно.

Ну, нападут на них хатты — придётся выкручиваться. Они сумеют, они же люди.

Вон Левый и Правый — тихо сидят в хвосте у остова лодки. Рао велел им сидеть — и они сидят.

Конечно, грантс заставил хаттов признать, что у людей есть право командовать, с помощью навигационной машины. Но так или иначе — он справился. Как и Лес.

Их безоружность — кажущаяся, ненастоящая. Оружие — это не яйцами в пространстве звенеть. Это уникальные способности Леса, интеллект, выдержка и хитрость Рао.

Вот и он, Эберхард Ильям Имэ, наследник дома Аметиста, должен привнести в общий союз «щенков» что-то ценное. Но что?

Коварство, которым так кичится дядя? Есть у Эберхарда фамильное коварство?

Или коварство ему как раз следует отринуть в себе, как порочный дар?

Чего добился дядя? Того, что стал предателем людей, как и хатты?

Значит, Эберхард должен проявить что-то