В шаге от респауна - Александр Изотов

Пятайя имела на это свою точку зрения, — «Он иметь хранение».

И пояснила, что с Камнем Хранителя не всё так просто…

Да, по сути, это просто кусочек далёкой статуи с самой первой базы, где впервые появился Хранитель. И считается, что таким образом Хранителю легче покровительствовать своему Очагу по всему Параллаксу, по всей виртуальной Вселенной.

Но Камень Хранителя перестаёт быть просто куском, если сущность Хранителя исчезает из главной статуи… и вообще изо всех статуй Очага Сюнэ. А такое могло быть, если и вправду Высший Совет предал свой Очаг.

«Всё есть очень серьёзно», — покачала головой Пятайя Гуруни, — «Кому ты делать дар Камня, Хойро?»

«Никому», — тот удивился, — «Я делать его прятанье очень хорошо!»

На эту загадку у меня был свой ответ, и он был простым. Это же всё наш Щекодуй… Щекодрых? Щекодед?

«Видимо, Щекодав всех предупредил, и они смогли сбежать», — сказала Сова Опаска, — «Значит, этот ваш Камень у них».

«Мы должны срочно делать поиски», — одновременно сказали Пятайя и Хойро… а потом стали пожирать друг друга взглядами, полными любви.

«Свинта Барбара какая-то», — проворчал Груздь, за что чуть не был убит Пятайей.

В чём мы были согласны с Опаской, что тёртый Шугабой, имея в рукаве козырь в виде оракула, ещё мог побегать и от исхюров, и от эйкинов. Тем более, эти расы почему-то были невероятно ленивы, и обычно для таких дел привлекали других землян.

Вот и сейчас пилоты любезно рассказали нам, что в грузовом отсеке к высадке готовятся Охотники — «земляне, специализирующиеся на уничтожении и ловле других землян».

И я, чувствуя страшный зуд от скорой встречи со старыми знакомыми, сразу же направился к этому самому грузовому отсеку.

* * *

— А потом она, как ты свалил… — рассказывал мне Груздь, следуя за мной по пятам, — … чего-то там нажала, и этих пилотов прокрутило, как через мясорубку.

— Чего? — я слегка не поверил.

— Ну, нитки, которыми они были связаны, так стянулись…

— Ааа. Ну, пилоты хоть передали Охотникам готовиться к высадке, как я сказал?

— Ну да. Как передали, так она их и чикнула.

— Опыт зарабатывает.

— Неее, я тебе так скажу, — Груздь на всякий случай обернулся, — Свинка эта какая-то чокнутая. Мне кажется, она на них злость просто сорвала.

— Ну да, с самоконтролем у неё проблема, — усмехнулся я, — Главное, что она на нашей стороне…

С этим лазутчик всё-таки был согласен, но добавил:

— Ты всё же, Архарчик, будь настороже.

— Я всегда настороже…

Кстати, там же, на допросе, я узнал от сюнэ ещё одну немаловажную деталь. Если я раньше думал, что этих самых Охотников создали гоблины, чтобы бороться с Изгоями, то всё оказалось гораздо банальнее. Охотники существовали не только у эйкинов, но и у исхюров, и у ноэмо.

Все фракции убивали и похищали новичков друг у друга. Так выбивался ценный пинг, так фракции не давали друг другу расслабиться, и так был неплохой шанс выбить мета-пинг.

Надсмотрщики следили за новичками, Охотники их убивали… Обычный игровой круговорот.

Я остановился у гермо-двери, которая никак не могла закрыться до конца, и пропускала в коридор голоса. Вот она открылась передо мной, впуская шумы и лязганье из отсека.

Вход вёл сначала на балкон, с которого можно было рассмотреть всё помещение. Этот челнок явно был побольше, чем тот, который мы первый раз вместе с Хойро раздолбали.

Внизу так же стояли по краям какие-то ящики, прицепленные сетями, кое-где были свалены груды каких-то запчастей. А в центре, на большом люке, стояла уже знакомая мне зондер-команда из пяти игроков. Эдвард Кинжал и его гоп-компания…

Они были прицеплены тросами к балке на потолке, и я как раз смотрел на крепления и взглядом пробежался по проводам, от механизма и до кнопки в стене рядом.

Люк внизу начал открываться, в отсек ворвался ветер, и игроки, лишившись опоры под ногами, повисли на тросах. Встретили они это с лихим смехом, подкалывая друг друга.

— Ну чего, охота началась?

— Жду не дождусь, чтобы сюнских подстилок нарезать!

— Все знают, какие следы поросятки оставляют?

Им было смешно. Я положил палец на кнопку, Признаться, мысленно я уже отрепетировал много разных речей, какие бы сказал Эдварду Кинжалу…

«Аста лависта, бэйби!»

«Ну что, не ожидали?»

«Привет вам от Великого Очага Человечества, предатели!»

«Это вам плата за измену!»

О-о-о-о, да, у меня есть что им сказать!

— А чего так высоко-то, Кинжал⁈ — послышалось взволнованное.

— Чего, зассал? Ты ж привязан.

— Да ща снижаться будут, сколько раз уже так было…

Поморщившись от пафоса, заполнившего мои мозги, я улыбнулся. Ладно, болтовня прокатывает только в детских мультиках, а здесь у нас суровая взрослая игра.

И нажал кнопку, наблюдая, как исчезли игроки в светлом проёме. Лишь стегнули по краям, словно кнуты, отстёгнутые тросы… Надо будет спросить у эйкинов, зачем они придумали механизм, где можно одной кнопкой отстегнуть страховочные тросы?

— Кру-у-уть, — наблюдавший за сценой Груздь осклабился, — Кстати, лыбился ты ща, Архар, как эта же сюнка чокнутая.

Глава 23

— О, моя база больше не е-е-е-есть, — хныкающий Хойро прилип к смотровому окну капитанской рубки.

Я, конечно, был рад узнать, что Шугабой и остальные спаслись, но мне тоже было грустно смотреть на дымящиеся руины. Это всё, что осталось от когда-то прекрасной скалы, очень даже гармонично смотревшейся на зелёном пригорке.

Сейчас же скала представляла из себя груду каменных осколков, местами сложившихся внутрь, местами разбросанных вокруг от взрыва. Они густо чадили дымом, а кое-где из-под обломков пробивалось пламя. Некоторые куски отнесло в лес неподалёку, поэтому из деревьев тоже валил дым.

Огонь зловеще отражался в глазах статуи Охрюнны, чья оторванная голова лежала посреди обломков. «Пятачок горит местью», — так бы я назвал эту картину, если бы мне выпал класс художника, и я бы зарисовал этот момент.

— Пеп, ты должен иметь крепость, — твёрдо сказала Пятайя.

Груздь толкнул меня локтем и запыхтел, сморщившись, будто у него был полный рот лимона. Он очень-очень хотел что-то пошутить про «иметь крепость», но знал, что долбанутая охотница его услышит, и, покривлявшись, с грустным вздохом поник головой.

Я усмехнулся. У каждого тут была своя трагедия.

В капитанской рубке здесь было поскромнее, чем в крейсере сюнэ. Приборы располагались не на столе-подкове, а просто