Битва за Землю - Елена Долгова

еще острая умом, но физически уже старая, похожая на иссушенную ветрами мумию.

— Я все понимаю, Рита, но в союзе с Землей нас тоже разобьют.

— Все может быть. Цивилизации в конце концов умирают.

— Умереть не сложно, — Аристарх Саурадо саркастически улыбнулся. — Вопрос в том, как нам вывести ферейцев из этой беды. Я не стану тянуть время. Один из способов — массовое бегство, переселение в другую часть Галактики. Он сопряжен с большими утратами и большим упадком, но, вероятно, по крайней мере отсрочит беду.

— А другой вариант?

— Сэм, — расскажи про свой план, — попросил Саурадо, после чего Сэмирай Олари вышел в центр зала и остановился рядом с первым сенатором.

— Второй способ избегать истребления — сепаратный мир с криттерами, — отрезал он.

Сенаторы заоглядывались, заерзали в креслах.

— Разве такое возможно? — пробормотала спросила Рита.

— Да. У нас есть посредники — люди из некого фонда Шеффера, у них уже давние контакты с криттерами.

— Условия?

— Мы не помогаем Земле и отказываемся от использования минус-материи.

— Но это же отказ от межзвездный полетов!

— Да, в настоящее время это так. Однако, другие способы варп-прыжков будут разрешены. Мы можем вернуться к солитонному движку.

— Это хлам четырехсотлетней давности! Мы сможем прыгать только туда, где есть установки торможения! Любое перемещение окажется под контролем криттеров.

— Да, это так. Однако, нас не убьют. Какой процент ферейцев пользуется варп-технологиями? Я проверил — три процента — ученые, путешественники, чиновники Лиги. Всем остальным минус-материя не нужна. Так за что они будут умирать?

— Почему криттеры не приемлют минус-материю?

Сэм развел руками:

— Не саму материю, а ее добычу в космосе. Некое странно мистическое представление о живой вселенной, кровь которой — эта сама материя. Понятно, что все это чушь, но у нас нет выбора.

— Что же… Думаю, предложение стоит рассмотреть. — Аристарх Саурадо чуть расслабился, его взгляд повеселел. — Мы получим мир в обмен на небольшой технический отката назад. Я считаю — вариант приемлемый. Пусть Криттеры балуются своими суевериями — народ и аристократы Ферей продолжат жить на своей земле.

— Продолжат ли? — раздался звонкий голос.

Фелиция Минтари появилась в зале. Она вошла через арку в глубине зала и теперь шла к его центру быстрыми легкими шагами.

— В чем дело, госпожа? — поинтересовался Саурадо. — Вы кто? Это заседание не для посторонних.

— Я дочь советника Минтари, нашего атташе на Сирме-Нова. Он недавно погиб.

— Вот как, соболезную. Однако попрошу вас покинуть зал.

— Обязательно покину и даже принесу извинения, но сначала выслушайте…

— Что такое?

— После смерти отца я оказалась на корабле Космофлота. Там я была свидетелем боевых действий, и скажу то, что вы обязаны знать. Корабли криттеров тоже используют варп-прыжок. Да! Они используют технологии, которые пытаются запретить нам. Не верьте руководству фонда Шеффера. Эти люди одержимы личным бессмертием. Только им, больше ничем. Без варпа Ферей не сможет себя защитить. Мы станем по сути рабами.

Сенаторы зашептались, переглядываясь.

— Что за чушь, — холодно возразил Сэм Олари, обращаясь не к Фелиции — к залу. — Какое бессмертие, господа сенаторы? Это детские сказки. Фонд Шеффера — старая и уважаемая организация. Они не чудотворцы. Они благотворители, исследователи, ученые. Госпожа Минтари потрясена смертью отца — понимаю, сочувствую, однако посторонним здесь не место. Мы должны взвесить все за и против без давления и истерик.

— Истерика, Сэм, у тебя.

— Чушь! Если позволите, добавлю еще кое-что. Госпожа Фелиция — моя обрученная невеста. После смерти советника Минтари я отвечаю за ее здоровье, ментальное и физическое. Сейчас я вызову помощников, они заберут эту женщину и уведут ее в мой домой. Там Фели получит лечение и полный комфорт. Приношу извинения высокому собранию, больше это безобразие не повторится…

— Первый сенатор! На дайте Сэму заткнуть мне рот!

При этих словах Саурадо напрягся, словно хотел уже вмешаться, но тут же махнул рукой и отвернулся в смущении.

— Простите, Фелиция, мы все соболезнуем вашей утрате, однако… Зал заседаний Сената — не место для семейных ссор. Прошу вас уйти.

— Послушайте. Я — псионик. Я видела возможное будущее, оно…

— Охрана, помогите благородной госпоже покинуть зал.

Фели Минтари умолкла, она повернулась к возвышению спиной и сама пошла к выходу под аркой — тонкая фигурка в зеленой парче. Сэмирай, прищурившись, провожал ее цепким взглядом.

* * *

Дом стоял на холме над озером Циара — стекло, бетон, тишина, ни охраны, ни видимых систем защиты. Фелиция вошла сама. Она могла сопротивляться, но понимала — в этом случае ее поволокут силой, уже не позволяя сохранить достоинство. Сэм ждал гостью в обеденном зале — за длинным столом, который накрыли лишь на двоих.

— Присаживайся, дорогая. Тебе какой чай — цветочный или крепкий?

— Крепкий.

— Крепкий вреден, впрочем, как хочешь. Я исполню твой каприз, но это будет в последний раз.

— Вот как. А что случится потом?

— Будешь слушаться меня во всем. Забудешь кровь, грязь, ужасы войны.

— Слушаться? На каком основании? Мы с тобой чужие люди.

— Ты все равно что моя жена.

— Нет.

— Тогда чья ты жена — того паршивого перебежчика, с которым ты спуталась напоказ?

— Я ничья не жена, Сэмирай. Не забывай — у меня все еще траур по отцу.

— Вот как, вот как… ну, хорошо. Траур, похоже, не мешает тебе носить яркие платья. Впрочем, все эти странности — лишь часть твоей болезни. Сирмиец к тебе прикасался, верно? Ты имела с ним телепатический контакт?

— Не твое дело.

— Значит, имела. Бедная девочка, он испачкал твою ауру. На вот, выпей свой чай.

Летучий дроид-слуга уже принес поднос. Фелиция взяла белую, тончайшего фарфора чашку, подержала ее в руке, пригубила терпкий напиток.

— Как странно он пахнет — как будто пылью.

— Не пылью — лекарством. В нем раствор нейролептика. Сейчас твоя пси-активность упадет. Ты уснешь, а когда проснешься — ничего лишнего уже не останется. Ни войны, ни Тр-Аэна. Ты — моя невеста, а не игрушка для сирмийского дезертира. Мы начнем с чистого листа. Я о тебе позабочусь.

— А ложь останется? Ты ведь всегда мне лгал.

— Ерунда. В самом главном я был правдив.

— В самом главном… Тогда скажи — за что ты убил моего