Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков

С утра первым делом включил новостной канал. Ничего в целом не изменилось, стороны занимали те же позиции, но бои внутри Сената подходили к концу, наших оттеснили к шлюзам. Которые оставались закрыты, королевские войска на помощь не пршли, и не то, что Сенат не зачистили, но даже патриотически настроенных «мятежников» из мешка не выпустили.

Снова вызывал Фрейю. Раз. Другой. Третий. Безрезультатно. И опять корпус. И сразу — главу. Решать — так решать.

— Лионелла, кто из девочек возле сеньоры Морган? Она не в сети, а надо переговорить. Может кто-то из твоих сходить?

— Пока её УДС охраняют, лично преданные ребята, но поняла, сейчас кого-нибудь к ней отправлю. — Голосок и.о. бодрый, она уже (ещё?) на работе, хотя нет восьми.

Наконец, связь её превосходительству передали, регистрация в системе, и сразу вызов:

— Да, Хуан. Я тебя слушаю. — И у Сирены голосок бодрый. Тоже не спит.

— Сирена, скажи честно, ты следишь за ситуацией? — без предисловий начал я.

Пауза на осмысление. И буквально кожей почувствовал её ироничную улыбку.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Хуан, — спокойно произнесла сеньора. — И понимаю твой порыв. Если у тебя есть время, присядь, давай откровенно поговорим? Как серый кардинал с серым кардиналом?

— Уже сижу. — Я откинулся на подушки. Интересное начало! Она тоже умеет переходить к сути без предисловий, как и удивлять.

— Тогда скажу прямо, в лоб, даже если тебе это не понравится. — Пауза. И:

— Да, я старалась держать тебя подальше от власти и влияния на Фрейю. Ты должен был её сдерживать, ограничивать, но при этом воодушевлять, и не лезть в управление. И если б не косяк с Армандо Сантосом, всё было бы по-другому.

Ну, тут она мне галактику не открыла, я видел её действия и до того как, и разумом понял после. Я б может сам на её месте так поступил.

— Буду справедлива, — продолжила она, — пусть и совершенно своими, мною не просчитываемыми методами, ты выправил ситуацию и преломил тренд — мы победили. Я признаю твои заслуги, не ершись и не кривись, хотя для меня это и стало сюрпризом. Однако, Хуан… Так не делается.

— Как не делается? — зло фыркнул я.

— Так, как делаешь ты. Есть понятия правил, в рамках которых надо работать. И их придумали не просто так. Если их преступить — к тебе также не будут применяться правила, понимаешь? Это великий закон Мироздания, который ты пока не осознал. Ты не плох, нет. Наоборот, в некоторых моментах эффективнее меня и Леи. Но так нельзя! — повысила она голос, спуская с поводка эмоции. У старушки тоже накипело. — Даже если нагнёшь всех раком, ты всё равно останешься парией, и это приговор. Правитель должен планировать на годы вперёд, на десятилетия, а пария так не сможет. Надо не просто сиюминутно всех нагибать, а строить стратегию, а с этим у тебя, извини, швах.

От её слов я стиснул зубы до боли… Но смолчал. Просто молчал. Ибо обидно, но она как минимум имеет право на такую точку зрения. А если подумать, что она местами даже права… Сейчас я не смогу это вынести. Потом переварю и обдумаю, всё потом.

— Что же касается происходящего сейчас… Да, я наблюдаю за ситуацией. — В голосе сеньоры появилась сталь. — Но при этом лежу в своей палате в медблоке, и не собираюсь пока выходить «в люди». Почему? А потому, что я слишком много пропустила, Хуан. Вы смогли настроить систему так, что она работает под вас, и я ни черта не понимаю механизмов этой работы! Я вмешаюсь, ты же это хотел спросить, но только если ситуация станет аховой, а пока она таковой не является.

Примерно то же говорила в своё время Гарсия. «Показания совпадают», хоть здесь нет неожиданных мыслей. Сеньора тем временем продолжала вбивать меня в бетонопластик:

— Понимаю твой юношеский максимализм, но тебе надо кое-что принять, юноша. Осознать и смириться. Ты сейчас не просто «в теме», ты «на волне», ибо сам строил эти схемы с гражданской обороной, перевербованными войсками и окружением Сената. И мысленно ты здесь — в Сенате, во дворце, решаешь проблему. Но правда в том, что тебя «перевели» на другую работу, в другой сектор, Хуан! Ты не списан, и не надейся, но сейчас ты не здесь, и здесь не нужен. Мне знакомо это состояние, это ломка. Тебя не по детски корёжит, и ни икса с этим не сделаешь. Сама была в такой заднице не раз, когда с хорошо проделанного, но не доделанного проекта кидают куда-то, а однажды даже кинули под домашний арест. Эту ломку надо пережить, мальчик. Просто пережить. Прими, что тебе ВСЕГДА будет казаться, что ты знаешь и сможешь лучше. Но истина в том, что другие люди не дурнее, не глупее тебя, особенно если вы планировали и разрабатывали стратегию вместе.

— Они не выпустили наших «мараньоров», кто взял оружие и выступил против мятежников! А их прижали к шлюзам! — воскликнул я, чувствуя в душе не просто раздрай, а адский ад. Чего у старушенции не отнять, так это того, что она в корень зрит. Такую хрен обманешь даже тогда, когда можешь обмануть сам себя. И это… Бесит! И ломает от этого как бы не больше.

— Это ты в новостях посмотрел? — Она презрительно фыркнула, и от этого фырканья мне стало немного не по себе. Её усмешка отрезвила, привела в чувство. «Вера в СМИ»… А не сам ли я на них ругался до своего падения с дворцового шпиля?

Поскольку отвечать не требовалось, я молчал, лишь сопя в трубку, она продолжила:

— Хуан, скажу тебе как человек, который хоть тоже сидит в стороне, но ЗНАЕТ. Они, кто на той стороне фронта у Сената, предполагали восстание «мараньонов», и полностью его вели. Каким-то образом перехватили наши контакты, или, возможно, контролировали кого-то ключевого из их командиров. Единственное, по моим данным, мятежники должны были спровоцировать их на выступление завтра, но что-то пошло не так. Но они были ГОТОВЫ к этому! ГОТОВЫ, твою мать, Хуан! — заорала Сирена. — И оттесняют «мараньонов» не к шлюзам, а от! Не совсем в противоположную сторону, но в такие дебри, что как только мы туда войдём, окажемся в ловушке! Они рассчитывают