Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

– С тех пор прошло слишком много зим. Я уже давно в порядке. Люди не лгут: время действительно помогает справиться с болью. Не избавиться полностью, но с ней можно бороться, когда она вновь напомнить о себе. Тебе ведь это знакомо?

– Да, – кивнула Аямэ, переводя взгляд с Цубасы на пустоту дороги. Лес редел, и впереди открывались голые, продуваемые ветрами поля.

– Знаешь, порой я завидовал людям. – Аямэ удивленно посмотрела на него, и Цубаса криво улыбнулся. – Ваши короткие жизни не дают вам горевать. Любая боль стирается куда быстрее той, что испытывают ёкаи. Вы берете от жизни все, наполняете несколько десятков лет столькими эмоциями и событиями, сколько боги и ёкаи испытывают в лучшем случае за тысячелетие. Вы умеете дорожить тем, что вам дано. И я мечтал об этом.

Слова Цубасы так отличались от того, что говорил Такуми. Дзинко корил людей за изменчивость, пока Цубаса восхищался ею. Аямэ прикусила губу, пытаясь понять, что ближе ей.

В словах Цубасы хранилась истина, которую Аямэ разделяла. Сколько ей отмерено лет? С ее рождения прошло двадцать весен, следующая станет двадцать первой, если она доживет, не сгинув на каком-нибудь задании. Она не могла не спешить чувствовать все: безоговорочную любовь к сестре и названому брату, ненависть к родителям, которые думали лишь о себе, несколько раздражающую привязанность к Ясуси и даже Генко. Ведь Аямэ не знала, сколько ей осталось, а потому и хотела испытать как можно больше.

Но не могла она не согласиться и с недовольством Такуми – людская преданность действительно походила на дом из песка, который легко смывает любой дождь или разносит по округе ветер. Аямэ ценила постоянство, пусть и верила, что все может измениться в любой момент. Так как она сменила свою ненависть к ёкаям на… дружбу? Признательность? Привязанность? Назвать точное чувство Аямэ не могла и потому пока решила оставить эту мысль.

Получалось, что они оба правы, но и оба ошибаются в своих суждениях. Или же неверные суждения принадлежали Аямэ.

«Узнай благословенные предки, что я оправдываю ёкаев и пытаюсь их понять, меня бы тут же казнили».

Рассуждения стали опасными, когда Аямэ вспомнила и другие слова Такуми. Как он говорил о своей жене, уверенный в каждом слове и выборе, что позволил ему остаться с супругой-человеком.

Закусив губу, Аямэ бросила короткий взгляд на Цубасу. Любить кого-то так же сильно, как он любил свою семью… Действительно ли она способна так же отдать всю себя другому человеку?

Пальцы случайно задели руку Цубасы, и она вздрогнула, поспешно отступив чуть в сторону. Проклятые ёкаи, они слишком сильно влияли на нее, иначе она бы никогда не задумалась о чем-то подобном, тем более о…

– Аямэ, – вырывая ее из мыслей, негромко произнес Цубаса, и она мгновенно подобралась, по одному тону понимая, что следует сосредоточиться.

Дорога разветвлялась. Нужная им стелилась прямо, но справа, вдоль леса, шел другой путь, по которому двигались два всадника. Аямэ не нуждалась в остром зрении, ки выдала их задолго до приближения.

– Держи себя в руках, – тихо произнес Цубаса, едва заметно коснувшись ее холодными пальцами, – ладонь Аямэ уже покоилась на танто.

– Это сложно.

– Терпи.

Ей пришлось стиснуть зубы и заставить себя расслабить спину, потому что все в ней буквально кричало о желании ввязаться в драку. Приблизившиеся Рёта и Рюити лишь усилили эту жажду, а перекосившая лицо ухмылка второго и вовсе лишала разума.

Краем глаза Аямэ заметила, как Цубаса подошел к ней, а скрывшая лицо маска почти незаметно, но повернулась в ее сторону в знак не то предупреждения, не то недоумения.

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Аямэ постаралась расслабиться, очистить разум и не поддаваться гневу. И когда это почти получилось, в голове тревожно отозвалось непонимание, почему она так остро отреагировала на братьев. Конечно, она и раньше недолюбливала их, но не настолько, чтобы желать вгрызться в их глотки, стоит им приблизиться.

– Не слишком ли часто мы встречаемся, дражайшая сестра? – Издевка в голосе Рюити не достигла цели – отвлеченная на собственное состояние, Аямэ проигнорировала укол.

– Что вы здесь забыли?

Вопрос прозвучал не холодно, а как-то устало, и Рюити это задело куда больше привычной ответной остроты Аямэ. Его ки раскалилась, обжигая, и конь под ним принялся нервно перебирать копытами.

– Направляемся в твое драгоценное Бюро. Есть сообщение от клана, – подал голос Рёта, не давая брату окончательно выйти из себя.

Сайто редко передавали послания в Бюро. Слишком уверенные в собственных силах и значимости, они упрямо игнорировали других оммёдзи и связывались с Бюро лишь в крайних случаях. Как в тот день, когда решили, что поручить обучение Аямэ следует кому-то другому. Поначалу после смерти Рэн она слушала учителей и мать, строго соблюдала все правила, но в итоге характер проявил себя – она сорвалась и вызвала беспорядки среди Сайто, ранила собственного учителя, едва не лишив того руки. Совет быстро принял решение, что наследнице следует лучше узнать мир. По крайней мере, именно так звучала официальная причина ее ссылки в Бюро.

– Любопытно, – неожиданно спокойно произнес Рюити, взяв свою ки под контроль. – Второй раз сталкиваемся с тобой, и ты второй раз в компании этого тэнгу. Как бы не пошли дурные слухи.

Пусть фраза и звучала заботливо, но Аямэ слышала в ней неприкрытую злую насмешку. И уже представляла будущие сплетни.

– Вас направили вдвоем? – проигнорировав Рюити, спросила Аямэ у Рёты.

Он ответил не сразу, рассматривая Цубасу. Льдисто-голубые глаза не отрывались от маски тэнгу, и в них таилось что-то, чего Аямэ не могла понять. Простой интерес или оценка угрозы?

Но потом Рёта моргнул, и странное выражение исчезло из глаз, возвращая привычное равнодушие.

– С нами еще двое, но они отстали. – Никакого интереса к судьбе тех, кого они оставили позади.

– Хитоси?

– Ах да, он был пятым в нашей компании, совсем о нем забыл. – Рёта пожал плечами и отвернулся – ни в одном его жесте не было ни капли заботы и волнения. Словно он говорил о шторме, что может испортить вид на море, – неприятно, но следует просто принять это.

– Ублюдки, – рассерженной кошкой прошипела Аямэ, готовая наброситься на братьев с голыми руками, но ее вновь остановил Цубаса, легко потянув за рукав.

– Терпи.

Оставалось проглотить злость, вскочить на Стремительную и потянуть ту за поводья, направляя в нужную сторону. Цубаса на прощание поклонился ей, но не братьям и взлетел, тут же теряясь в вышине. Рюити выругался, бормоча что-то о том, что почтение от ёкая – почти как проклятая вещь, от которой нужно избавиться быстро и не думая. Аямэ благоразумно пропустила его слова мимо ушей, сосредоточившись на Рёте. Тот, наоборот, выглядел заинтересованным и какое-то время смотрел в небо, где скрылся Цубаса.

– Рюити прав, – совершенно неожиданно произнес Рёта, переведя взгляд на Аямэ. – Слухи о твоей близости с ёкаем действительно могут распространиться.

– Уж не вы ли, братья, начнете их распространять?

– Нам это и не понадобится, сестренка. Любой, кто увидит ваше общение, сделает нужные выводы.

– «Нужные» и «правильные» выводы – совершенно разные понятия. – Аямэ ухмыльнулась, не в силах сдержать злорадство: редко получалось обставить Рёту в словесной битве. – А если законы клана за последние десять лет не изменились, за клевету Сайто все еще наказывают по всей строгости.

– Законы диктуют те, кому принадлежит власть. И они решают, какие выводы будут правильными, а какие – ложными. Только дай повод воплотить все в жизнь – и убедишься в этом лично, – криво улыбнулся Рюити.

Ответить ей не дали новые всадники. Трое Сайто на взмыленных лошадях, запыленные от долгой дороги и уставшие, со следами крови на одежде и ранами, прервали своим появлением спор. Двоих Аямэ не знала, но по одежде могла предположить, что они из северной ветви клана. Хитоси выглядел лучше, чем при прошлой встрече, чему Аямэ не могла не радоваться, и все равно раздражение вновь подняло голову – Рюити и Рёта равнодушно осмотрели всадников, не сказав ни слова и игнорируя их ранения.

Аямэ хотела спросить, что случилось, но Хитоси покачал головой, перехватив ее взгляд. Пришлось смолчать, хотя