Праздник под угрозой - Алекс Хай

я попытался сохранить серьёзное выражение лица, но внутренне уже боролся с хохотом.

— Ты мне только одно скажи, Феня, — улыбнулся я. — Тебе нужна помощь, или все в порядке?

Аграфена сузила глаза и сложила руки на груди. Она явно собиралась что-то сказать, но тут я услышал за спиной движение — Ида, не выдержав ожидания, влезла внутрь.

Глаза Юсуповой округлились, как у испуганного котёнка, когда она увидела нас троих. Пауза, возникшая между нами, была настолько неловкой, что даже скрипучие доски чердака, казалось, напряглись.

Мы все замерли, переглядываясь. Я не знал, что было смешнее — выражение лица Аграфены, смущение Черкасова или то, что мы с Идой выглядели ничуть не лучше.

— Что ж, зная тебя, Феня, полагаю, ты отправилась сюда добровольно. В таком случае мы с Идой Феликсовной ничего не видели, — наконец сказал я. Мой голос дрожал от подавляемого смеха.

Аграфена снова открыла рот, чтобы что-то сказать — наверняка собиралась меня отчитать по привычке. Но затем вспомнила, в какой ситуации находилась сама. Её лицо приняло выражение сдержанного упрёка, но она решила не усугублять ситуацию.

— Ну и мы тоже ничего не видели, — заявила она наконец, её голос был резким, но уже без прежней злости. — Никто ничего не видел.

Черкасов коротко кивнул, не сводя глаз с моей спутницы. Да уж, ситуация, мягко скажем, дурацкая.

— Прекрасно, — ответил я, подавая руку Иде, которая всё ещё стояла с выражением человека, попавшего в самый странный момент своей жизни. — Тогда мы пойдём, а вы… наслаждайтесь моментом.

Аграфена и Черкасов проводили нас столь пристальным и тяжелым взглядом, что он ощущался физически. Я не мог сдержаться и, выходя с Идой в коридор, шепнул:

— Чердак, оказывается весьма популярное место уединения.

— Раз так, стоит поставить здесь лакея, — тихо отозвалась Ида.

Когда мы наконец спустились в тёмный коридор, девушка остановилась и прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться слишком громко.

— Алексей, — начала она, её голос был полон смеха. — Ты видел их лица? Аграфена была… Она нас чуть не испепелила взглядом!

Я прислонился к стене, прикрыв лицо рукой, чтобы скрыть свою улыбку.

— Что ж, у всех есть маленькие невинные тайны.

— Такие ли уж невинные? — вскинула брови Ида. — Сдается мне, ваша помощница и этот майор уже не впервые оставались наедине…

— Как и мы, Ида Феликсовна.

— Ну… да. И все же эту сцену я запомню надолго!

Мы ещё долго смеялись, подшучивая над ситуацией. Этот момент, полный напряжения и комичности, неожиданно сблизил нас ещё больше.

После того как мы спустились с чердака и вернулись в гостевые залы, я проводил Иду до компании знакомых дам. Она благодарно улыбнулась, но в её взгляде ещё теплилась искра пережитого нами момента. Я же, мысленно вздохнув, отправился в кабинет — проверить, как там Уваров.

Открыв дверь, я застал неожиданную картину: Татьяна сидела с книгой в руках, а Лёня мирно спал на соседнем кресле, его голова склонилась набок. Таня выглядела абсолютно спокойной.

— Что здесь происходит? — спросил я, прикрывая за собой дверь. — Ты присматриваешь за ним?

Она подняла на меня глаза, не отрывая пальца от страницы, словно чтобы не потерять место.

— Ага, — спокойно ответила она. — Полагаю, твоя работа, судя по сонному заклинанию. Кто-то же должен был позаботиться о твоём товарище, пока ты шастаешь по закоулкам со своей дамой сердца.

— И откуда это такая преступная осведомленность, сестрица?

Таня усмехнулась и отложила книгу.

— Оттуда, милый братец, что я, в отличие от тебя, сижу в этом доме почти безвылазно. И успела изучить каждый закоулок нашего особняка. А вы с княжной Юсуповой настолько сблизились в последнее время и так друг на друга смотрите, что даже слепой поймет — между вами что-то есть!

Что ж, сестренка явно натренировала наблюдательность. И, зная Таню, я бы поставил на то, что она наверняка захочет что-нибудь в обмен на свое молчание. Интересно, знала ли она об Аграфене?

Я улыбнулся, указав на Уварова.

— Спасибо, что приглядела за Леонидом.

Она взглянула на безмятежного парня и, слегка прищурившись, уставилась на меня.

— С тебя ещё станется, Алексей. Я уже придумала, что попрошу взамен. Но пока не скажу. Всему свое время.

— Где же твои милосердие и благотворительность, сестрица? — с сарказмом ответил я, слегка поклонившись. — Но всё равно спасибо.

Я подошёл к Лёне, потряс его за плечо, чтобы разбудить.

— Подъём, герой. Спать на балах — это уже слишком.

Он медленно открыл глаза, моргнул и натянуто улыбнулся.

— Простите, я… кажется, немного переутомился…

— Всё в порядке. Таня присмотрела за тобой. А теперь нужно вернуться к гостям, — сказал я. — Остался только котильон, потом все начнут расходиться.

Лёня кивнул, вставая. Таня поднялась вместе с ним и, махнув мне рукой, удалилась, что-то шепнув ему на ухо. Он смутился, но улыбнулся.

Я отправился в танцевальный зал. Там уже собрались гости, у которых ещё остались силы на развлечения. Оркестр заиграл лёгкую, но ритмичную мелодию, а распорядитель объявил котильон. В зале царила атмосфера оживления: дамы поправляли свои платья, а кавалеры оживлённо обсуждали, кого хотели пригласить на предстоящий танец.

В этот момент ко мне подошла матушка.

— Алексей, дорогой, — начала она с лёгкой улыбкой. — Ее величество будет очень рада, если ты пригласишь на котильон её фрейлину, княжну Мещерскую.

Я подавил лёгкий вздох. Это было ожидаемо, но не приносило радости. Мария Васильевна Мещерская, была дочерью главы Четвёртого отделения. Девушка с приданым, ранговым перстнем и титулом, но… увы, совершенно непривлекательная.

Это был редкий случай, когда если рассматривать каждую ее черту отдельно, то не увидишь сильных изъянов, но все вместе в человеке они складывались ужасно негармонично. Впечатление портила и манера держаться — девушка была до приторности любезна и прятала свои чувства за пластмассовой улыбкой.

Но отказать императрице я не мог. К тому же отец фрейлины имел огромное влияние, в том числе и на Спецкорпус.

Подойдя к государыне, я поклонился:

— Ваше Императорское Величество, позвольте мне пригласить на котильон одну из ваших дам.

Императрица улыбнулась.

— Кого бы вы хотьели пригласьить, вашье сийятьельство?

— Мария Васильевна оказала бы мне величайшую любезность, согласившись принять участие в игре-танце.

Императрица улыбнулась, глаза Мещерской удовлетворенно сверкнули — она явно подговорила свою госпожу.

— Коньечно, Алексьей Иоанновьич. Мария, ступайте.