Кобун - Олег Николаевич Борисов

посту мне выдают несколько бумажек, показывают, где поставить подпись. Попутно настоятельно рекомендуют соблюдать режим дня и не драться хотя бы ближайшие пару недель. Формально Тошико должны забирать родители, но она уже совершеннолетняя, поэтому может уехать и сама. Забавно — я бы ей двадцать лет не дал, выглядит подростком. Набрав кучу медицинской макулатуры «как сделать жизнь лучше», еще раз раскланиваюсь и возвращаюсь в палату. То, что нас не провожает доктор, это плохой знак. Это означает, что больная действительно знатно посралась с медперсоналом.

Внутри комнаты ощущается напряжение. Похоже, молодежь успела уже зацепиться языками. Успеваю отловить концовку фразы:

— Только дура лезет в чужой район без спроса. И не сказав нам, где ее искать.

— Так! — влезаю в разговор. — Вы забыли главное правило клуба. И какое это правило? Все, что касается клуба, обсуждают в стенах клуба. Потому что везде могут быть чужие уши. Поэтому — экспрессию сбавили, личные вещи собрали и на выход. И еще, Горо-сан. Я никоим образом в твои дела не лезу. Ты босс. Это твои люди. И ты за них отвечаешь. Но мы сейчас вместе, поэтому давай не будем друг другу карму портить. Мне в госпитале теперь чуть не каждую неделю бывать. Если вы кому-нибудь от широты душевной в бубен дадите, меня выгонят без разговоров. А ты не представляешь, чего стоило договориться на это место.

— Ты здесь будешь учиться? — удивляется «малыш Эндо». — Людей резать?

— Людей резать я и так умею. А вот по макушке стучать мне будут местные врачи в безуспешных попытках превратить в абэноши.

— Почему безуспешных?

— А ты посмотри и сравни меня и хотя бы со студентами внизу. У них на лицах высшее образование пропечаталось, а у меня лишь шрамы от очередной потасовки.

Сузуму на секунду обегает меня, разворачивает рядом с висящим на стене плакатом с каким-то улыбчивым доктором и сравнивает. Кивает довольно и подводит итог:

— Ты круче. Больные тебя будут бояться.

— Спасибо. Те, кто боится, не платит. Они обычно убегают. Я же предпочитаю, чтобы люди были счастливы. Тогда они с благодарностью жертвуют тебе на долгую обеспеченную жизнь. Умей делать людям приятно — и они к тебе потянутся. Сами. Без принуждения…

В этот раз едем в лифте в одиночестве и молча. Я замечаю помрачневшую девушку и спрашиваю:

— Болит что-нибудь?

— Нет.

— Точно? Вид у тебя такой, словно съела что-то несвежее.

— Все нормально… Просто думаю, как поквитаться.

— Да? Опять в одиночку?.. Тогда тебе придется ехать в соседнюю больницу. Сукебан, кто тебя пытался запинать, там прохлаждаются. Ну, и если решила косплеить Аска Лэнгли Сорью, то могу чуть подучить. Нож не понадобится, а любой куботан или даже просто ручка вполне позволят отбиться от двух-трех противников одновременно.

Молчит. Потом ворчит в ответ:

— Мне больше нравится Хана.

Тэкеши, думай — о чем она? Точно — про мать-одиночку из «Детей волка». Понятно, жизнь у Тошико явно не сахар.

— Значит, надо отращивать клыки. Если решила без поддержки друзей отпинать половину Токио.

Выбравшись в холл, идем на выход. Я хлопаю Горо Кудо по спине и говорю:

— Вы пока к своим, мне надо на пару минут задержаться.

— Не проблема, догоняй.

Двигаюсь к стойке регистрации, у которой как раз почти пусто. Только сбоку стоит невысокий старичок в соломенной шляпе и тонкой тросточкой в руках, разговаривает с одной из девушек.

— Чем могу вам помочь?

— Я был бы очень признателен, если вы поможете мне оставить личное сообщение господину Коичи Сакамото.

— По какому вопросу вы хотите встретиться с господином профессором?

— У меня рекомендации от Дэйки Мураками из профессионального союза Микоками, — протягиваю письмо в плотном конверте. Девушка берет его и нерешительно вертит в руках. Стоящий сбоку старичок поправляет золотую оправу очков и спрашивает:

— Интересно, что может связывать абэноши и босодзоку. Ваши друзья?

— Мои соседи. Они хорошие, просто почему-то считают, что грубить окружающим и изображать из себя крутых — это прикольно.

— Хорошие? Интересно… А вы, значит, пытаетесь их перевоспитать?

— Что вы. Взрослого человека перевоспитать невозможно. Ну, по-крайней мере, мне так кажется. Поэтому я всего лишь пытаюсь достать из глубины все хорошее, что в них есть.

— А плохое?

— Плохое из них улица достает, каждый день.

Старичок ловко выхватывает письмо из рук девушки, открывает его и начинает читать.

— Вы забавный молодой человек. Кстати, где одевались? В мое время в школу ходили в ужасных костюмах.

— Ужасных, Сакамото-сама, согласен. Я в них постоянно потею. Этот удалось прикупить у госпожи Рей Кавакубо.

— Она теперь обшивает молодежь? Раньше к ней стояла очередь лишь из старых семейств.

— Я ей понравился, — улыбаюсь и попутно раздумываю — меня сразу сейчас отсюда вышибут с охраной или откажут вежливо? Хамить и разговаривать на равных с ведущим мозгоправом абэноши все же надо уметь. А я все никак после препираний с босодзоку не перестроюсь.

— Знаете, вы мне тоже понравились. Единичка минус без должной подготовки быстро перегорит. Поэтому давайте ваш номер телефона, я отдам секретарю. Посмотрим, что можно будет сделать.

Достаю отпечатанную визитку, с поклоном вручаю. Там только имя-фамилия и телефон. Никаких красивостей. Кому надо — запомнят. Кому не нужно — и так выбросят.

Хмыкнув, господин Сакамото вкладывает картонный прямоугольник в конверт и насмешливо салютует, приложив два пальца к краю канотье. Кланяюсь, выгребаю на выход.

— Очень забавный молодой человек. Очень… У меня бы наглости не хватило завалиться в салон главного дизайнера страны и вытребовать себе школьный костюм. Интересно, что он сможет продемонстрировать с даром. Такие бодрые ребята или сгорают за первые полгода, или становятся чудовищами с личным рейтингом больше сотни…

Помахивая письмом профессор отправляется к лифту. Скочившие студенты синхронно с ним здороваются, согнув спины. Они издалека уже успели разглядеть выскочку в дорогом костюме и теперь будут обсуждать, что это за мажор побеспокоил их бога от медицины.

* * *

Троица ждет меня под козырьком крыльца.

— А чего вы здесь, а не с ребятами?

— Там солнце, здесь тень. Потеть неохота, — ухмыляется Сузуму, масляно разглядывая пробегающих мимо медсестер.

— Солнце, жара? Эндо-сан, на улице второе марта. По ночам заморозки бывают. До летней жары еще жить и жить… Ладно, пойдемте.

— Ты как, договорился об учебе?

— Учеба — это в университете. Здесь меня будут иголками тыкать и препарировать, как лягушку. Не путай зубрежку и развлечения.

— И кто будет развлекаться? — любопытствует официальный клоун банды.

— Без понятия. Какого-нибудь злобного студента приставят, скорее всего. Главное — галку я поставил, в документы меня запишут и