Объект «Фенрир» - Максим Анатольевич Макаренков

экипаж взбунтуется. И так же надеялся, что они подчинятся и снова вернется привычное самоуничижение и существование вопреки ненависти к себе и прошлому.

Михеев предложил молодежи остановиться. Считать миссию экипажа «Меконга» законченной, а дальше, мол, он сам. В ответ Кейко изобразила смешную гримаску, а Стас молча посмотрел на Михеева так, что тот пробурчал: «Да ладно, ладно», и махнул рукой.

«Меконг» после удара мертвых кораблей перешел в режим самовосстановления, так что консенсус-реал был минималистичным, а сам корабль ограничился голосовым присутствием и сделал вид, что ничего не слышал.

– Сколько тебе еще нужно для выхода на полную мощность? – спросил Михеев, надеясь, что облегчение в его тоне не слишком очевидно.

– Пятьдесят шесть часов, плюс-минус час. – Голос корабля был лишен привычных интонаций, звучал почти механически, отчего всем было немного не по себе. Кажется, самому «Меконгу» тоже.

– Хорошо. Точнее, ничего хорошего, конечно, но используем это время, чтобы проанализировать и осмыслить то, что произошло. Итак, что мы имеем? Вываливайте все мысли, соображения, все, что показалось необычным, все, чему в спешке не придали значения. Вас, кстати, Петр Александрович, это тоже касается.

С того момента, как он попал на борт «Меконга», Попов больше молчал. Он не выглядел потерянным, как поначалу опасался Михеев, скорее очень сосредоточенным и самоуглубленным, он будто переосмысливал нечто важное, сокровенное, что составляло сердцевину его существования. Таким он был и когда запели нагльфары, и Михеев хорошо запомнил эту его отрешенность и странные, но оказавшиеся очень нужными слова. Сейчас Михееву было нужно, чтобы Попов тоже вспоминал.

– Вы сказали тогда: «Они зовут не вас, не слушайте чужую песню». Что вы имели в виду? – спросила Попова Кейко.

Стас молчал, он лишь внимательно смотрел на ксенопсихолога. Оценивающе смотрел, будто ждал… чего? Подтверждения своих мыслей?

– Кейко Яновна, – Попов как всегда был старомодно вежлив, – вы же сами чувствовали, что зов предназначался не людям. Нагльфары звали с собой «Меконга» и берсеркера. Тех, кого считают членами своего рода. Они звали их туда – на ту сторону пробоя реальности.

– «Меконг», это так? – быстро спросил Стас.

Корабль помедлил с ответом. Наконец сказал неторопливо и тяжело:

– Да. Они звали меня. Они показывали мне картины мира, который им обещала сущность, что пришла через пробой в энергоблоке.

Михеев уже открыл рот, чтобы спросить, какого черта «Меконг» молчал, и тут же закрыл. И изо всех сил взмолился, надеясь, что Кейко успеет толкнуть Стаса или сделать еще что-нибудь, только чтобы никто не задал этот вопрос, который нельзя, совсем нельзя сейчас задавать кораблю. «Меконг» и так отдал все, что мог, чтобы спасти людей.

– Оп-па… Значит, у нагльфаров есть информация оттуда – с той стороны реальности, из той Вселенной, называйте как хотите, – почесал в затылке Стас, а Попов вытянул в его сторону длинный коричневый палец.

– Верно рассуждаете, юноша.

Михеев незаметно выдохнул.

– И это влечет за собой множество вопросов, – сказал он. Не выдержал и попросил: – «Меконг», а хотя бы самый простой стол ты вырастить можешь? И блокнот, если не сложно.

Еще в той, старой жизни, Михеев привык «думать на бумаге». Конечно, каприз, но, если помогает структурировать мысли, надо пользоваться.

– Будет вам стол. И блокнот будет, – в голосе «Меконга» прорезались брюзгливые нотки, и Михеев обрадовался.

Значит, все в порядке, корабль восстанавливается. Да и пространство реала вроде хоть чуток обозначилось, а то висели посреди ничто, какое тут обсуждение, право слово.

– Так, записываем! – Михеев откинул обложку, вывел жирную единицу. – Мертвые корабли обладают информацией о «той стороне» реальности и могут с той стороной, или другой версией Яви, тут простор для воображения, обмениваться информацией.

Он подумал, постукивая кончиком ручки по губам: «Пока ограничимся самым главным – случались ли пробои ранее и в каком масштабе?»

Тревожащий был вопрос. Очень не по себе становилось от него Михееву.

– Что мы еще точно знаем: «та сторона» обладает ресурсами, достаточными для того, чтобы формировать ложную реальность очень высокого уровня – на нее купился даже «Меконг».

– Ненадолго, пилот, ненадолго, – с укоризной отозвался корабль.

Михеев отмахнулся:

– Неважно. Факт налицо.

Остальные молчаливо согласились.

– Перед тем, как началась эвакуация, старший, вы сказали, что знаете, что нужно «Сфере».

– Да, сказал. Но это подождет. Пока это мое подозрение, оно перерастает в уверенность, но факты, факты. Мне нужно больше фактов и мнений для уверенности. Ты! Ты сказала, что получила сканы и данные медикологов на Лапиньша, – ткнул он ручкой в Кейко.

– Да, и сразу сгрузила «Меконгу». – Девушка выпрямилась и внимательно посмотрела на Михеева.

«Ты меня как будто щупаешь, – подумал пилот, – отвечаешь невинными, чисто служебными фразами и смотришь на мою реакцию. А потом приоткрываешь свои возможности, как там, на снегу, или когда ты держала за руку Стаса, когда запели корабли мертвецов, и снова смотришь, как я отреагирую. Что же ты высчитываешь, девочка?»

– Там есть что-то интересное? – Стас подал голос, поднял голову к несуществующему потолку и замер, ожидая ответа.

«Меконг» секунду помолчал, и Михеев представил, как скандинав в свитере грубой вязки листает старую книгу с пожелтевшими страницами.

– Нет. Ничего особенного. Стандартная биоблокада. Усиление биоблокады перед экспедицией к Вишну-6, дальше стандартные процедуры. Травма во время отпуска на Регисе – неудачное приземление на планере. В общем и целом, совершенно обычный медикологический файл, аж скучно.

Стас почему-то кивнул, поднял руку:

– Скажи, а ты проводил сравнение его биоданных?

– Зачем и с кем именно? – «Меконг» казался озадаченным.

– Со всеми доступными данными.

Михеев аж крякнул – с досады и от удовольствия. С досады на то, что не додумался сам, а от удовольствия – что не ошибся в земледеле. «Ох, парень, и способности в тебе дремлют. Аж жалко обратно в земледелы отпускать, уже сейчас жалко».

– Мне придется запрашивать доступ к закрытым данным. Насколько я понимаю, это высветит наш статус, чего мы пытаемся избежать, – в голосе корабля слышалось сомнение.

– Направь запрос на «Алконост», – скомандовал Михеев. – Мы договорились с ней о закрытом канале, по которому она сможет, в случае необходимости, запрашивать данные сразу в центральных базах, минуя инстанции сектора.

«Меконг» присвистнул.

– Слушай, раз ты свистеть начал, значит, не так уж тебе тяжко, – Михеев тоже начал брюзжать. – Ну что за позерство!

Пространство консенсус-реала изменилось, проявилась уже привычная комната со стеклянной стеной-окном и заснеженной Вальхаллой, над горами которой заходило красно-оранжевое солнце. Попов тут же заплелся в просторном низеньком кресле, а стол Михеева сделался деревянным. Скандинав стоял, спрятав руки в карманах мягких брюк, подбородок укрыт высоким воротом свитера. Внимательно смотрел, ожидая дальнейших указаний.

А Михеев все пытался ухватить кончик ускользавшей