Кадровик - Валерий Листратов

А после трёх огромных глотков воды из фонтанчика на углу голова светлеет, и я прислушиваюсь к словам фея.

— А может и не нужно нам туда идти, а? Не самое дружелюбное место. Давай просто поедем в другой город? Зато живы-здоровы будем, — Феофан начинает давать заднюю.

Смотрю на карту. Мы, в принципе, практически пришли. Вход в коллекторы где-то рядом. Осматриваюсь. Перед нами ручеек, забранный в камень. Даже речушкой это назвать — значит польстить. Но через нее все равно перекинут небольшой каменный мост. В общем, маги работали с удовольствием в свое время.

С речушкой понятно, она должна где-то втекать в коллекторы. Служить, так сказать, основой для всего того, что внутри. Но я все равно не вижу где. Хотя… Перегибаюсь через перила. Да. Вход стеснительно спрятан под мост. Довольный своей смекалкой спускаюсь вниз и подхожу к небольшим дверям канализации, как помечено на плане.

— Нет уж, Фео, — вытаскиваю фея из переноски. — Включай щит и пошли.

Заглядываю в приоткрытую дверь канализационного коллектора.

К горлу подкатывает тошнота и мне приходится сесть на корточки, чтобы не упасть. Это проходит быстро, но все же запах такой, комары, скажем, на лету бы дохли. Хотя мухам, наверное, зашло бы.

— Ты бледный какой-то. Чай не пил у пророка, что ли? Зря не пил, вкусный чай и полезный. Плюс от головокружений помогает, да еще может чего вылечит!

— А раньше сказать не мог? — спрашиваю я с нескрываемым раздражением.

— Я думал, ты знаешь. — Феофан пожимает плечами и обходит вход с другой стороны.

Дверь открывается с легким скрипом. Ступени тянутся прямо от входа и довольно полого продолжаются вниз. Спускаться приходится в полную темноту и неизвестность. Единственный свет — от входной двери, хотя на плане обозначены лампы. Так что, может, чуть позже будет светлее.

Феофан перед спуском предусмотрительно затыкает нос ватой. И в какой-то момент я начинаю ему завидовать.

— Ты свышал? — вздрагивает фей, глотая звуки.

И да, я слышал. Как обваливается земля, как пробегает довольно крупное существо в темноте и как капает вода. Я считаю лестничные холодные ступени, чтобы побороть неприятное предчувствие. Восемнадцать. Девятнадцать.

— Ах втыж ёвки! — ругается фей, соскальзывая одной ногой со ступени.

Я вовремя реагирую и придерживаю его. Если бы Феофан спускался первым, то вряд ли мы бы сейчас разговаривали.

— Спафибо, — говорит Феофан, но в его голосе слышатся нотки страха.

Когда фей поскальзывается, щит, окружающий нас, тут же моргает. Звуки становятся значительно громче, и я слышу гул сточных вод. Когда я мысленно произношу цифру сорок, ступени заканчиваются и ноги погружаются во что-то липкое.

Щит слегка светится в темноте, благодаря ему можно разглядеть стены, покрытые слоем грязи и плесени. В воздухе витает запах какой-то химии и гнили.

— Можешь прибавить освещение щита? — на всякий случай прошу я.

— Севчас, — отвечает фей, и щит вокруг нас загорается теплым светом. Фей стоит на последней ступеньке лестницы и не решается сделать шаг в темную жижу, в которую я уже спустился. Но это и понятно — ему-то она будет почти по пояс.

Неглубоко вздыхаю, беру фея опять на руки и сажаю в переноску.

— Шпасибо! — гнусаво благодарит Феофан.

Я смотрю на вату в его носу и не верю, что она может спасти от незабываемых ароматов этого места. Щит прибавляет яркость, и видимых деталей становится заметно больше.

По полу стекает мутная вода, в ней плавают обломки мусора и узнаваемые вещи. Тряпки, бутылки, остатки еды и обёртки от конфет.

— О, эвто мои любимые! — Феофан подпрыгивает в переноске от удовольствия.

Даже тут фей умудряется думать о еде.

Мы почти сразу же подходим к своеобразному распутью: перед нами два туннеля. Жаль, что канализации не додумались оборудовать указателями и подсветкой.

— Нам кувда? — фей пытается повернуться ко мне.

— А без разницы. — Сверяюсь с планом. — Тут куда не пойди, все равно к узлам придешь. А нам их почистить и надо.

— Тогда направо? — фею не терпится зачистить все тут, и уйти уже из этого места. Прекрасно его понимаю и поддерживаю.

— Не, мне левый тоннель нравится больше, — не соглашаюсь.

— Чвем? — не понимает фей.

— Оттуда сквозняком тянет, соответственно, и запах меньше. Туда пойдем.

Фей из переноски еще раз меряет меня взглядом сверху вниз. Потом лезет в сумочку.

— Аггумиент желевзный! — протягивает мне две ватки. — Всаавь в нгос, это ковнечно не жигг егигогога, но хоть таг.

Неожиданно. От такого напарника вот не ожидаешь такой благотворительности. Забиваю ноздри ватками, смоченными в чем-то пихтовом. Ну, хорошо, канализация теперь приобретает пикантный пихтовый оттенок в запахе. А я приобретаю такую же гнусавость как фей. Ладно.

Делаю шаг в левый коридор и чувствую легкие удары сзади. Словно по воздуху тихо щелкают. Резко оборачиваюсь.

Сзади с десяток крыс — каждая размером с небольшую собаку. Они упорно пытаются прокусить щит Феофана. Это вообще не удается никак, но крысы не оставляют попыток. Очень упертые создания.

— О как! — резко оборачиваюсь на новый звук из левого тоннеля.

Из темноты, мерзко попискивая, бежит еще стая. И тоже мгновенно присоединяется к нападающим.

Стоим окруженные шевелящейся кучей. Те, кому не досталось места перед щитом, сидят и просто наблюдают за нами. Но это, скорее всего, оттого, что большой размер не позволяет пройтись по головам. Так что просто сидят и злобно пялятся красными глазками.

— Вот они какие въедители со сквада, — говорит фей.

Я его уже понимаю, несмотря на гнусавый акцент. Даже привыкаю. До этого непонятные слова приобретают первоначальный смысл.

— Не, это местные, канализационные. Но они тут точно не одни. Даже в сопроводиловке три вида монстров. — Показываю фею. — Вот смотри, написано — «Крысы, слаймы, встречаются призраки».

— Призраки⁈

— Ну да, — пожимаю плечами. — Но в сопроводиловке написано, что атака только «испуг». Вредить не могут. Могут еще покричать. Потусторонне так, ну и все.

Смотрим друг на друга.

— Вить, — наконец фей отмирает.

— А? — краем глаза слежу за шевелящимся ковром. В принципе, если бы не легкие толчки, было бы и непонятно, что эти существа нас атакуют.

— Сделай что-нибудь. — Фей кивает на крыс. — Мы так можем долго стоять.

— Насколько долго?

— Пока не проголодаемся. Ну, больше, чем сейчас. —