Имперский вор. Том 2 - Дмитрий Ра

Но, ваше высочество…

– Понятно, что только наедине, – улыбается она. – Знаешь, я ведь неплохо знакома с твоими сокурсниками. Но они не такие, как ты.

– Польщён, ваше… Анастасия.

– Они дети, – фыркает княжна.

– Мне так не показалось, – вру в ответ.

– Да ладно. Палей – клоун. Юсупов – чистый бычок. Львов, конечно, выделяется. Но скользкий, как змея. И манерный очень.

– А Макс Горчаков? – спрашиваю с интересом. Характеристики княжны, конечно, точные… но поверхностные. По крайней мере в отношении Палея.

– А Макс Горчаков… Он меня напрягает. Влюблён, – неохотно делится княжна. – Это приятно, но бессмысленно. В общем, с ними со всеми у меня хорошие отношения, но дружить с ними сложно.

Правильное мнение. Ибо нефиг делать. Такая подруга пригодится самому. Конечно, она с перебором искренняя, пожалуй что взбалмошная, но зато императорская дочка.

– А ты, Ник, мне кажешься взрослым. Думаю, мы сможем быть друг другу полезны. Вот, возьми.

Она лезет в карман штанов и достаёт какую-то цацку на цепочке. Протягивает мне.

Цепочка серебряная, тонкая. А цацка – обычный камешек…

…казалось бы.

Овальная галька с просверленной дырочкой. Но с одной стороны она прозрачна, будто в полый камень вставили стекло. За стеклом слегка мерцает зелёная хрень, вроде бы веточка.

И это артефакт.

Сильный, серьёзный артефакт для мгновенной прочистки каналов. Замена паре часов медитации. И он – не одноразовый.

Никита Каменский отвешивает челюсть, не скрывая этого.

Инквизитор Никрас Борх офигевает, понимая, что ему дарят. Я очень неплохо разбираюсь в артефактах. А ещё я способен определить изготовителя, если тот находится рядом. Артефакт сделала великая княжна. И это работа мастера высочайшего уровня. Ну разве что – сетка плетения не везде симметрична. Крошечный минус… Но и мастеру всего семнадцать лет.

– Анастасия?..

– Это тебе. В знак начала нашей дружбы.

– Я не могу принять такой подарок.

– Можешь и примешь, – жёстко говорит княжна. – Я хочу, чтобы ты доверял мне. Тогда и я смогу тебе доверять. Но слова – мусор. Потому бери. Я сделала его лично для тебя.

– Ваше высочество, вы понимаете, сколько это стоит?

– Ваше сиятельство, вы не забыли, кто я?

Смеюсь и вешаю подарок на шею.

– Спасибо.

– В конце концов, я тебе должна за своё спасение, – пожимает она плечами.

– Буду носить как награду. Слушай, Анастасия… У меня есть одна штука… Я сначала думал, что это тоже шерсть химеринга, но оказалось, что нет. Тебе не пригодится для экспериментов?

Ну а что? Не покупать же ей в ответ золотой браслет? Да и судя по тому, как у княжны загорелись глаза, на хрен ей те браслеты не нужны.

* * *

Тем же вечером

В кабинете князя Назарова

Владислав Беркутов, стоявший перед князем, чувствовал себя так, будто его медленно поджаривают на костре. Начиная с ног. Вот загорелись пятки, вот огонь дошёл до голеней…

Боли не было. А вот огонь был. Да, всего лишь иллюзорный. Но с того не легче. Князь Назаров изволил показывать, что очень недоволен. Но отчёт слушал внимательно.

– …Но поймать Матвея Соболева сейчас практически невозможно, – продолжал Беркутов. – Он вышел из тени. Нагло крутится в Тайной канцелярии, возможно, даже принят на службу.

– Возможно? – уточнил Назаров. – Владик, ты меня удивляешь. Что, ты даже этого не можешь узнать?

Владислав Беркутов развёл руками.

– Вы же знаете, кто ему покровительствует. При всех моих связях я не могу ничего противопоставить главе Тайной канцелярии.

– А ты поднатужься, Владик, – ласково посоветовал Назаров. – Вдруг да получится?

Князь крутил в пальцах крошечную булавку, и Беркутов пристально следил за его движениями. Просто чтобы не смотреть, как огонь, лизнув колени, потянулся выше.

– Подытожим, – сказал Назаров. – Соболев свободно расхаживает по городу, Костя Шах пропал бесследно, а моя правая рука в лице Владислава Беркутова стоит передо мной и мямлит что-то непотребное…

Иллюзорный огонь добрался до яиц, и Беркутов незаметно переглотнул.

– Когда я прошу тебя привести ко мне кого-то, Владик, это значит – привести. Не поймать. Не приволочь связанным, не притащить в мешке, вовсе нет. Пригласить. Ты не поверишь, но это не так уж сложно.

– Но, ваше сиятельство…

– Моё сиятельство подумывает, а не назначить ли тебе пенсию?

– Простите, что?

– Ну ты явно устал от такой нервной службы, Владик. Тебе не пора на покой?

После этих слов Беркутову мгновенно представилось кладбище и свежевырытая могилка. А в ней его собственное обгоревшее тело. В полном покое.

– Виктор Алексеевич…

– Инцидент с неудавшимся похищением младшего Каменского я тебе, так и быть, прощаю. Никто не мог тогда знать ни того, что мальчишка совсем не прост, ни того, что с ним будет Соболев, которого считали пропавшим.

– Все наказаны, – буркнул Беркутов.

– Эти «все» – исчезнувший Костя Шах и до сих пор прикованный к больничной койке Червень? – язвительно спросил Назаров. – Короче. Я хочу встретиться с Матвеем Соболевым. Встретиться, не больше того. Донеси до него это моё желание.

– Просто встретиться? – не сдержал удивления Беркутов.

– Ты не поверишь, но да. Обстоятельства изменились. Мне предложили кое-что… – Он взглянул на фотографию дочери. – Ладно. Неважно.

Назаров щёлкнул пальцами, и огонь, добравшийся уже до груди Беркутова, исчез.

– Началась большая игра, Владик. И я ещё не решил, какую из сторон мне выбрать. Люди часто лгут. Ставки слишком велики, а я не люблю ошибаться. Но тебя это пока не касается. Передай Соболеву моё приглашение, потому что я не намерен лично гоняться за ним по всей столице. Это первое. Второе – отыщи Шаха. Как можно быстрее.

– Понял, ваше сиятельство.

– Молодец, – похвалил Назаров. – И третье.

Он протянул Беркутову булавку.

– Вот эту штучку поручи воткнуть в какую-нибудь вещь Никиты Каменского. Так, чтобы она не была заметна. На дно рюкзака, в подошву обуви…

– Сделаем.

– Надеюсь, – хмыкнул Назаров. – Что там у него с ментальным допросом?

– У Каменского? А ничего. Все его слова подтвердились. Пацан ни в чём не виноват. Зная графа Горчакова, могу сказать: он бы удовлетворился этим. Но графиня рвёт и мечет.

– Да, Лизочка уж если что себе надумала – колом из неё не выбьешь…

– Виктор Алексеевич… Дело в том, что Каменского допрашивал сам Осипов. Так что наш человек передал мне кое-что любопытное. Осипов считает, что мальчишка был не совсем искренен.

– Не понял? Как это – считает? – удивился Назаров. – Чтобы Осипов – и не сумел вытащить все тайны? Каменский что, поставил ментальный блок? Против самого Осипова?!

– Нет-нет. Но сумел скрыть какие-то свои мыслишки. Как говорит Осипов – по поводу духовных зверей.

– При чём тут вообще духовные звери?

– Консилиум, собранный по поводу выгорания Макса Горчакова, считает, что он пострадал от духовного зверя. Но и это ещё не все.

Пламя вспыхнуло снова и в мгновение ока добралось до бёдер Беркутова. Он понял намёк и заторопился:

– Как вы знаете, менталиста уровня Осипова прочитать невозможно. Но наш человек сумел считать его остаточные эмоции. И он… в чём-то сомневается. И дело не в духовном звере. Есть что-то ещё. Осипов не доверяет Каменскому. Ну… не то чтобы не доверяет. Однако на что-то такое он наткнулся. Но на что – наш человек уловить не сумел.

– Интересно… – протянул Назаров. – Ладно, Владик, иди. И про булавку не забудь. Только прошу тебя – не втыкайте её, предварительно скрутив Каменского и отобрав у него ботинок!

– Ваше сиятельство!

– Шутка, – осклабился Назаров.

И перед носом его собеседника возникла огненная рожа с высунутым языком.

К чести Владислава Беркутова – он сумел не отшатнуться.

Глава 18

В башню я пока не собираюсь, а потому из императорского лимузина выхожу едва не на окраине столицы. Ещё на экскурсии по школе Назарова успел списаться с Таш. Должен же я расслабиться после такого насыщенного дня? Да и обещал давно девушке.

Перекусываю в первой попавшейся кафешке, чтобы не терять время на жратву на наконец-то состоявшемся свидании. Покупаю торт и цветы – в вечерней столице с этим проблемы нет. И еду на такси, по дороге лениво размышляя, что на личную жизнь совершенно нет времени и с этим надо что-то делать.

Кстати, тот факт, что Таш – владелица известнейшего аукционного дома – залипла на меня, ровесника своего двоюродного брата, слегка напрягает. Вот