Неприкасаемые. Легион. Хранители - Арнур Бокейханович Мамытбеков

а с зазорами. Ему хотелось оглядеться и узнать обстановку. Они вышли из машины, разминая ноги. Перед ними было большое и пустое пространство, на котором можно было бы разместить в длину пару футбольных полей. Он подошел к водителю, осмотрел его нос и убедился, что кровь уже перестала идти. Закария еще раз попросил прощения, и дружески похлопал Франтишека по плечу, и, опустившись вниз на одно колено, смотрел с удивлением на это царство железа за забором вдали. Его водитель, казалось уже отошел от обиды, понимая, что такой человек, как Закария и не мог поступить по другому в сложившихся обстоятельствах.

– Деньги ты надеюсь, прихватил? – спросил он Франтишека, который отошел в сторонку, чтобы помочиться.

– Да, кейс в багажнике. Там 100 тысяч. Долларов. Должно хватить…

Закария уже хотел сказать, что на снайперскую винтовку с глушителем, короткую штурмовую винтовку, Glock 19 или что-то подобное, а также нож с фиксированным клинком им хватит с лихвой, а другого оружия вряд ли стоит ждать у этого вонючки, по имени Фрэнк. Но вдруг, с территории комплекса порыв ветра донес звук выстрела, и они удивленно воззрились в направлении источника этого звука. Закария подумал сразу, что это вряд ли кто-то занимается пристрелкой купленного оружия. Как ему показалось, стреляли вверх. По воробьям? Он уже озвучил свою мысль, и они стояли какое-то время прислушиваясь, как вдруг один из контейнеров за забором объяло пламя и спустя несколько мгновений, что-то внутри него взорвалось и контейнер, словно горизонтальная ракета, нехотя оторвался от земли и, поднявшись метров на десять в воздух, разлетелся на части.

– Твою мать! – закричал Франтишек и шарахнулся в сторону, а Закария упал на землю, смотря на взрыв глазами, раскрытыми так широко, словно он хотел поставить рекорд и попытаться выжать свои глазные яблоки из своих глазных впадин. В этот момент полыхнул и взорвался еще один контейнер и Закария, поняв, что больше им тут делать нечего, быстро поднялся с земли, и, подняв с нее парня, который припал к ней, как к своим истокам и свернулся калачиком.

– Поехали! Все, Фрэнк, похоже подорвал и себя, и твою сестру! Да вставай ты!!!

В этот момент на землю начали падать какие-то предметы, словно осколки далекой разорвавшейся бомбы и Закария повалился на землю, прикрывая парня своим телом. Вдруг обстрел разом прекратился и Закария осмотрелся – на земле лежали части различного огнестрельного и иного оружия и приборов – стволы, приклады, снайперские прицелы, ножки, бинокли и даже тлеющие рожки с патронами. Ничего целого, кроме нескольких неразорвавшихся ручных гранат он не нашел глазами, и решил вставать, понимая, что это был последний сигнал об отступлении.

Они побежали к своему седану, когда какая-то небольшая машинка, наподобие Мини, снесла ворота и, пару раз забуксовав, все же проехала по ним, сбитым наземь, выбралась на простор, оставляя царство контейнеров позади, и теперь приближалась к ним со скоростью приличного торнадо. Закария велел парню бежать дальше к машине, а сам бросился обратно в поле, перебежав через дорогу, и пытался найти те гранаты, которые он заметил раньше.

Он быстро отыскал их и побежал обратно к дороге, и увидел, что это действительно был Мини, с Юнион Джеком на крыше. Машина приближалась, и он увидел, что она основательно просела, словно в ней везли какой-то груз. "Возможно, везут захваченное при нападении на Фрэнка оружие… Хотя, кто бы додумался перевозить оружие в такой крошке?", – подумал он, уже напоминая себе не человека, а гепарда, который начав свою охоту, реагирует только на движущуюся мишень. Он решил, что ему сегодня никто не сможет помешать выполнить то, что он уже явно представлял в своем воображении – жестоко покарать виновных, тех трех молодчиков, насильников и убийц, тем же самым способом, каким они расправлялись со своими невинными жертвами. Ему нужно было оружие, и он получит его любой ценой.

Он вырвал чеку из гранаты и побежал наперерез машине. Она была праворульной, и он слегка оторопел, когда увидел, что из нее, с пассажирского места на него уставилась, смотря во все свои большие глаза, которые казались каким-то воспаленными, та самая маленькая блондинка, которую он заметил вчера у отеля. "Так значит ты действительно охотница…", – промелькнула в его голове мысль, и он погасил последние сомнения, решив избавиться от своей преследовательницы.

Закария выдернул чеку и обрушился вниз, ловко и далеко метнув гранату таким образом, чтобы она взорвалась впереди машины. И, задев Мини с левой стороны, основательно повредила его колеса с ближней к нему стороне. Блондинка, казалось, сразу поняла его замысел, и слегка помешкав, словно справляясь с болью внутри, быстро вцепилась в руль, выворачивая его вправо, подальше от угрозы, но ей мешал кто-то большой, удерживая руль своими мощными дланями. Машина все же метнулась в сторону, но было поздно, граната взорвалась и обдала машину взрывной волной, слегка поддев и приподняв ее вверх, и посекла элементами своего стального покрытия резину обоих колес с левой стороны и сам кузов автомобиля.

Машина развернулась и резко остановилась, мотор сразу замолчал, будто он тоже поймал осколки гранаты и Закария поднявшись, кинулся к машине, на ходу засовывая другую, целую гранату в карман своих джинс. Он затормозил перед пассажирской дверью и увидел, что блондинка была при последнем издыхании – она умирала на его глазах. У нее была основательно повреждена и испещрена осколками гранаты вся левая часть лица, шея и часть тела, и она уже была вся в крови, которая сочилась из ран, стекая на ее грудь и довольно помятое платье. "Почему ее так посекло, она что, пыталась заслонить собой того, кто был за рулем?", – подумал Закария. Вдруг он заметил, что в ее теле, в области живота, была большая рана – в нее, как он понял, раньше выпустили заряд дроби с довольно близкого расстояния.

– Это не мое, это не я.… – сказал Закария таким тоном, словно его подловили во время инвентаризации офиса, найдя в его тумбочке пару спущенных резиновых женщин.

Вступая с ним в свой последний диалог, куколка прошептала ему что-то, найдя его лицо затухающим взглядом своих стальных, как ему показалось глаз, и замерла. Он вздрогнул, ему послышалось, что женщина послала его. То есть так и сказала, вернее прошептала – вали отсюда к такой-то матери… Вот это самообладание. Но почему просто не сказать – пошел ты! Тут была какая-то неувязка…

Он опять взглянул ей в лицо, и увидел, что ее прекрасные глаза, будто погасили изнутри, и теперь она была просто