Барон фон дер Зайцев (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Фридрих фон Цоллерн — комтур Риги мой хороший знакомый. Нужно срочно выдвигаться к нему. Он пошлёт сюда войско, — чуть более пафосно, чем следовало, заявил барон.

— Как там его Геор фон дер Винк…

— Венкхейм, я знаком с ним, — поправил Иоганна Юрген, — но мальчик прав, барон доберётся до комтура раньше нас. А вот то, что сюда будет отправлено войско, я не верю. Они запрутся в Риге. Им дела нет до наших мелких замков. Отбиться в Риге гораздо проще, чем здесь в голом поле. Даже не так, чем здесь среди лесов. Эти повстанцы вооружены луками, они перестреляют любое войско из кустов. А на сражение не выйдут. Нужно, как и сказал фон Венкхейм, уходить срочно в Ригу.

— И бросить замок на разграбление⁈ — пискнула мачеха.

М-м-м. Ну, всё ценное можно вывезти. Там ценностей-то на пару сундуков. Ладно, на пару пар. Кони и оружие — вот что в самом деле ценность. Оружие погрузить на коней и в Ригу. Иоганн уже хотел было поддержать Марию, но тут вспомнил о трёх дорфах — сёлах на его земле. Там сотни и сотни мужчин, женщин и детей. И они все не будут в Ригу запущены. А хозяйство? Всё разграбят и сожгут литвины с жемайтинцами. Да и пойдут ли крестьяне в Ригу?

— Мы принимаем бой! — ну, это про себя, — А разве нельзя организовать оборону в замке, а в Ригу, конечно за помощью послать, — Иоганн глянул на Юргена, как тот на такое предложение отреагирует.

— Четыре старика, безногий и я, вот этим ты собираешься отбиться? — рыкнул на глупого мальчишку Кисель. Чуть преувеличил. Из арбалетчиков трое и правда ветераны, а вот Димка вполне молодой.

— Перун со Степаном почти выздоровели. Вон, у барона шестеро воев и сам он. Повстанцы не пойдут к его баронству, не взяв наш замок. Да и не получится у тебя дядя отбиться в своём замке, там даже стен нет, — Иоганн и сам не понял, чего это он развоевался, только бросать замок и сёла на разграбление и уничтожения не хотелось.

Событие пятьдесят шестое

— Десять? Ты хочешь вдесятером защищать замок от сотен врагов.

— Чего уж десять. Всех собрать будет пятнадцать, тех кто воевал, и в трёх дорфах полста взрослых мужчин наберём. Уж камни со стен кидать или кипяток лить…

— А если осада, чем их кормить, а где камни, а где брать дрова на кипячения воды? Нет, Иоганн нужно уходить, — заботливо так, как маленькому и неразумному, объяснил Кисель. Хотя почему как? Он и есть маленький. Даже тринадцати нет.

— Они же тут всё сожгут? — заревела мачеха.

Иоган посмотрел на барона, тот из чувства противоречия сейчас должен высказаться за оборону замка.

— Крестьяне, — вдруг раздался голос фон Бока, — крестьяне не смогут себя защитить.

— Их надо на плотах переправить через реку. И чтобы тихо там сидели. Тогда их там не найдут, — ни хига себе! Это Герда предложила. Десятилетняя девочка!

— Сын Перуна Яков отличный лучник, — вдруг раздвинув арбалетчиков вышел вперёд Отто Хольте, — А я воевал с жемайтцами лет двадцать назад. Был арбалетчиком. Думаю, стрелять не разучился. В оружейной есть пять хороших арбалетов и два очень дорогих и мощных турецких лука. Они составные с костяными пластинами. Один дать Якову, второй его брату Сергию. Он похуже стреляет, но со стены в человека попадёт точно.

— Развоевался старый, — хмыкнул Юрген, но никто его не поддержал. Насупилось высокое собрание.

Ну и понятно теперь барон решил действовать в пику Киселю.

— У меня Хельмут хорошо стреляет из арбалета. Я согласен с тобой, Иоганн, нужно обороняться в замке. И нужно, как сказала эта Zicke (коза), на плотах переправить всех людей на тот берег. Да, дорфы пограбят, но не имея плотов и не зная, что крестьяне перебрались за реку литвины туда не полезут.

— Спасибо тебе, брат! — бросилась обнимать Генриха мачеха.

— Сам ты козёл, — буркнула Герда.

— Toelpel (болван), — прошипел Кисель, — Хорошо, я тоже останусь защищать замок. Я умею стрелять из арбалета.

А куда ему деваться. Трусом в глазах потенциальной жены выглядеть не хочется, опять же баронство ему целое нужно, а не разграбленное. Ну и честь, если она у него есть.

— Нам нужно поспешить. Желательно на тот берег не только людей переправить, но и скотину, а то потом люди будут голодать. Да и мы тоже. И в первую очередь нужно переправить дестриэ, — вполне разумный совет подал Хольте.

— Тогда нужно не плоты делать, а мост наплавной. В начале петли, где река петлю делает, у того камня большого… там всего метров пятьдесят… ай меньше двухсот футов. Собрать длинный плот вдоль берега и отпустить дальний конец и течение само развернёт его и наведёт переправу, — не ну, а чего не попрогрессорствовать. Или он не попаданец? Осталось только залегендировать такое нетривиальное знание, — Это мне отец рассказывал, что так русские всегда через реки переправляются.

— Русские? Умный способ. Я пошёл собирать мужчин, мост сам себя не построит, — и Отто Хольте поспешил к конюшне.

Ну, правильно, на коняке быстрее все три дорфа объехать.

Иоганн поманил к себе Ганса Шольца.

— А ты что думаешь, Alte Knochen — «старые кости» — ветеран? — нравилось сержанту, когда его свои так называют.

— Драпать от пердунов мне не по нутру, — сморщился ветеран.

— Почему…

— Так они один горох жрут, натрескаются его с молоком и бздят весь день, да и всю ночь.

— Да я не про это, зачем тебе умирать, собрал своих, да увёл Ригу защищать?

— Я воин. Меня сюда послали защищать замок, и я буду его защищать. А Furzer (пердунов) я не боюсь. Даже, если их целая толпа.

— Посмотрите в оружейной арбалеты и луки, если лучше ваших, то возьмите. Сейчас я сыновей Перуна, да и его самого приведу. Посмотрим, правда ли они лучники.

Перун с Семёном попались Ивану Фёдоровичу навстречу. Быстро в королевстве Датском вести разносятся. Они были без доспехов, видимо знали, что день в запасе есть, и шли просто новости узнать.

— Быстро! — Семён махнул рукой в сторону леса. Действительно, там уже два топора стучало, а ведь и пятнадцати минут не прошло, как управляющий ускакал в село.

— Давно вас не видел. Что со здоровьем? — ответил кивком на поклоны барончик.

— Хотелось бы лучше, но со стен побьёмся. В конной стычке вот рановато, — оба бледными там или осунувшимися сильно не выглядели. У Перуна серые круги под глазами были, но этот-то вообще с того света вернулся.

— Мне управляющий сказал, что у тебя сыновья лучники? — кивнул головой в сторону села Иоганн.

Перун кивнул.

— У нас составные турецкие луки есть в оружейной, веди их, пусть испробуют.

— Знаю. Я их сам у янычар отбил. Знатные луки. Там к ним и тетива шёлковая должна быть витая. Сейчас Яшка с Серегой прибегут, я уже за ними послал. И Андрейка Саввы тоже стрелец знатный, турецкий ему может и не по силам, а с Яшкиного хорошо бьёт.

— Стоп. А сколько сыновей дружинников способны уже замок защищать? — вдруг просиял Иоганн. Там ведь полно пацанов, или мужей даже, кому пятнадцать стукнуло. На Руси, да и здесь в Ордене пятнадцать лет — это совершеннолетие.

— За тем и идём. Собирать новиков нужно и в оружейной подбирать доспехи. Не ратников, конечно, но и не пахарей, семнадцать человек. Ну и пятеро чуть помоложе, но тоже с лапотниками, что сюда идут, совладают.

— Здорово! Веди их. Сразу и пойдём в оружейную.

Событие пятьдесят седьмое

Как там у Аркадия Гайдара: «Эй же, вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли».

К вечерним сумеркам успели много чего сделать. Успели срубить сто сосен, распилить их на три четырёхметровых бревна и сбить или, когда гвозди и скобы кончились, связать из них вдоль берега наплавной мост. В сумерках и, тем более, в темноте переправляться не решили. Люди ещё может и пройдут, а вот скотина. На тот берег переправилось только десяток взрослых на обычных плотах и пару десятков пацанов. Они ещё по свету переправились. В их задачу входит шалаши готовить. Нижние ветви у сосен посрубать, шалашиком поставить и, ну уж чем придётся и найдётся, перекрыть.