Вернуть Боярство 22 - Максим Мамаев

Но какое до этого дело господину Николаеву-Шуйскому, верно? Подумаешь, мы выручили его в Прибалтике, спасли от разгрома, взяли Стокгольм, отправились с ним выручать его родича Валге… Что стоит услуга, если она уже оказана!

— Сема, дорогой, мы, конечно, полностью разделяем твое негодование по поводу того, что Николаев-Шуйский предпочел устроить бал в своём дворце вместо того, чтобы спешить к нам на помощь, но это ведь можно обсуждать и потише, верно? — мягко обратилась к нему одна из двух сидевших за столом дам. — В конце концов, мы тебя слышим прекрасно, а окружающие не услышат всё равно — я повесила односторонний полог тишины.

— Гм… И то верно. Прошу простить мою горячность, друзья, — немного спокойнее ответил он. — Но посудите сами — он уже четыре месяца как вернулся в Родовые Земли. Насколько мне известно, он обещал присоединиться к нам как только восстановит силы и исцелится от полученных ран. И прибыть не один, а приведя с собой серьезные силы — не только свои силы, но и войска Родов Александровской губернии. И где всё это, спрашиваю я вас⁈

Чародей в цветах Бутурлиных, прервавшись на пару мгновений, сделал большой глоток из своей кружки. Поморщившись, он кашлянул в кулак и торопливо закусил квашеными овощами. Единственный алкоголь, способный воздействовать на мага его силы, гнался местными низкоранговыми алхимиками из не самых качественных ингредиентов и носил говорящее название «гнилая кишка».

Однако выбирать не приходилось — в Шатрове, небольшом городке в полусотне километров за нынешней линией русско-турецкого фронта, дорогих вин или иных горячительных напитков, подобающих подобным персонам, и в лучшие дни не водилось. Что уж говорить про нынешние времена, когда он превратился в прифронтовой город, в котором расположились госпитали и склады, обслуживающие войска на нескольких десятках километров линии боестолкновения…

— До чего ж отвратное пойло, — с омерзением продолжил маг. — Вот уж воистину напиток, полностью соответствующий своему названию! Так, о чем это я… Ах да! Вы поймите, друзья мои — да он же издевается над нами! Ладно поначалу он хотя бы пытался делать вид, что намерен сдержать слово, мне это тоже не нравилось, но черт б с ним… Но он же теперь в открытую над нами издевается! Теперь я понимаю, почему Шуйские выгнали его из Рода. Я б на их месте и вовсе прибил бы мерзавца!

— Ну, справедливости ради, раньше он, по рассказам, от боя не прятался и труса не праздновал, — заметил один из его товарищей. — Приморье, Прибалтика, а ещё раньше отличился на Фронтире, в кампании против рогачей, что потом Империи присягнули. Но вот вернулся с Прибалтики, женился на бастардке Романовых и всё, как подменили человека.

— Он на ней раньше женился, — возразила одна из дам. — Как раз после свадьбы он и выдвинулся в Прибалтику.

— Всё равно, — отмахнулся мужчина. — Значит, после свадьбы обработать как следует не успела, слишком быстро он воевать отправился, а вот после, когда оттуда вернулся, уже и загнала парня под каблук. Теперь, поди, вовсю выплясывает под дудку Романовых…

— Павел и Николай вообще-то враждуют, судари, — прохладно заметила вторая женщина, с гербом Шуваловых. — И если бы не тот факт, что мы сейчас почти со всей Европой воюем, они бы, наверное, уже вцепились друг другу в глотки. Так что как минимум он не друг большей части Романовых… А если говорить серьёзно — реинкарнатор, проживший незнамо сколько веков в прошлой жизни и сумевший в этой меньше чем за десять лет с нуля создать Великий Род, достичь девятого ранга в магии и уже убивший в честном бою другого реинкарнатора… Вы серьезно верите в то, что он под чьим-то там каблуком? И с каких пор у нас вдруг стало запрещено устраивать балы?

— Сейчас идет война за само существование Империи… — начал было горячо Семен Бутурлин, но его перебил третий мужчина.

— Мы не в одном из московских салонов, Сема, не нужно этой дешевой патетики. Мы все давно знаем друг друга, многое вместе прошли, особенно в последнее время, так что давайте говорить откровенно — мы тут не за всю Империю, из какого-то чувства долга отбиваемся. Просто как только османы захватят Крым или прорвут линию фронта что с нашей стороны, что со стороны Кавказа — первыми под удар попадут наши земли. И турки сделают всё, чтобы разорить их — ведь именно мы веками боролись против них. Я разделяю твое разочарование тем, что Николаев-Шуйский и его войска всё ещё не здесь, но давайте не будем лицемерить о том, почему мы здесь.

Семен сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки, и хмуро поглядел на говорившего. Однако тот абсолютно спокойно встретил тяжелый взгляд, и не подумав уступить.

Первым не выдержал именно Бутурлин, фыркнув и поглядев куда-то в сторону — туда, где за соседним столом сидела компания из трех девиц с эмблемами целительниц и пятерых молодых магов с гербами Шуйских.

— А почему вы, собственно, его оправдываете? — поинтересовалась та, первая, что призывала Бутурлина не кричать. — Я вот тоже слышала от своих, что он обещал помочь нам. Даже больше — Николай приказал ему прибыть сюда и укрепить фронт, а его все нет. Согласна, дает его Род балы или нет — действительно не нашего ума дело, но вот насчет остального действительно слишком многое сходится.

— Я его не оправдываю, — возразила Шувалова. — Просто предлагаю не судить предвзято. И не делать поспешных выводов — в конце концов, мы не знаем, во что ему обошелся шведский король. Я лично слышала, что он не отправился сюда сразу как раз потому, что восстанавливался. И коли так, то я бы предпочла, чтобы он явился сюда в полной силе, а не полукалекой, что не сумеет оправдать наших надежд и подведет в самый ответственный момент.

Это был далеко не единственный подобный разговор — Аристарх очень удивился бы, узнав, что по всей линии от Кишинева до Владикавказа, везде обсуждают эту новость. Не то, чтобы балы, пусть и в нынешние, суровые времена были под каким-то запретом или хотя бы неодобрялись обществом — в конце концов, армии существовали, в числе прочего, и для того, чтобы мирная жизнь в родных краях оставалась таковой. А люди не могут постоянно ходить в трауре и печали, даже в самые тяжелые времена им нужна минута радости, возможность сбросить