"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Возникает пауза, сгущается тишина. Мы видим, что искр, запечатленных вокруг нас, давно стало гораздо больше, а от меня исходят уже не тонкие голубоватые нити, а полупрозрачный густой дым. Ян – при всеобъемлющем желании – не сумеет меня спасти.

– Как долго ты можешь сдерживать Тьму? – спрашивает он. Голос определенно смягчился, поневоле перестал быть безразличным и сухим, и Ян почему-то не попытался это скрыть.

Он уже меньше злился на Морану, возможно, застарелая обида, которая разъедала его душу, не растворялась, а прекращала иметь значение в данную застывшую минуту.

Я же надеялась, что это не было признаком отчаяния.

– Недолго. Тьма скоро ее расщепит.

– Мне нужно дополнительное время, чтобы подумать.

– У тебя его нет, – предостерегает мать. – Как и нет иного шанса избежать происходящего. Тебе повезло, что существует хотя бы такой способ.

– Пожалуй, ты и права, – вдруг соглашается он, еще крепче сжимая мою ладонь.

Морана делает шаг к нему навстречу. И по мере того, как она приближается, искры, отлетающие от меня, замедляются, а те, что яркими вспышками разбросаны вокруг – тускнеют и сияют в полсилы. Но я почти потеряла ощущение себя. Накатывало бессилие.

– Разумеется, решение не идеально, но Ава будет жить, – продолжает Морана непререкаемым тоном. Она снова облачается в образ матери, терпеливо объясняя все своему ребенку, пытаясь убедить его, дать напутственный совет. – Навь – не самое ужасное место.

«Навь?» – оторопело повторяю я.

Каким-то образом Морана может оставить меня в нави? Она сказала, что водоворот расщепит меня. Но… но если я не стану в него прыгать? Может, это шанс?

Не собираюсь дарить себе очередную ложную надежду, но не могу ничего с собой поделать. Мысли прорываются. Я начинаю отчаянно желать спасения.

Но Ян сумрачно смотрит на мать.

Я поняла, о чем он думал. Он взял меня в мир мертвых. И считал, что погубил меня. А теперь – лишь бы я осталась с ним – я должна отправиться навечно жить в навь, как Алена, которая решила связать свою жизнь с Константином.

Каким-то образом я могла отправиться туда. Но это казалось Яну нереально высокой ценой. По его мнению, моя душа будет погублена.

Я не могла не согласиться. Цмок заботился обо мне, всегда старался меня спасти. Он хотел, чтобы я жила. По-настоящему. Стремился вернуть меня туда, откуда забрал в самом начале. В человеческую жизнь. Но это невозможно. И я не буду никого винить. Александру… Яна… Смога… Тьму… Волков… Дивию…

Произошло то, что произошло. Мое падение в озеро Тьмы было случайностью, ставшей злым роком. И что-то мне подсказывало – Морана не обманывает.

И есть лишь единственный выход.

Я постепенно растворялась. Расщеплялась. Слезы катились по щекам. Почему-то я сохраняла эту способность – плакать. Из-за слез или пепла я переставала видеть свои руки, все размывалось. Я уже не ощущала тепло. Я всхлипывала, зная, что пропадаю.

А мне так хотелось остаться…

Я слышала себя будто издалека, просила Яна, чтобы он позволил мне жить в нави. Пусть он согласится и позволит Моране сделать со мной то, что она предлагала. Но это не было похоже на слова, они смешались с рыданиями. И последними остатками чувств я осязала, как Ян просто сильнее начинает меня жалеть, прижимая к себе, но ничего более не предпринимая.

Он не мог смириться с тем, что меня ждет. Он отказывался – в отличие от меня – понять и принять. Не представляю, чего он ждал, чего хотел добиться. И почему он медлил?

Жизнь больше не казалась мне чем-то серым. Чем-то, где я все потеряла. Я жаждала продолжить ее, очутившись на пороге бесконечного ничто.

Когда не стало родителей, пустота была для меня желанной, являлась необходимым покоем. Но я уже не собиралась быть ее частью.

Я хотела жить. Оставаться в сознании и сохранить память. Забвение мне не нужно. Больше нет.

Я ощущала сильнейшую потребность попасть в явь. Да, я хотела заполучить свою жизнь обратно, какой бы та ни была. Но если это невозможно, то и навь тоже подойдет.

Темная, безжалостная навь. С ее вязким воздухом. С невообразимыми пугающими обитателями. И я старалась не задумываться о том, кем стану.

Вечность в нави… Мне придется выживать, а не жить. Я – не дракон, которого будут бояться. Не бог. Не полубог. Я буду той, кто боится. Той, кого начнут преследовать навки.

И сама могу превратиться в зло – со временем. Переродиться в кого-то. В касну, или праха, или иное неведомое чудовище. Сейчас – не важно. Главное, что в эту секунду, в эту минуту я буду спасена. На чаше весов стояла вечность в забвении и вечность в попытках жить, пусть и в темноте и мраке. И я выбирала второе.

Все мои инстинкты заставляли, побуждали меня выбрать продолжать существование, чего бы это ни стоило. Хотя какая-то часть сознания шептала, что здесь есть явная ошибка. Что оба варианта, а не только первый – означает мою бесповоротную смерть. Ведь я уже не буду собой. Никогда. Я перестану быть доброй душой и стану темной версией себя. Новой.

Стану злом, которого никогда не таилось у меня внутри. Которому еще предстоит родиться, причем очень скоро.

Ян прав. Но мы ничего не могли изменить, следовало довольствоваться малым. Принимать решение и разбираться с последствиями позже, по мере появления. Просто мне не повезло. Такое бывает. С другой стороны, у меня появился шанс, значит, мне все же улыбнулась удача.

Стоило принять подарок. И быть благодарной. Не каждому смерть предлагала подобную помощь, дружелюбно протягивая руку.

Я обратила внимание, что мои ладони стали полупрозрачными. Но Ян словно ничего не замечал. А контролировал ли он ситуацию? Видел ли в порыве скорби, что моя душа испепелялась, а я выбивалась из сил? У меня кружилась голова, как будто если бы я была живым человеком. Подкашивались ноги. Я понимала, что мои ресурсы на исходе. И запаса времени нет.

– Ты беседовал с богом конца света, – произносит Морана. – Я же общалась с ним в пекле, когда все произошло с Константином. Полагаю, он сказал тебе то же, что и мне тогда, разочаровав. Он тот, кто наиболее близок к Тьме, чем все мы. И если даже ему неведомо решения…

– Я еще не говорил с Велесом, – перебивает ее Ян. – Не успел.

Возможно, какой-то шанс и был. Другой. Из-за страха я отрицала, что многого лишаюсь. Пока я молча принимала свою участь, охваченная ужасом, а Ян, охваченный им не