Толмач - Эльхан Аскеров

что дядя собирается увезти парня в столицу, и весьма огорчен этим. Сам же парень, помня свое обещание проводить с дедом больше времени, предложил ему сходить на охоту. Осень уже вступила в свои права, и сезон был открыт. Как оказалось, Иван Сергеевич и вправду был заядлым охотником. Вдвоем они набили за пару недель дичи столько, что загрузили всякой солониной весь погреб.

– Ништо. Зато зиму спокойно переживем, – одобрительно ворчал дед.

Вспомнив, что весна в этом времени почти всегда была самым голодным временем, Егор только понятливо кивал. Не забывали они и про рыбалку. Как оказалось, небольшая речка, протекавшая по территории имения, просто кишела рыбой. Щуки, лещи, лини, сомы – все это добывалось ими едва ли не в товарных количествах. В процессе выяснилось, что дед занимался не только добычей всяческих природных ресурсов, но и делал все, чтобы они не иссякали. Рыбу регулярно подкармливали, а охота велась только в строго отведенное для этого время.

Исключение составляли только волки и кабаны. Первых били зимой, чтобы избежать потравы домашнего скота, а вторых просто потому, что зверь этот был сильный, нахальный и очень упрямый. Одно кабанье стадо запросто могло вытоптать и уничтожить посевы на целом поле. И даже несмотря на отстрел, уходить кабаны не спешили. Более того, эти наглецы даже умудрялись отгонять от сытных мест других копытных. А если учесть, что у одной свиньи обычно бывало не менее шести поросят, то ни о каком сокращении поголовья и речи не шло.

Не забывал парень и про тренировки. Очень скоро Егор и сам начал замечать, что его тело стало меняться. Головные боли отступили совсем, и он, на радостях, принялся наверстывать все утраченное. Что ни говори, физическая форма в прошлом у него была серьезная. Одно то, что он уходил на выход с отрядом спецназа и не считался для них балластом, говорило само за себя. Понятно, что в бою от него толку было бы не много. Но в переходах тащить его на себе необходимости не возникало.

В общем, увлекшись, парень и не заметил, как прошла осень и наступила зима. Первый снег укрыл подворье, и Егор, выходя утром на пробежку, был вынужден надевать овчинную безрукавку, чтобы не простудиться. Нормальных препаратов тут еще не придумали, и умереть от воспаления легких в этом времени было так же просто, как воды попить. Так что мешок пришлось перенести в свободный чулан и там же устроить турник.

Архипыч, пользуясь полным доверием как деда, так и самого Егора, то и дело подкидывал ему новые задачки, заставляя парня усиливать нагрузки. Так что дни Егор регулярно проводил в имении, а вот ночи в объятиях любовницы. Единственное, чего от него просила Катерина, так это сохранять тайну о ней самой. Ни имени, ни места, где она живет, никто не должен был знать. От чего были наложены такие ограничения, парень мог только предполагать, но найденный в оружейной револьвер носил с собой постоянно.

В таком режиме он прожил до самого Рождества, после которого в имение деда приехал Игнат Иванович. Поздоровавшись с отцом, дядя дождался возвращения племянника и, зазвав его в кабинет, проворчал, окидывая парня долгим, внимательным взглядом:

– Оправился. Плечи раздались. И вообще выглядишь заметно старше своих лет. Уже почитай мужчина.

– Все вашим заботам благодаря, – нашелся Егор, благодарно кивая.

– Нет, Егорушка. Тут заслуги моей и вовсе не имеется, – понимающе улыбнулся Игнат Иванович. – Это все ты сам. Я ж знаю, что ты каждый божий день себя гимнастикой всякой изводишь. Но должен признать, оно тебе на пользу. Да и папенька рядом с тобой словно помолодел. Вон, про охоту вашу рассказывает так, что я даже заслушался. Признаться, я теперь в некотором затруднении, – задумчиво вздохнул он.

– Какие-то неприятности? Финансовые? – моментально подобрался Егор.

– Нет-нет. Тут как раз все в порядке, – поспешил заверить его дядя. – Я о другом. Про деда. Понимаешь, скучно ему тут одному. Сестры твои давно уж уехали. Они теперь учатся. Сыновья мои на службе. А иных детей в семье нет. Все уж выросли. А тут ты. С тобой вон и на охоту, и на рыбалку, и просто по полям верхом проехаться можно. Вот он и загрустил, что я тебя увезти собираюсь.

– А так ли мне надобно в столицу? – помолчав, осторожно уточнил Егор. – Когда службе вашей надобно стало, так нужные бумаги вон, даже в Оренбург привезли. А уж от столицы сюда и вовсе дорога накатанная. Да и не так много у вас тех бумаг, что перевода требуют.

– Выходит, ты не против тут еще пожить? – оживился Игнат Иванович.

– Господь с вами, дядюшка, – растерялся парень. – Это в столице я со скуки взвою, потому как там такой воли не будет. А тут благостно. Хочешь, на охоту ступай, а хочешь, верхом катайся.

– У Катерины еще бываешь? – осторожно поинтересовался дядя.

– Регулярно. Почитай каждый вечер езжу, – не стал скрывать Егор. – Вот уж не думал, что из такого можно целую науку придумать, – добавил он, делая вид, что очень впечатлен.

– Только осторожен будь, Егорушка. О Катерине никто знать не должен. Сам можешь бывать у нее, когда пожелаешь, коль она к тебе благосклонна. Но про встречи те молчок, – напомнил Игнат Иванович.

– Покойны будьте, дядюшка, – решительно кивнул парень. – Я когда к ней еду, завсегда с собой револьвер беру. Так что, случись чего, не побоюсь его в ход пустить. А рассказывать о женщине сторонним, это простите, моветон и хвастовство, благородного человека недостойно. Да и некому мне о ней сказывать.

– Речь не мальчика, но мужа, – одобрительно кивнул дядя.

– Так вроде вырос уже, – пожал Егор плечами.

– Что ж. Раз уж так все благополучно складывается, то я буду только рад, что ты еще немного побудешь с дедом. Стар он стал, Егорушка, – вздохнул Игнат Иванович. – Боюсь я за него.

– Покойны будьте, дядюшка. Присмотрю. А ежели что, так сразу письмо вам отправлю, – пообещал парень, понимающе кивая.

– Благодарствую, друг мой, – улыбнулся дядя в ответ. – И вот еще что, – очнувшись от собственных мыслей, оживился мужчина. – Вот это я особо для тебя привез. В сейф прибери, – скомандовал он, выкладывая на стол пачки ассигнаций, перетянутых бечевкой. – Юноша ты уже взрослый, серьезный, так что должен при себе приличные деньги иметь. И не нужно мне ничего говорить, – оборвал он парня прежде, чем тот успел открыть рот. – Знаю, что ты сказать можешь. Но жизнь, она по-всякому повернуться может. Как говорится, все под Богом ходим. Так что пусть лучше будут. Так и