Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

карты. Один из моих оппонентов сбросил свои, но другие двое добавили стопки монет. Первый выглядел неуверенно, а второй излучал спокойствие и уверенность, хорошо замаскированные под фальшивой тревожностью. Но он был не слишком умел. Так или иначе, я подбросил монет, уравняв ставки.

– Хорошо умею слушать, – ответил я Лайле. – Большинство людей слушает и не слышит.

Сидящий напротив меня Неуверенный открыл карты. Две средних пары. Я сделал вид, что угрюмо рассматриваю свои карты, чтобы потянуть время и привлечь побольше внимания. А иначе трюк не сработает. Потом выложил карты на стол.

– Каре, – объявил я.

Люди позади нас шептались. Взгляды были обращены к большой куче поставленных на кон монет. Теперь все обернулись к фальшиво тревожному игроку.

Широко улыбнувшись, он наконец раскрыл карты.

– Флеш-рояль, – торжествующе произнес он. – Я выиграл!

И потянулся за кучей монет в банке.

Я откашлялся:

– Ты о чем, приятель? – Я постучал пальцем по карте, на которую раньше наложил временные чары. – Это двойка, никакой не флеш-рояль. Что ты тут пытаешься изобразить?

По какой-то причуде судьбы его старшая карта превратилась для наблюдателей в двойку. Почти все люди видят то, что ожидают увидеть, я их только слегка подтолкнул – капля жульничества и немного неуловимой магии.

Раскрыв рот, он уставился на свою карту, взял ее со стола и с немым вопросом вытаращился на дилера. Толпа заметила его взгляд, все внимание сосредоточилось на этих двоих, и послышался недовольный ропот. Дилер обернулся к женщине-нюхачу, которая следила за мной, пытаясь определить, использовал ли я Дар. Она пожала плечами и покачала головой. На лбу дилера выступили капли пота, он натянуто улыбнулся:

– Еще игру?

– Не, – сказал я. – Не хочу, чтобы от меня отвернулась удача. – Я сгреб кучу золота и серебра, обернулся, чтобы улыбнуться Лайле, но она уже ускользнула на поиски возлюбленного. Я убрал выигрыш в раздувшийся кошелек.

Закричала женщина. Поднос с выпивкой упал на пол. Одна из служанок стояла, глядя на подергивающееся тело. Вот дерьмо! Главарь банды завалился на стол, так и не выпустив изо рта трубку. Кровь сочилась из маленькой раны между основанием черепа и позвоночником. Удар быстрый, точный и с малой кровью – это было не просто ножевое ранение, а профессиональное убийство. Более того, мою игру использовали как идеальный отвлекающий маневр.

Лайлы нигде не было видно, и моя подозрительность подняла голову. Боги, где она? Но потом я заметил ее у дальней стены, невредимую, с недопитым стаканом вина в руке. Она бросила на меня озабоченный взгляд и, пока все глазели на труп, поставила стакан и выскользнула за дверь. Я вздохнул с облегчением – это просто очередная разборка бандитов, не касается ни ее, ни меня.

Подталкиваемая болезненным любопытством толпа сгрудилась вокруг тела. Ну а я завязал на шее шнурок кошелька, убрал его под рубаху и шмыгнул за дверь, пока все не обернулось скверно. Мне досталось много монет, а народ скоро увидит, что та жалкая двойка ужасающе напоминает туз. Дверь за мной закрылась, и я шагнул в тень, роясь по карманам в поисках курева. Я вздохнул с облегчением. Кто бы ни убил того главаря банды, это мне на руку, а я постоянно сидел к нему спиной. Даже мои обостренные магией чувства не…

Эти чувства предупреждающе завопили за секунду до того, как чья-то рука ухватила меня за горло и потянула в боковой переулок. От нее несло затхлым потом и смолистой листвой. Толстые и мозолистые пальцы сжимались. Голова закружилась, меня бросило в жар, сердце стучало. Я крутанулся и ударил локтем в твердый живот. Незнакомец крякнул, но хватки не ослаблял. Инстинктивно раскрывшись, мой магический Дар коснулся его кожи. Я вгрызался в его разум как дикий зверь. Нападавший задохнулся и ослабил хватку.

Тяжело дыша, я привалился к стене. На меня, безмолвно пуская слюни, таращился тот докер, которого я недавно обыграл в карты. Он свалился в грязь, бессмысленно бормоча и завороженно наблюдая за движением своих пальцев. Его память была разрушена. Вероятно, он понял, что не сможет у меня выиграть, и решил подождать снаружи, получить монеты другим путем. Слишком умный – на свою голову. Все же я повел себя как безрассудный идиот, выйдя в ночь беспечно, как невинный ягненок на бойню. Даже если я был потрясен убийством, этому нет оправдания. Слишком многое на кону, чтобы так небрежно себя вести. Я помассировал горло. Так легко оказалось сломить этого дурака. Сперва стражи, теперь этот… Ощущение своей подлинной мощи было притягательно и захватывающе.

Я представил, как ширится змеиная ухмылка Червя магии, ожидающего, что я отброшу все ограничения. Кажется, я предпочел бы, чтобы Червь оказался реальной сущностью, а не наоборот – воплощением моих собственных устремлений, увеличенных линзой магии. Ничего нет ужаснее собственного сознания.

– Извини, приятель, – прохрипел я.

Низводить его до такого младенческого состояния – это было, конечно, слишком. Пусть я действовал машинально, но ведь можно было просто оставить его блевать со сломанным носом, или… ну, не знаю, бросить с мерзкими воспоминаниями, как в порыве похоти он позорно отсосал у собаки, что-то вроде того. Это оставило бы шрам на всю жизнь. Я покачал головой. Было стыдно, но я утешался тем, что он, скорее всего, снова выучится разговаривать и ходить, может, даже когда-нибудь вспомнит, как его звали. Это лучше, чем судьба многих в Крольчатнике. Нож по горлу и в реку – обычное дело в этих местах.

Когда я уже ковылял в направлении людной улицы, трое выскочили из двери за моей спиной и споткнулись о пускавшего пузыри докера. У меня сейчас не было настроения преподать им урок, да и после использования магии нельзя медлить. Я крадучись скрылся во тьме, а они с проклятиями и пинками поднимались на ноги, тщетно озираясь в поисках человека, которого собирались избить и ограбить.

Когда начало смеркаться, я купил с тележки на Рыбачьей дороге пачку курева и перченое мясо на вертеле. Я впивался зубами в горячее мясо, как волк, так что по подбородку тек пряный сок, и слушал группу уличных музыкантов, выпивающих и играющих на углу улицы. Доки, может, и выглядят жалко по сравнению со Старым городом, но биение жизни здесь намного сильнее.

Кем бы ни был Живодер, он никак не связан с обычными подонками из преступного мира – эти, кажется, были напряжены больше всех. Я надеялся, что все встанет на свои места, когда завтра мы встретимся с Чаррой.

Когда я шел по темному переулку, на глаза попалось что-то яркое и трепещущее