Братья крови - Русанов Владислав Адольфович

– Для меня Россия осталась в границах тринадцатого года.

– Ой, как оригинально. Вы просто как персонаж «Дней Турбиных» говорите.

– А что делать? Я так привык.

– Значит, вы живете в Киеве?

– Да. В самом центре.

– А мне на Оболонь надо…

– Если хотите, могу подвезти вас на такси. Только вы покажете, где его обычно ловят в «Борисполе».

– А почему на такси? Пустите меня за руль.

– А вы умеете? – искренне удивился я.

– А по-вашему, что, блондинка совсем ничего уметь не должна?

– Да нет, что вы! Просто в мое время барышни железными коробками не управляли.

– Да какое ваше время? – Она рассмеялась. Совсем забыл, что выгляжу я не старше тридцати. – Наши бабушки в войну немцев бомбили с кукурузников. Или вы – человек из другой эпохи? Как в романах фантастических. Как там у них называется? Попаданец – вот! Тогда где ваша машина времени?

Я, слегка ошалев от ее напора, поднял руки, признавая поражение:

– Все-все… Держите ключи. И приношу самые искренние извинения прекрасной панне, если обидел ее невольным словом.

– Панна принимает извинения пана рыцаря, – улыбнулась девушка. Решительно нажимая на кнопку брелока.

Что-то пискнуло, вспыхнули и погасли огоньки в салоне. Жанна обошла «Хетчбэк», открыв двери, заняла место водителя. Мгновением спустя призывно распахнулся багажник.

– Ну что же вы, пан Анджей Михал?

– Можно просто – Анджей, – улыбнулся я и, быстро закинув чемоданы, забрался на сиденье рядом. Все-таки ей удалось меня развлечь. Глухая тоска отступила.

– Очень приятно. А я – Жанна.

– Я знаю.

– Откуда?

Вместо ответа я постучал себя пальцами по груди, намекая на табличку с именем, которую обязаны носить стюардессы. Девушка рассмеялась.

– А ведь я и вправду блондинка!

– Мне так не кажется.

– А вы знали многих блондинок?

– Не слишком. Но смею заверить, умом они ничуть не уступали шатенкам и брюнеткам.

– Значит, людская молва врет?

– Самым бессовестным образом.

– Тогда поехали! – Она повернула ключ. Двигатель «Хетчбэка» мягко заурчал. – Вам куда?

– Андреевский спуск.

– Замечательно. Там и до метро недалеко. На Спасской станция.

Мимо замелькали сугробы, заснеженные деревья и километровые столбы.

– Я вас провожу.

– Спасибо, вы настоящий рыцарь…

– А откуда вы узнали? – не удержавшись, перебил я.

Девушка пожала плечами:

– Наверное, много книжек читала. А в жизни рыцаря встречаю впервые. Но я не об этом. Провожать меня не стоит. Сама дойду.

– Я люблю гулять по ночному Киеву.

– Я тоже.

– Тогда можем оставить автомобиль и просто побродить. Если, конечно, вы не слишком устали на работе, – поспешил добавить я.

– Нет, не устала. Во всяком случае, не настолько, чтобы отказаться от прогулки по зимнему Киеву. Можем прогуляться до Софии…

– Нет! – Я дернулся, как от удара. Не то чтобы на меня, высшего вампира, очень действовали кресты на куполах, но София Киевская в самом деле стоит на святой земле. Меня за полсони шагов начинает мутить, болит голова, перед глазами плывут, кружась в неспешном хороводе, черные точки. – Простите за резкость, Жанна. Не стоит ходить к Софии.

– Вы атеист? – удивилась она. – Причем воинствующий…

Во взгляде, который бросила на меня девушка, проскользнули бесенята.

– Не сказал бы. Не люблю церковников, знаете ли. Натерпелся от них в свое время.

– Вы так говорите, будто сами боролись с инквизицией.

– Нет, я не боролся с Sanctum Officium. Это они боролись со мной. Но не будем о скучном.

– Разве это скучно? Я думала, вы мне расскажете…

– Лучше не надо.

– Ну не надо, так не надо, – Жанна слегка надула губки, очень похоже на капризное выражение принцессы Карлайла и Кумбрии. – Говорите, церковников не любите, а живете возле Андреевской церкви.

– Там совсем недавно службы начались[49],—отмахнулся я. – Да и живу я за углом. Напротив дома Михаила Афанасьевича. Даже колокольный звон не слышен, если окна плотно закрыть.

Девушка задумалась. Потом расхохоталась. Даже на дорогу перестала смотреть.

– Я поняла, кого вы мне напоминаете.

– Полковника Турбина?

– Нет.

– А кого же?

– У вас есть трость с набалдашником в виде собачьей головы?

– Ах, вот вы о чем! – настал мой черед смеяться. – Смею вас уверить, Жанна, я – не Воланд. – Хорошо хоть она не решила, что я Варенуха, вампир-наводчик.

– А я так надеялась… – вздохнула она. – В вас, Анджей, есть что-то…

– Что?

– Не знаю… Что-то не из нашего мира. Старое, загадочное и, мне кажется, опасное.

Вздохнув, я согласился:

– Я и сам себе иногда кажусь опасным. Но не надо бояться. Я – не только не мессир, но и не Джек-потрошитель.

– А я и не боюсь. Но мне почему-то хочется разгадать вашу тайну.

– Какую? У меня нет никаких тайн!

– А я чувствую. Вы же знаете, Анджей, женщины всегда полагаются на интуицию. А мужчины руководствуются логикой. Знаете?

– Всегда догадывался.

– Значит, не отпирайтесь. У вас есть тайна.

– Но какая же!

– Ну, например… Ваш друг, с которым вы летали прошлый раз. Говорите, он умер? А мне кажется, он погиб.

Зря она это сказала. Тяжесть потери вновь вцепилась в сердце когтистой лапой.

– Почему вы молчите, Анджей? Я права? Он погиб?

– Да, – вытолкнул я сквозь силу.

– Его убили? – пугаясь собственной смелости, спросила Жанна.

– Да.

– Кто?

– Не знаю.

– Вы хотите отомстить?

– Непосредственные убийцы уже мертвы, – я сжал и разжал кулаки. – А вот найти того, кто отдал приказ, я очень хочу.

– И тогда, как пишут в книгах, он позавидует мертвым? Ой, простите! Я вас не обидела?

– Нисколько. Это именно то, что я собирался им предложить.

Она снова отвлеклась от управления автомобилем, бросив на меня долгий взгляд.

– Я им не завидую. Думаю, у вас все получится.

– И так спокойно об этом говорите?

– А почему бы и нет? Вы производите впечатление настоящего мужчины. Вам наверняка случалось убивать.

– Случалось.

– На войне?

– На какой еще войне? – Я чуть не поперхнулся. – Неужели я похож на военного?

– Ну не знаю. Для Афганистана вы выглядите чересчур молодо. Значит, или Чечня, или Сербия. Может быть, Ирак.

Мне стало смешно.

– А если я скажу, что сражался с крестоносцами под Грюнвальдом, поверите?

– Не поверю. Хотя вам верить хочется. Вы надежный.

– Надежный, а девушкам вру, как видите.

– Если вы скрываете свое прошлое, значит, тому есть причина. Я больше не буду расспрашивать. Поговорим о чем-то другом?

– Пожалуйста. Только не о Петрарке, – почему-то ничего более умного мне в голову не пришло, но Жанну мой отказ обсуждать итальянского классика только развлек.

Мы продолжали болтать о пустяках (как сказал некогда Льюис Кэрролл, «о башмаках и сургуче, капусте, королях…»), въезжая в Киев, пробираясь по запруженным автомобилями улицам, – здесь стюардесса вела «Хетчбэк» очень аккуратно, но с опаской, выдававшей отсутствие опыта, и паркуясь неподалеку от моего дома. Продолжали разговаривать о том, о сем, гуляя по заснеженным улицам Киева, где прохожих попадалось гораздо меньше, чем автомобилистов.

Как тут не вспомнить Михаила Афанасьевича: «Зимою, как ни в одном городе мира, упадал покой на улицах и переулках и Верхнего города, на горах, и города Нижнего, раскинувшегося в излучине замерзшего Днепра, и весь машинный гул уходил внутрь каменных зданий, смягчался и ворчал довольно глухо».[50]

И мы волей-неволей ходили по булгаковским местам. Мимо Дома учителя и университета, где когда-то, еще на моей памяти, размещалась Александровская гимназия. Мимо Оперного театра и Золотых ворот. По Владимирской и Театральной, по Крещатику и Прорезной. Мы поздоровались с Паниковским, блудным сыном лейтенанта Шмидта, и Владиславом Городецким[51], не имевшим ни малейшего отношения к «Ночному дозору», с котом Пантелеймоном и гоголевским Носом, с собачкой Фан-Фаном и ее усталым хозяином.