"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

— Учту.

— К кому поедешь?

Я вытащил бумагу, выданную дядей, и решил путешествовать строго по списку. Кто у нас первый? Не сумев сдержаться, я фыркнул и чуть не заржал в голос. Верхней строчкой значилось имение Добрятино. Там что, главный недруг дядя живёт?

— Ты чего ржёшь, как мерин?

— Да вот, Добрятино у меня первым номером. Думаю, прибьют они гостя из Злобино или выслушают?

Настасья Филипповна улыбнулась, оценив шутку, и разъяснила:

— Там Добрятниковы живут. Ещё при Грозном их предок, воевода Добрята, здесь обосновался. Говорят, злющий был, как волк, за то и получил такое прозвище. А потомки ничего, спокойные. Василий Фёдорович давно с ними разругался, я даже не помню, как они выглядят. Вроде большая семья, ребятишек много было.

Ладно, посмотрим, насколько добры эти Добрятниковы. Уже сев в дрожки, я заглянул в документ — что там у них за спор с дядей вышел? Оказалось, крепостные Добрятниковых косили луг за речкой Ушна, который дядя считал своим. Да уж — кровная месть за угнанную корову, вечная вражда за скошенный луг, смертоубийство за курицу. Какая провинция, такие и страсти. Впрочем, думаю, в столице то же самое, только «луга» размером с волость.

* * *

В Добрятино я приехал к обеду. Скажу честно, усадьба соседей меня разочаровала. Гораздо меньше, чем дядина, вся какая-то потрёпанная, облупленная и давно требующая ремонта. К тому же под боком стояли всякие сараи, курятники и прочие хозяйственные «сусеки». В общем, стало ясно — хозяева ведут почти натуральное хозяйство и денег у них кот наплакал.

Дрожки остановились у парадного входа. Я не успел спуститься на землю, как из дверей показалась девушка с корзинкой в руках. В простом платье, но по виду всё-таки дворянка.

— Не смей!

Она не замечала меня, перекрикиваясь с кем-то в доме.

— Ещё раз тронешь, я тебе вышивку распущу!

Девушка топнула ногой, обернулась и увидела меня.

— Ой!

Не скажу, что она была красивой. Миловидная, курносая, веснушки на щеках, из-под чепчика выбилась рыжая прядь.

— Мама!

Уронив корзинку, девушка бросилась обратно в дом. Мда, странно здесь встречают гостей. Я поправил на голове треуголку и двинулся к усадьбе. Подошёл и вежливо постучал дверным молоточком.

Ждать пришлось несколько минут. Дверь открыл пожилой слуга в несколько изношенной мятой ливрее.

— Доброго дня, господин, — он поклонился. — Вы к хозяину? Как прикажете доложить?

— Константин Урусов, из Злобино.

В глазах слуги мелькнул страх, он сглотнул, но справился с чувствами.

— Обождите, я доложу.

Но слуга не успел сделать и пары шагов, как в прихожую выскочил дородный дядька с блестящей лысиной и рыжими усами. Одет хозяин усадьбы был в тёплый домашний халат, на ногах тапочки с загнутыми носами. Похоже, он подслушивал в соседней комнате и не утерпел выйти к внезапному гостю.

— Добрый день, Константин… эээ… Васильевич.

— Платонович, с вашего позволения. Василий Фёдорович мне дядя.

— Ах да, конечно-конечно! Вы, полагаю, по делу? Даже не сомневаюсь! А как же иначе? Вы, полагаю, приехали к Василию Фёдоровичу заняться делами, пока он болеет? Правильно! Кто, как не молодые, должны помогать старшим родичам. Правильно!

Вот же говорливый господин попался. Будто вода на мельницу льётся, без остановки. А за его спиной из-за дверей выглядывали любопытные мордашки, сплошь девичьи, с рыжими прядями, выбивающимися из-под чепчиков. Прямо огненная семейка.

— Очень-очень рад вас видеть, Константин Платонович. Счастлив! Это замечательно, что вы к нам заехали. Так и надо! По-дружески, по-соседски. Без приглашения! Мы, знаете ли, всегда рады видеть гостей. В любое время, ха-ха!

— Я тоже рад видеть вас…

— Пётр Петрович. Мы тут, кстати, за стол садились, не откажите, сделайте милость, отобедайте с нами. Нет-нет, никакого отказа я не приму. Очень-очень прошу за стол, милостивый государь, не побрезгуйте скромным обществом моего семейства.

Он буквально накинулся на меня, подхватил под локоть и потащил в столовую. Я отдал треуголку слуге и прошёл за неумолкающим хозяином.

* * *

В одном древнем трактате я как-то читал: «Бойся рыжего человека, он может поджечь твой дом». Семейством Добрятниковых можно было спалить Москву, Париж и несколько городов поменьше. Если у отца семейства остались только рыжие усы, а его жена была рыжей с проседью, то семь дочерей были настоящим пожаром. Огненные волосы, веснушки на курносых носах, зелёные глаза. И все эти девахи смотрят на меня в упор, разглядывая как диковинку.

— Разрешите представить моё семейство. Моя супруга Елена Даниловна и, так сказать, моё разорение — кузовок дочерей. Если честно, не помню, как какую зовут, такие все одинаковые.

— Папа! — хором отозвались дочери.

— Ха-ха! Шучу-шучу. Но, правда, вы у нас в первый раз, нечего вам голову забивать. Они потом сами представятся. Присаживайтесь, дорогой Константин Платонович! Присаживайтесь. Разносолов францюзких у нас нет, уж не обессудьте, зато всё своё, свежее, пользительное для здоровья.

Меня усадили рядом с хозяином, и тут же служанка поставила передо мной тарелку с супом. Судя по запаху — домашняя лапша на курином бульоне.

— Кушайте, Константин Платонович. Сегодня прямо и зарубили, так сказать, уха из петуха! Ха-ха!

Я взял ложку и попробовал. Неплохо, неплохо. Если ещё вон тех пирожков на закуску взять, то совсем хорошо.

— Спасибо, Пётр Петрович. На мой вкус, у вас гораздо лучше, чем во Франции.

— А вы были во Франции? — тут же метнула на меня любопытный взгляд одна из рыжих девиц.

— Мари, — попыталась одёрнуть её хозяйка дома.

— Скажите, Константин Платонович, — самая старшая из дочерей, сидевшая напротив, сделав томный взгляд и неумело стрельнув глазками, спросила: — А вы женаты?

— Александра! — мать семейства чуть не подпрыгнула на своём месте. — Невежливо задавать гостю такие вопросы.

— У него кольца нет, — пискнула с другого конца стола младшая, девочка лет семи, — значит, холостой.

— Ксения!

Я подмигнул малявке, отчего та гордо задрала подбородок.

— И вот так, — отец семейства развёл руками, — каждый день. А что делать, приходится всё это слушать — я же здесь главный. Иной раз думаешь: уйду в монастырь, хоть в тишине посижу. Но ведь скучать буду по безобразницам.

— Папа! — хор девичьих голосов рявкнул с возмущением.

Вот в такой обстановке и прошёл весь обед. Мне было смешно от их шуточек и взаимных подколок. И чуточку грустно, что у меня такой большой шумной семьи никогда не было. Если станет одиноко, буду приезжать к Добрятниковым в гости и наслаждаться атмосферой.

— Ну-с, Константин Платонович, —