"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

Юмор у него, конечно, как и положено некроманту. Я тоже таким буду в старости, если доживу?

— Василий Фёдорович, скажите…

— Что ещё?

— Почему вы с Шереметевыми рассорились? Вы же из их рода.

— Пришлый я у них.

— Как это?

— Годунов я урождённый. При Петре женился на Ирине Шереметевой да в род к ним и записался. Чтобы фамилией своей Петра не раздражать.

— Он не любил Годуновых?

— Ха! Не любил! Он их, как любой Романов, терпеть не мог. Забыл, что у Годуновых по крови есть право на трон?

Я пожал плечами. Откуда мне-то знать, что там в Смутное время было? Даже не слышал, что кто-то из родственников царя Бориса уцелел.

— Ты тоже, кстати, на этот счёт не распространяйся. В тебе эта кровь тоже есть.

— Дядя, вы о чём? Я Урусов по отцу, по матери Голицын. Даже если кто-то там был из Годуновых, то никакой грамотой уже не докажешь.

— Грамоты, — старик скривился, — кому они нужны? Царскому Ключ-Камню бумагу не предъявишь, он только на кровь смотрит.

— Что? Какой ещё ключ, какой камень?

Тут скверный характер некроманта дал о себе знать в полную силу. Дядя состроил страшную рожу и рассмеялся:

— А вот этого я тебе не скажу. Мал ещё, секреты державы знать. Поднимешься — сам узнаешь. Нет — так и не надо лишнего. Всё, иди. Да позови Настьку, пусть бульона мне принесёт да грелку. Замёрз я тут с тобой, пока лясы точил.

Глава 13 — Добрятино

Нет, всё-таки я ещё не вжился в роль помещика. Настоящий барин в усадьбе один — подобрыш Мурзилка. Ходит весь такой важный, от пола два вершка, и, задрав хвост, смотрит на всех свысока. На местных котов шипит, бьёт их лапой и спуску не даёт. Подрастёт — точно все котята в округе будут рыжие.

И ведь, собака такая, умеет не только шипеть, но и подлизаться к людям: Настасья Филипповна его печёнкой подкармливает, Дворецкий дверь ему открывает, прислуга, когда убирается, осторожно перекладывает с места на место. А эта рыжая зараза даже к дяде пролезла! Сам видел — спит у него в ногах, а дядя хмурится, но не прогоняет. Говорит, он мне старые кости греет.

Вот и сейчас дядя меня вызвал, а кот у него на коленях клубочком свернулся и сопит в две дырочки.

— Отпустило меня, — старик погладил котёнка и вздохнул, то ли с радостью, то ли с сожалением. — Поживу ещё, прям легче стало. А что за шум во дворе с самого утра?

— Это я.

— Что ты?

— В кузнице с Прохором работали.

Ждать, пока будет построена мастерская, мне не хотелось. Так что я подбил кузнеца начать кое-что делать уже сейчас. А поскольку тиглей у нас не было, пришлось накладывать Знаки на заготовки сразу после проковки. Посмотрели бы меня знакомые у наковальни в кожаном фартуке! Дым, звон молота, искры, эфир вспыхивает в видимом спектре. Красотень, одним словом.

— Ты это, прекращай, — дядя поморщился.

— Василий Фёдорович, я не вижу ничего зазорного, чтобы заниматься кузнечным делом. Даже царь Пётр…

— Да делай что хочешь! Хоть голым по двору бегай. Но чтобы утром и вечером никакого шума. У меня в это время самый чуткий сон. И вообще…

Старик окинул меня взглядом с ног до головы.

— Съездил бы ты, дружок, к соседям.

— Василий Фёдорович, я вроде бы слышал, что вы с ними поссорились.

— Так то я, — дядя расплылся в улыбке. — Люблю, дружочек, сбить спесь со всяких дворянчиков. Да и надоели они мне за столько лет хуже горькой редьки. А тебе с ними жить, как в наследство вступишь. Или тоже будешь ругаться да собачиться? Нет? Тогда поезжай, знакомься. И ещё..

Дядя указал пальцем на стол у стены.

— Найди там бумагу, с крестиком в правом углу.

Мне пришлось повозиться, прежде чем я отыскал исписанный мелким почерком лист.

— Что это?

— Список, с кем у нас какие споры.

Я пробежал взглядом по бумаге наискосок. Ага, претензии дяди к соседям. Ты смотри, как много! Да ещё и подробно расписано, кто, сколько и чего должен.

Какие-то луга, скошенные крепостными, подстреленный заяц… Стадо гусей, серьёзно? Ёшки-матрёшки, мне придётся это разруливать?!

— Принимай дела, племянничек, — старик хихикнул, — да смотри, не разбазаривай наследство. Как вернёшься, напишешь мне отчёт: о чём, за сколько и с кем договорился. Если продешевишь — второй раз поедешь.

Дядя строго посмотрел на меня и царственным жестом отпустил. Что поделаешь, пришлось ехать.

* * *

— Костенька, а ты куда собираешься?

Я говорил, что без ведома Настасьи Филипповны ничего в усадьбе не происходит? Стоило мне вернуться к себе в комнату, чтобы переодеться, как тут же появилась ключница.

— По соседям, в… кхм… в гости. Василий Фёдорович поручил с делами разобраться.

— Ой, ты что! — ключница всплеснула руками. — В таком виде никак ехать нельзя! Идём, сейчас мы тебя снарядим.

Дядя хоть и жил в глуши, как положено ссыльному, но модником оказался ещё тем. Каждый год портной из Петербурга присылал ему новые парики, костюмы и всякую мелочёвку, типа шейных платков. И такого добра набралась целая гардеробная комната.

— Ты же, Костенька, одного сложения с Василием Фёдоровичем, — хлопотала ключница вокруг меня, — тебе подойдут его наряды. А если что, так быстренько перешьём. Да ты не смотри, здесь всё ни разу не надёванное. Куда их ему носить было?

Так-так, понятно, куда ушли скромные доходы с имения. И зачем дяде столько одежды? Надеялся вернуться из опалы ко двору? Ох и жук дядя, ох и жук!

За полчаса мы подобрали мне сорочку и эдакий парадный костюм чёрного цвета с серебряной вышивкой: кюлоты до колен, камзол и кафтан. Я даже сам себе в зеркале понравился.

— Ну прямо жених! — Настасья Филипповна сложила руки на груди. — Красавец! Сейчас прикажу, чтобы дрожки заложили.

Ключница вышла проводить меня, а заодно дать несколько советов.

— Ты постарайся только не ругаться сильно. Лучше добром дело сладить, а не как Василий Фёдорович.

— А он как?

— Да как, чуть не по его, так сразу в крик. Ногами топочет, грозит на дуэль вызвать. А тебе так не надо — молодому и красивому не дело бирюком жить без общества.

— Угу.

В этом я с ключницей был согласен — поссориться всегда успею, лучше попробую договориться.

— И на девиц не заглядывайся, — нахмурилась ключница, — а то мигом захомутают.

— Да я пока и не собирался жениться.

— Твоего желания никто и спрашивать не будет. Окрутят,