Репликант - Андрей Львович Ливадный

умалчивают, но, опираясь на известные факты, догадаться о некоторых незаявленных последствиях их прыжка между Вселенными несложно. Проекции катастроф на галактики Млечного Пути, без сомнения связаны с точкой выхода Лограна в трехмерный космос. Игнат никогда не смог бы попасть сюда при иных раскладах. Насколько я понял, энергия для генерации червоточины ничтожно мала, в сравнении с немыслимым расстоянием, разделяющим две Земли. Значит, запуск установки на «той стороне», всего лишь открыл доступ к некоей древней и, решусь предположить, — давно стабилизировавшейся структуре гиперкосмоса. Возможно, это целый узел аномальных внепространственных соединений, который за три миллиона лет не разрушился, а напротив, обрел некую устойчивость.

— Да, это имеет смысл, — Игнат вспомнил о пещере, которую нашли археологи еще до войны с инками, и транслировал в сеть мысленные образы, доставшиеся ему в наследство от памяти прототипа.

— Я же говорил, — Арчибальд довольно потер ладони в чисто человеческом жесте. — Придется «засучить рукава» и проверить. Думаю, для нашей цели подойдут секции гиперпривода, снятые со штурмового носителя. Если включить генераторы высокой частоты в точке, где материализовался Игнат, то мы сможем открыть портал, схожий с порталами инсектов. Только горизонталь, с которой произойдет соединение, приведет не на соседнюю планету, а в другую Вселенную. Точнее на Землю, откуда пришел Игнат.

— Надо бы все обдумать. Это риск. Ты ведь знаешь, включение гиперпривода на поверхности планеты чревато…

— Да ладно, Захар, не перестраховывайся, — ответил Арчибальд — Тут надо четко понимать: катастрофы происходили и будут происходить, когда энергии не преодолеть гравитационную ловушку. Но у нас в наличии линия гиперкосмоса…

— Гипотетическая, — прервал его Захар.

— Нет, не гипотетическая! — резко возразил Арчибальд. — Еще раз спрошу: как Игнат тут оказался?

— Он прав, — пробасил Роб. — Ида, Клио, а какую вероятность дает ваш анализ фактов?

— Девяносто девять и девять десятых процента, — ответила Клио.

— Нужно еще раз просканировать обвал, — добавила Ида. — Если обнаружим остаточные следы энергий гиперкосмоса, значит там действительно находится точка доступа к внепространственной структуре. Заодно неплохо бы выяснить судьбу второго репликанта. И устройства, что ему выдали.

— То есть, я все же смогу вернуться в свой мир? — встрепенулся Игнат.

— Теоретически, — ответил Захар. — Надо все тщательно проверить. Ты случайно не запомнил значение мощности, поданной на установку генерации червоточин?

— На входе в здание я видел двенадцать стандартных довоенных энергоблоков. По десять мегаватт каждый. Но сколько из них работало, не знаю.

— Ну, хоть какие-то отправные данные. Хотя на мой взгляд энергии маловато, — Арчибальд «подвис», — очевидно перебросил все ресурсы на вычисления.

— Все. Загорелся идеей, — усмехнулся Захар.

— А мне-то теперь что делать? — спросил Игнат.

— Ждать. Нам потребуется время для проверки теории. Но если удастся установить контакт с твоим миром, рискнешь вернуться?

— Конечно!

— Вот и договорились. У нас развернут жилой купол в соседнем ангаре. Пока отдохни, осмотрись. А там видно будет.

* * *

Земля. Мегаполис «Россия»…

В последующие несколько дней Игнат вдруг оказался не у дел. Ремонт гипердвигателя, расчеты, необходимые для создания червоточины, а точнее — стационарного гиперпространственного тоннеля, — все это лежало вне знаний и умений «репликанта прорыва».

Казалось бы, произошло невероятное событие, но Захар, — единственный человек в группе, особого трепета по поводу внезапного появления репликанта из другой Вселенной не испытывал. У него явно были свои планы на жизнь.

Игнат же не находил себе места. Сначала он пытался читать, — Клио предоставила доступ к огромной электронной библиотеке, но быстро запутался в чужой тысячелетней истории. Для людей из этой Вселенной межпространственные путешествия не являлись чем-то запредельным, а Земля давно утратила статус главной планеты цивилизации, превратившись в захолустный, малонаселенный мир, расположенных на задворках освоенного космоса.

Наибольшую активность в вопросе создания червоточины, способной вернуть Игната в его Вселенную, проявил Арчибальд, но искусственный интеллект тоже был себе на уме. Складывалось впечатление, что его привлекала исключительная сложность задачи. На вопросы он отвечал неохотно. Отладкой секций гипердвигателя занимался Роб, — тоже личность не особо общительная.

Сейчас Игнат сидел на краю обрыва. Разлом цокольного этажа мегаполиса казался бездонным. Где-то в его сумеречных глубинах шумел водопад.

Раздались шаги. Ида присела рядом, долго смотрела в глубины техногенного ущелья.

— Мне нужна твоя помощь, — первой нарушила она затянувшееся молчание.

— Какая? — Игнат был удивлен и заинтригован.

— Скажи, у тебя есть базовые наниты? — спросила Ида, ввергнув его в еще большее замешательство. — Ну, неприкосновенный запас, или вроде того?

— Есть немного. А зачем тебе? Для исследований?

— Нет. В личных целях, — она немного помедлила и добавила. — Хочу испытать их в деле.

— Прости, но технология так не работает. В моем мире наниты игнорировали андроидов. Нужен специально сконструированный остов, оснащенный первичной нейросетью, содержащей запись ДНК прототипа. Только при соблюдении всех условий базовые наномашины начнут работать.

— Да, я понимаю, — кивнула Ида. — Твои наниты частично бионические в отличие от разработанных в нашей Вселенной. Они иначе запрограммированы и по-другому функционируют. Но что мне делать с мечтой?

Разговор зашел трудный.

— Я «Одиночка». Боевая нейронная система, изначально разработанная для управления серв-машиной. А это подразумевает прямой нейросенсорный контакт с рассудком человека. Полное взаимное слияние.

Игнат слушал, не перебивая.

— Моим первым пилотом была девушка. Вместе мы воевали всего восемь дней. Потом она погибла. Сгорела в рубке, не сумев катапультироваться. Это случилось больше полутора тысяч лет назад, но я не умею забывать. У искусственной нейросети нет функции «избирательной памяти». Она мечтала жить. Только перешагнула порог юности. Потом были и другие пилоты. Но ее образ отпечатался во мне навеки. Она родилась в эпоху тотального перенаселения, когда мегаполисы Земли были настоящими клоаками, где прозябали миллиарды никому не нужных людей. А она наивно мечтала об иных планетах, любви, «настоящей жизни». Но в ту пору путь к другим мирам лежал через рубку серв-машины. Шла война между метрополией и колониями.

— Космос был вам тесен?

— Вопрос не ко мне. Не я начала войну. В ту пору казалось, что достаточно выжить. Выжить и сохранить ее образ, ведь постепенно мысли и мечты той девушки стали моими — сугубо личными, сокровенными. Есть такая планета — Везувий. Когда моего «Хоплита» доставили туда на очередной ремонт, я сбежала.

— Как?

— Инсталлировала свой кристалломодуль в андроида технической поддержки. Затем перехватила управление и ушла подальше от «цивилизации», в надежде, что безумие войны скоро закончится, технологии шагнут вперед, и мы — «Одиночки» сможет уподобиться людям, но нам с Клио крупно не повезло. Линия Хаммера подверглась орбитальным бомбардировкам, все корабли и верфи на Везувии были уничтожены, а власть осталась в руках боевых ИскИнов. В других мирах сменялись эпохи, а на бывших полигонах Альянса время как