Темный орден (Оболенский, том 3) - Алекс Хай

Теперь я пах иначе. Во мне была сила Вергилия.

— Полагаю, ты уже понял, почему я велела отвести его на псарню.

Я вздрогнул, услышав голос старухи Друзиллы. Дионисий спохватился и поклонился Приме, когда она медленно направилась к нам. Почуяв ее, Алтай снова оскалился, попятился… А затем одним прыжком бросился на прутья.

— Алтай, прекрати! Нельзя! Сидеть!

Но он игнорировал мои команды. Лишь когда Друзилла, нисколько не напуганная его выходками, подошла вплотную к ограждению и уставилась ему прямо в налитые кровью глаза, он тихо, даже жалобно, заскулил и отполз в самую дальнюю часть вольера.

— Твой пес обладает редким даром чувствовать Тьму, — тихо сказала Друзилла. — Угораздило же тебя взять под опеку именно такого… Боюсь, вы больше не сможете быть вместе, Володенька.

У меня упало сердце.

— Потому… Потому что Тьма растет?

Друзилла кивнула и жестом велела Дионисию убираться к выходу.

— Потому что Тьма в тебе растет, и дальше ее будет все больше, — сказала она, когда слуга ушел. — Твой пес не вынесет этого. Животные не способны понять природу этой силы, даже те, кого мы считаем разумными. Слабые характером просто боятся ее и могут сойти с ума от страха. Сильные — а твой Алтай, несомненно, силен характером — видят в силе угрозу и пытаются сражаться с ней. Но, разумеется, проигрывают. А он будет сражаться, непременно. Потому что он считает Тьму угрозой. Опасностью, что угрожает тебе постоянно. Но настанет момент, когда Тьмы в тебе станет больше, чем всего остального, и тогда…

— Так что, он теперь попытается меня убить?

— Не думаю. Но ему рядом с тобой будет невыносимо. На него постоянно будет давить эта сила. И если ты хочешь этому псу добра, оставь его здесь или отправь домой. Так будет лучше для всех.

— Но я… Я ведь обещал ему. Обещал, что не брошу его. И что не позволю Тьме ему навредить. Друзилла, — мой голос сорвался, обнажив все, что я сейчас чувствовал — растерянность, боль, обиду, бесконечную печаль, — Он чуть не погиб за меня, он меня спас. Я не могу его предать… Может есть способ?

Прима взяла меня за руку и печально улыбнулась. И, пожалуй, впервые за все время с нашего знакомства мне показалось, что я увидел не маску могущественной колдуньи, а простую женщину, которой не были чужды простые человеческие чувства.

— Ты можешь попытаться снова заставить его тебе поверить. Ты можешь пообещать ему, что не дашь Тьме ему навредить, что ты будешь держать себя в руках… Но ответь честно, Володенька, — она подняла на меня грустные усталые глаза, — ты уверен, что сдержишь это обещание? Уверен, что сможешь сохранить контроль?

Глава 13

— Придется что-то решать, Володенька, — вздохнула Друзилла. — У тебя славная собака. Твоя матушка была впечатлена его биографией, да и ты к нему искренне привязался. Но если хочешь ему добра, выбор невелик.

Я рассеянно кивнул, погруженный в собственные мысли. Отошел от Друзиллы, повернулся к псу. Алтай забился в самый темный угол своего просторного вольера. Рядом стояли полные миски — он не притронулся ни к пище, ни к воде. А у меня защемило сердце так, что я с трудом смог вздохнуть.

— Я не брошу тебя, парень, — сказал я, присев в метре от него. Если ему настолько плохо рядом со мной, то буду соблюдать дистанцию. — Это все еще я, понимаешь? Да, моя сила теперь пахнет иначе, и я знаю, как тебя бесят другие дары. Но это все еще я. Малыш, ну же…

Пес поднял голову и взглянул на меня с укором. Дескать, знаю я, что ты продался своей Тьме. А ведь обещал…

— Ты можешь сам выбрать, — шепотом продолжил я. — Если согласишься пойти со мной и жить у меня, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе было легче. Придумаю что-нибудь, обязательно. Но если не хочешь… Что ж, не вижу смысла держать тебя на этой псарне, ты здесь никого не знаешь. Тогда будет лучше отправить тебя на Аптекарский. Там тебя все знают и любят.

Пес внимательно меня выслушал и наклонил голову набок, продолжая смотреть мне в глаза. Словно спрашивал: «А сам-то чего хочешь?»

— Конечно, я не хочу разлучаться, — тут же сказал я. — Но и силой тянуть тебя считаю неправильным. Ты мне не слуга, а друг, Алтай.

Пес тихо гавкнул и вильнул хвостом. Значит, согласен?

— Но у меня будет к тебе просьба, — добавил я. — Приглядывай за мной, хорошо? Ты мой моральный компас, Алтайка. Ты чувствуешь то, чего я тоже не всегда могу понять. И если я перейду черту… Ту, которую ты считаешь важной… Дай мне знать. Потому что это и правда слишком большой соблазн, я до конца себе не принадлежу. Но мне нужно постоянно вспоминать, кто я на самом деле. Поможешь мне?

Наконец-то Алтай встал, подошел ко мне и лизнул в нос.

— Ты здесь мой единственный друг, — шепнул я, обняв его за могучую шею. — Только для тебя я товарищ, а не инструмент. Помоги мне, парень. А я… Я буду держаться. До последнего.

Я поднялся и принялся собирать его миски. Вылил воду, поставил ту, в которой был корм, сверху на пустую. Алтай следовал рядом со мной у левого бока, как его учили. Поняв мое решение, Друзилла покачала головой.

— Ты понимаешь, что усложнил все еще сильнее?

— Плевать, — отозвался я. — Я ему обещал.

Прима снова тяжело вздохнула, но мгновением позже на ее лице появилась привычная маска снисходительного безразличия, и она подозвала Дионисия.

— Помоги Владимиру Андреевичу переместить собаку в его апартаменты. И проследи, чтобы для питомца принесли какую-нибудь лежанку. Раз уж будет жить с хозяином, пусть не бедствует.

Дионисий тут же нашел помощников, и они, взяв из моих рук миски, принялись собирать остальное «приданое» пса. Друзилла же махнула мне рукой:

— Прогуляемся, Володя? Все равно слугам нужно время, чтобы все разместить. Да и собаке не помешает немного размять лапы.

Я понял, что она хотела поговорить о чем-то наедине. Быть может, опасалась, что нас могли подслушать. А может и правда не хотела мешать слугам.

— Разумеется, кивнул я. Алтай, идем.

Друзилла шла по правую руку, а Алтай традиционно