Ферма - Елена Федоровна Янук

— Ладно… Я бы на твоем месте Миланку предупредил, чтобы не болтала об Ивете много… На этом этапе занятия прекращать нельзя.

Я кивнул. Сейчас этим займусь.

Ивета

Я сидела на кровати с ногами, подтянув к себе колени, и бессмысленно смотрела в одну точку. Внутри меня будто все умерло. Даже стыд перед Жоржем. Я словно вновь оказалась в питомнике, где для меня главным и радостным событием была смерть.

По лестнице кто-то спускался. В мою дверь постучались. Это мог быть только Корбан. Ни Георг, ни Милана себя этим не утруждали.

Мне никого не хотелось видеть. Тем более слушать или говорить. И я знала, что если не отвечу, он входить не станет, но из уважения к нему пришлось отозваться.

— Входите.

Корбан вошел и сел на единственный стул.

— Веточка-Иветочка… Ты плачешь?

Я быстро вытерла щеки и отрицательно покачала головой. По сути, я давно уже не плакала. И слезы заметила только после его слов.

— Звать тебя посмотреть фильм сейчас бессмысленно. — Это был не вопрос. Я только молча кивнула, не желая говорить.

Горло болело от крика, и вообще было ощущение, что я долго и страшно кричала, в груди и выше все болело, словно горло было разворочено раскаленным ножом.

— Понимаю. Но, в общем, хотел расспросить тебя о Жорже. Что такое там произошло?

Я пожала плечами. Отстраненно размышляя над тем, а что, собственно, такого страшного случилось, что я развела столько шума? Упыри есть упыри. Они те, кого я ненавижу и всегда ненавидела. Просто теперь буду знать, что они, не меняя своих свойств, делятся на два вида: те, кто ведет себя откровенно, не скрывая своей упырячьей натуры, и те, кто прикидываются нормальными. Неизвестно кто из них хуже…

— Так ты мне расскажешь? — У Корбана явно кончилось терпение ждать моего ответа. — Я, конечно, просмотрю все данные с камер, но мне интересно услышать тебя.

— Лучше спросите Марину… — тихо через силу отозвалась я.

— И ее спрошу. Но боюсь тебя расстроить, Жоржа вернуть невозможно. Он ушел в лес, и где теперь его искать никто не знает.

Опять кивнула, отведя взгляд.

Корбан вздохнул и встал со стула.

— Ладно…вижу говорить ты сейчас не в настроении… — произнес он после паузы, — тогда позже все обсудим, хорошо?

Я подняла на него глаза, пытаясь понять, что он думает на самом деле.

Как относиться к Корбану, не знала. Я слышала, он был груб с охранниками. Он упырь, и во всем слушает Георга. Но в отношении меня и прочих женщин, проживающих на ферме, Корбан был добрым. Я даже не могла заставить себя на него злиться и ненавидеть, как остальных упырей.

Да, еще он всегда не любил и очевидно для всех игнорировал Красотку, но чем вызвано такое отношение, я не знала.

Я слезла с кровати и, провожая, тихо произнесла:

— Спасибо. — Это спасибо было за все: за понимание, поддержку, за попытки шутками развеять грусть, и за то, что не дал окончательно разочароваться в окружающем мире. — Спасибо…

Корбан устало улыбнулся и вышел.

После его визита мне отчего-то стало легче. От этого облегчения я вновь почувствовала себя виноватой. Тут надо запомнить происшедшее с Георгом как урок на всю жизнь и никогда не ослаблять своей ненависти и недоверия к упырям, а я…

Но обдумать я не успела, дверь распахнулась и в комнатку ворвалась Милана.

— Не спишь? А мне так за тебя досталось! — с порога возмущенно начала выговаривать она.

Я молча села на кровать с ногами и принялась возиться с одеялом, расправляя его. Злости на нее не было. Милана, по сути, добрая, просто не утруждает себя размышлениями. И идет вслед за своими эмоциями, как пушистое перекати-поле за ветром.

Но сейчас говорить ни с кем не хотелось, и я надеялась, что моя невнимательность поможет побыстрее закончить наше общение.

— Мне такого хозяин пообещал, если я расскажу кому о том, что здесь случилось! Вишь как! Заступается за тебя!

— Тогда не рассказывайте… — устало отозвалась я, мысленно покачав головой.

— Но как же… — потеряно отозвалась Милана. — Как же не рассказывать?

Такая мысль на самом деле ее потрясла. Если бы были силы, я бы улыбнулась. А так только покорно кивнула, и устало повторила:

— Тогда все им расскажите…

— Но он обещал сослать Казимира рубить лес за забором!.. — вскинулась она, словно я лично угрожала ее милой кровиночке.

— Тогда не знаю, расскажите только тем, кто не передаст ваш рассказ хозяину… — также безразлично отозвалась я. Только определяйтесь поскорее, я устала и ничего знать не хочу.

Когда Милана в расстроенных чувствах, наконец меня покинула, закрывая за ней дверь, я молилась о том, чтобы никого больше сюда не завело.

Я была Милане благодарна, это она ухаживала за мной, купала, носила еду, заботилась, как могла. Она простая и искренняя, хотя такое иногда сложно переносить, я на нее не злилась. В отличие от Георга, которого теперь воспринимала не иначе как образец упыря-лицемера, который не только пьет кровь в прямом смысле слова, но еще и наживается на людях, делая вид, что они его заботят.

К сожалению, жизнь быстро показала, что я была довольно сильно неправа.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Пристрелите меня кто-нибудь или не стоит убегать от снайпера — умрешь уставшим

Ивета

Все началось со следующего утра, когда Милана сообщила, что Георг и Корбан, прихватив нескольких охранников, на рассвете уехали за топливом в Моронг, в прошлом небольшой городок на востоке от фермы, теперь называемый Старый город.

Наливая мне чай, Милана продолжала:

— Там уже и домов, наверно, не осталось, да и Скертонг-озеро обмелело, а может уже и высохло…

Я с облегчением выдохнула, радуясь тому, что какое-то время не увижу хозяина.

— …Туда день, там день, и обратно день. Значит, приедут скоро, — складывая нарезанный хлеб в глиняную миску, продолжила размышление вслух Милана.

Доев кашу, я вздохнула:

— Озеро… это ведь красиво… Я никогда их не видела.

Накрыв миску кусочком ткани, Милана отмахнулась:

— Ладно тебе, тут за забором озера, одно в другое вливается, а за ними море… — раздраженно фыркнула Милана. — Озер она не видела… Что на них смотреть, не добрый молодец же!