Кулачник 4 - Валерий Александрович Гуров

— Нет, — отрезал я. — Козлов такими мелкими пакостями не занимается. У него калибр другой. Если бы он захотел, то завтра этого зала бы уже не было… Но раз уж она тут сидит и бумаги строчит, значит, кто-то специально решил нам палки в колёса вставить.

Мы ещё толком не успели разобраться, как дверь снова распахнулась. На этот раз в зал зашли двое полицейских в форме с автоматами на животах. Сапоги тяжело стукнули по полу, и менты огляделись.

— Лейтенант Кузнецов, — первый представился и показал удостоверение. — Что здесь происходит? Кто вызывал полицию?

Я краем глаза заметил, как Марик и Виталя напряглись и чуть отодвинулись к стене. Аллергия на ментов складывается при определённом образе жизни.

Женщина с бланками тут же поднялась, схватила уже заполненные листы и розовую сумку.

— Я вызывала! — сказала она уверенно. — Нарушение, связанное с несовершеннолетними. Сейчас я подойду!

Полицейский глянул на меня внимательнее, и в глазах у него мелькнуло узнавание.

— Так это вы… поздравляю, — сказал он. — Хороший бой вы тогда провели.

Второй полицейский посмотрел по сторонам.

— Так что у нас тут? Наверное, ложный вызов?

— А по какой причине вас вообще вызвали? — уточнил я.

Кузнецов хмыкнул так, будто ему самому было неловко произносить эти слова.

— Ну так-то по причине жестокого обращения с детьми…

— Серьёзно? — я усмехнулся, хотя внутри закипало. — Жестокое обращение? Или бокс стал жестоким обращением?

Лейтенант помолчал. Я понял, что это умница с розовой сумкой ляпнула про «жестокое обращение», рассчитывая, что так менты быстрее приедут.

— Ну, получается, какой-то ложный вызов, — вздохнул Кузнецов.

Комиссарша, зажав папку подмышкой, наконец подошла к нам.

— Это я вызывала вас! — напомнила она, вытащила удостоверение и показала ментам. — Меня зовут Татьяна Викторовна.

Она протянула Кузнецову бланк, над которым корпела всё это время, пока сидела за столом.

— Пожалуйста, ознакомьтесь, здесь налицо нарушения. Работа без договора, деятельность юридически никак не оформлена, лицензии у этого, так называемого, тренера нет. И он, на секундочку, работает с несовершеннолетними. Прошу вас разобраться, уважаемые полицейские! Так… — она повернулась ко мне и сунула ещё одну бумагу. — Вот вам постановление. И штраф.

Я машинально взглянул на шапку документа, но комиссарша не дала и секунды — затарахтела дальше.

— А ещё я свяжусь с родителями этих несовершеннолетних, — добавила она, отчеканивая каждое слово. — И опишу им ситуацию. Пусть будут в курсе, где вообще их дети и чем именно они здесь занимаются.

Она захлопнула папку, поджала губы, развернулась на каблуке и пошла к двери. Дверью, конечно же, хлопнула.

Лейтенант Кузнецов начал изучать переданные комиссаршей документы. Было видно, что ему эта ситуация не доставляет никакого удовольствия.

— Смотрите, мы всё понимаем, — заговорил он. — По-человечески, если, то какие тут могут быть претензии? Дети занимаются спортом, дисциплину развивают, порядку учатся. Всё правильно… больше того, по моей молодости, когда я сам занимался, такого близко не было.

— Есть «но»? — уточнил я, понимая, куда он клонит.

— Но если говорить по букве закона… — полицейский замялся. — Она, к сожалению, права.

Я опустил взгляд на бумаги, скользнул глазами по немалому штрафу, который теперь был обязан выплатить. Потом снова поднял глаза на полицейских.

— Как бы нам этого не хотелось, но формально лицензии нет, документов нет, — добавил второй полицейский, пожав плечами. — Поэтому, согласно закону, на данный момент мы… выносим вам предупреждение.

— Я понял, мужики, — заверил я. — Предупреждение — значит предупреждение. Претензий никаких. Если так по закону положено, значит, надо закон выполнять.

— Только вы нас поймите правильно. Не для протокола будет сказано — у нас к вам никаких вопросов нет. Мы всё понимаем. Но, увы, мы на службе и обязаны фиксировать даже такие заявки.

— Понимаю, — заверил я.

Они переглянулись, и вдруг второй, тот что помоложе, сержантик, растерянно улыбнулся.

— Слушайте… а можно с вами фото? Ну так, для себя. Брату покажу, он фанат всяких единоборств.

Мы вышли ближе к свету, они сняли фуражки, один достал телефон. Щёлкнули несколько кадров. Закончив, Кузнецов крепко пожал мне руку.

— Держитесь. Всё будет нормально.

— Будем, — заверил я. — Спасибо, что по-людски.

Когда полицейские ушли, ко мне подошёл Марик.

— Это бред, Сань, — прошипел он. — Если так законы трактовать, то можно и к столбу прикопаться — «не там стоит». Мы же молодым добро делаем, что за цирк?

— Знаешь поговорку про то, кто ты без бумажки, а кто с бумажкой? — спросил я.

— Знаю, конечно…

— Так вот мы сейчас без бумажки, — я вздохнул. — Придётся зал закрыть до того, как всё урегулируем. Иначе нас просто утопят протоколами и штрафами.

— Закрыть… в смысле прямо сегодня? Пацаны же на завтра уже…

— Прямо сегодня, — подтвердил я. — Я сейчас пацанам объясню почему так. Вопрос другой: к кому идти за решением? Понять бы порядок только, куда и зачем обращаться.

— В идеале надо посоветоваться с тем, кто шарит, — Марик вытер пот со лба ладонью. — Здесь нужен человек, который шарит. Бумаги, лицензии, как правильно оформить, что сказать, что не говорить.

Долго думать о том, кто в теме и шарит, не пришлось.

— Игнат должен знать, — озвучил я. — Он и зал свой поднимал, и с комиссиями бодался.

— Во, — оживился Марик. — Игнат — это правильно. Он разложит по полочкам, что собрать, куда подавать и в каком порядке. Ну и, если надо, кого подтянуть.

— Так и сделаем, сейчас наберу, — заверил я. — А вы с Виталей пока пацанов придержите, чтобы объяснить, что к чему.

Марик пошёл к Витале, который уже общался с парнями. Я же достал из корзинки телефон и машинально провёл пальцем по стеклу, собираясь звонить Игнату.

Глава 12

Гудки пошли, один, второй, третий. Трубку Игнат так и не поднял. Только через пару секунд пришёл короткий сигнал-маячок: «перезвоню позже».

Я задумался, пролистал список контактов. Ждать, пока Игнат перезвонит… я-то подожду, но может есть ещё кто поможет? Листать долго не пришлось и не потому что у меня в записной книге было мало контактов, а потому что в голову сразу пришла Ира. Конечно, блин,