Чёрный ратник - Макс Гато

ко мне сквозь толпу. Ярослава, сжав губы, отвернулась, а Соловьёв вовсе делал вид, что меня не знает. Он вёл беседу со своими подпевалами.

— Не отряд, а мечта, — усмехнулся я.

Похоже, самой сложной задачей в ближайшие три дня будет вовсе не охота на бандитов.

— Тим! — оживлённо обратился ко мне Иван, пробравшись вплотную. — Рад, что вместе рубиться будем.

— Будем, будем, — выдохнул я. — Только сначала соберёмся и разберёмся с дорогой.

— Ярослава! — закричал Иван и бодро махнул рукой, привлекая внимание рыжей фурии. — Давай к нам!

К моему удивлению, Ярослава сморщилась, фыркнула, но зашагала. Шла она, правда, неспеша. Видимо, в форме протеста, но зато на ходу она грациозно завязывала рыжие волосы в тугой хвост. Она остановилась в паре шагов, скрестив руки на груди. И тяжело вздохнула.

— Командир, — произнесла она так, будто пыталась оскорбить меня. — Поздравляю с назначением.

Иван посмотрел на Ярославу, потом на меня, нахмурился, но вмешиваться не стал.

— Рыжая, бери свою подружку, — спокойно обратился я к Ярославе и ткнул пальцем в Соловьёва. — И собирайтесь. У вас полчаса. Если опоздаете к воротам, отряд уйдёт без вас.

Ярослава замерла в недоумении. Она смотрела на меня распахнутыми зелёными глазами и даже слегка приоткрыла губы, как будто хотела что-то сказать, но не хватало то ли воздуха, то ли слов. Прям не девушка, а русалка.

— А, точно, — нахмурился я. — Это, видимо, прозвучало не так, как задумывалось.

Ярослава наконец закрыла рот и едва заметно кивнула.

— Собрать свои шмотки и на выход, мать твою, — холодно произнёс я. — Это приказ. Выполнять.

На этот раз Ярослава не стала строить из себя статую. Она развернулась и бросилась в сторону казармы.

— Куда? — рыкнул я. — Соловьёва захвати!

Рыжая лишь мотнула головой и резко сменила направление. И, кажется, у неё покраснели уши, то ли от стыда, то ли от досады.

— Грубо, — удивительно спокойно произнёс Иван.

— Зато эффективно, — усмехнулся я. — Я аж чувствую, как крепнет наше боевое братство. Тебе тоже тумаков раздать или сам соберёшься?

— А чего тумаков сразу? — улыбнулся Иван. — Я сам сусам.

Он, в отличие от рыжей, сразу понял задание. Я тоже направился в казарму.

Внутри царила суматоха. Пришлось пробираться через мельтешащих Подмастерьев. И вот главное, что суетились все: и дворяне и простолюдины.

Я нырнул в свою комнату и принялся собирать свои нехитрые пожитки. Положил запасную рубаху, огниво, немного провизии из запасов, которые оставил Олаф. И только я вспомнил об одноруком, как в проёме возникла знакомая широкая фигура.

Олаф заглянул внутрь и прислонился к косяку. Он держал в единственной руке небольшой походный мешок. На вид он был абсолютно спокоен, но глаза тут же скользнули по собранным мной вещам.

— Слышал, тебе выпала командирская честь, — произнёс он негромко, чтобы нас не услышал кто-то посторонний. — И компания интересная.

— Самый честный жребий в ордене, — произнёс я без единого намёка на шутку. — Слышал о таком?

— А как же, — спокойно ответил Олаф, а затем кивнул на пустующее место Громова. — Громов, конечно, был бы надёжнее.

— Но выпал Соловьёв, — пожал плечами я.

Я привык работать с тем, что имел. В крайнем случае, я собирался использовать Соловьёва как авангард, будет отрабатывать свои закидоны.

— Выпал, — согласился Олаф и протянул мне мешок. — Возьми. Пригодится.

Я взял мешок и заглянул внутрь. Там были склянки с красноватой жидкостью, очень похожие на малое зелье лечения, охотничий нож в ножнах и ещё походные вещички по мелочи.

— Спасибо.

— Зря, — покачал головой Олаф. — Это просто благодарность.

Я на секунду замер.

— Благодарность? — непонимающе проговорил я. — Я вроде ничего такого не делал.

— Ну, раз не делал, то можешь вернуть.

Олаф протянул единственную руку вперёд.

— Поздно, — усмехнулся я.

Как-то так получилось, что наш с Олафом договор после проникновения в орден сам собой продлился. И здесь, в ордене, Олаф не только обучал меня сокрытию ауры, но и продолжал надоедать постоянными упражнениями на левую руку. Я понимал, чего он добивался, и в общем-то был не против, хотя пока что держать оружие в нерабочей руке мне было не только непривычно, но и неудобно.

В любом случае, осваиваться в новом мире и в новой жизни под руководством опытного ратника было надёжно. Всегда лучше учиться на чужих ошибках, а судя по отсутствующей у Олафа руке, просчитался он где-то знатно. Да и потом, у меня всегда будет достойная причина, если я вдруг применю какую-нибудь редкую или забытую технику. Наставник научил.

— Тимофей, там, за стенами, — Олаф обратился ко мне настоящим именем, — от твоих решений будут зависеть жизни всех в отряде. Даже того говнюка, что будет плестись в хвосте.

Я внимательно взглянул на старого воина.

— Доверяй инстинктам, — продолжил Олаф. — Ты чуешь опасность лучше многих. Но один в поле не воин. Даже если этот воин — ты.

Я быстро кивнул. Олаф развернулся и растворился в коридоре.

Я же быстренько упаковал свои вещи, вышел на улицу и обнаружил, что моя гнедая зачарованная лошадка стояла на привязи прямо у казармы.

— Ну, Олаф, — не удержался от похвалы я. — Прямо не олово, а золото.

А в том, что это мой оруженосец постарался, я не сомневался. В итоге сэкономил мне время. Я быстро распихал вещи по седельным сумкам, отвязал верного скакуна и верхом отправился к воротам.

У ворот царила не менее напряжённая атмосфера. Несколько четвёрок уже построились, получая от инструкторов свёртки с провизией и карты окрестностей. Среди них я заметил и Громова.

Мой же отряд о чём-то оживлённо спорил у ворот. Ярослава сидела верхом на черном скакуне, Соловьёв же стоял рядом с коричневой лошадкой.

Я решил пока проигнорировать их и направился к Савелию. Он молча и деловито выдал мне припасы и карту.

— Счастливо, — бросил он мне на прощание.

Когда я подошёл к своим, то услышал громкие голоса Ярославы и Соловьёва.

— Я ещё простолюдинов бесплатно не катал!

— А что ты предлагаешь? Решить это мне?

— Что у вас случилось? — выдохнул я, понимая, что мы ещё не тронулись, но уже возникли какие-то споры.

— Как что? — воскликнула Ярослава, взмахнув руками. — Вот!

Она тут же демонстративно посмотрела на Ивана.

Иван стоял чуть в сторонке, с вещевым мешком через плечо, и просто-напросто глядел на ворота, за которыми лежала неизвестность. Выглядел он собранным и готовым. На поясе был простой клинок, на руках блестели привычные наручи. Возможно, я бы хотел видеть на нём не орденский нагрудник, а полный доспех, но это уже были нюансы. В остальном он выглядел как воин.

Ярослава с Соловьёвым переглянулись, явно заметив моё непонимание.