Галина Громова - Первый шторм

Вы чем их напоили? – попытался узнать у хихикающих студентов капитан.

Да никто их не трогал. Сами они… - Даже немного обиделся один из стоявших в позе ‘зю’ салабонов.

Интуристы, то есть иностранные студенты, в малом количестве присутствовали в Университете – в основном, выходцы из Китая, Ирана, Египта и откуда-то из гордых и независимых Африканских республик, приехавшие в славный город изучать премудрости управления атомными станциями. Вот этой тройке и посчастливилось остаться в живых после начала зомбопесца в городе. Остальных менее удачливых соотечественников упокоили за время зачистки территорий.

По-русски ребята изъяснялись довольно-таки сносно, но иной раз понять их было тяжеловато. Особенно китайца с весьма многозначительной фамилией, как для русского уха, а уж сочетание фамилии с сокращенным именем так и вовсе резало слух и вызывало безудержное веселье. Имя у китайца было возвышенное и поэтичное, особенно, если знать, что оно означает – Нианзу – размышляющий о предках… В общем, не понятно, чем думали родители умного мальчика Нианзу, когда ласково называли его Ни и отправляли учиться в русскоговорящую страну. Потому как лаконичное Ни в сочетании с фамилией Хуянь давало просто адскую смесь и дикий ржач со стороны однокурсников. Ну, вы представьте – Ни Хуянь. И как его должны были называть добрые одногруппники с очень богатой фантазией?

С африканцем тоже были небольшие трудности… сначала он хреново шел на контакт, пока один из местных парней не проронил, что тот чем-то напоминает голливудского актера Уилла Смита – в частности торчащими как локаторы дальнего обнаружения ушами, о чем тот, конечно умолчал, остановившись просто на сходстве с актером. Подколки африканец не понял, но стал более раскрепощенным, сияя белозубой улыбкой на фоне темного как шоколад с семидесяти восьми процентным содержанием какао лица.

Ну, а араб влился в местное студенческое общество, как к себе домой, абсолютно не испытывая какого-либо дискомфорта по поводу чужбины и другой культуры, учитывая, что в студенческой общаге никакой культурой и близко не пахло – в отличие от носков и сигаретного дыма. Почитатель Магомеда, окунувшись в бурную студенческую жизнь, напрочь забыл все наставления пророка, особенно той части, что касалась употребления огненной воды и сала, а так же общения с противоположным полом, который просто млел от витиеватых комплиментов кареглазого араба.

И вот все трое представителей братских народов, назюзюкавшись в хламину, вразнобой пели песню, роняя скупые слезы… Каждый о своем.

Слушайте, а этот… как его… Саид! Он ведь муслим. Ему ведь вера запрещает того… - Андрей щелкнул себя по шее, показав известный всем жест.

Да! – Отмахнулся собеседник. - Чем черт не шутит, пока Бог не видит!

Слушайте, ну нужно же разгонять эту гоп-компанию…. Чего их вообще к нам подселили? – продолжал возмущаться Доронин, которого порядком достали эти интуристы со своими тараканами.

Ну, так вы ж с начальством вась-вась… вот и подсуетитесь.

Поговори мне тут! Тоже мне нашелся знаток… Ладно, а ну разошлись! – гаркнул капитан, разгоняя студентскую братию. – И вообще, вам что работы мало? Так я сейчас добавлю! Будете зомби на живца ловить, раз заняться нечем! А ну брысь отсюда!

Пацаны вздохнули и начали медленно расходиться, потому как работы, действительно, было невпроворот. И сейчас, в отличие от мирного времени, от выполнения этой работы зависело существование каждого из них. Нужно было что-то есть, где-то спать и как-то жить…

Проследив взглядом за удаляющимися спинами, капитан открыл дверь, заставив замолчать интернациональное трио, и отправился к своей кровати. Мебель, постельные принадлежности и даже одежду еще сегодня с утра пришлось переносить из студенческих общежитий, потому как Рябошеев не считал необходимым распылять силы, оставив там только форпост. И до сих пор перетащили еще не все. Но хорошо хоть мебель есть и постельное белье.

Университет с точки зрения выживания в новых реалиях вообще был выгодным местом – со всех сторон забор, автономная система отопления, отдельный корпус столовой, гаражи, медсанчасть, отдельно стоящая, правда нуждающаяся в ремонте баня, частный сектор вокруг, который предоставлял доступ к плодовым деревьям и возможность огородничества, хотя крымская почва была каменистой и мало придатной для земледелия. Иной раз, после перекопки огорода в уголку собиралась целая горка камней, которые приходилось извлекать из почвы. Море тоже не стоило сбрасывать со счетов – конечно, в промышленных масштабах, даже если вооружить удочками всех оставшихся жителей поселка, то прокормить всю ораву не получится, но если у кого-то есть лишнее время, то разнообразие в меню может быть весьма существенным… Не говоря уже о метровых в ширину стенах самого здания. Проблема была только наладить быт да охрану периметра, ведь из частного сектора нет-нет да появятся пара-тройка плетущихся мертвяков.

Концерт закончился. Солисты разошлись кривыми траекториями по своим койкам и дружно захрапели.

Ну, хоть так… - Андрей снял свой автомат, с которым теперь не расставался, прислонив его к стоящей рядом с кроватью древней матросской тумбочке, напомнив себе, что нужно почистить оружие, устало сел на кровать, вздохнув и опустив голову на руки. Тут же в ноздри снова ударил неприятный запах, от которого очень захотелось избавиться, но сменной одежды пока не было и банный день пока не объявляли.

Все продукты, что удалось реквизировать в магазинах поселка, сгрузили в складах камбуза, в которых еще хранились добрые запасы круп, консервов, печенья, соков и мяса. Мясо хранилось в морозильных камерах, но когда отключилась электроэнергия в городе, пришлось срочно что-то придумывать – мясо жарили, варили, засыпали солью, пытаясь сохранить продовольствие и не допустить порчи продуктов.

Поговаривали, что ИР-100 планировали переоборудовать для подачи энергии, но что-то там не срасталось. Пока на территории новой крепости работало несколько электрогенераторов, обеспечивая связь – на территории реактора и в комендатуре, располагающейся в одном из общежитий. Поэтому парни, свободные от общественно полезных дел, а так же желающие от них увильнуть частенько бегали туда, чтобы элементарно попить горячего чаю. Проблема с электроснабжением стояла как никогда остро – все же практически все выживание поселка замыкалось на нем – пока есть готовили на открытом огне, так как все плиты в столовой были или электрическими или газовыми. Конечно, сейчас, пока было не поздно, ребята осматривали частный сектор в поисках газовых баллонов, которые можно было бы подключить к плитам, но их было не достаточно, чтобы что-либо говорить о дальнейшей перспективе.

Бывший капитан снял обувь, ощутив еще один острый запах, который, смешавшись с перегаром, исходящим от мирно храпящих иностранцев, давал убойную комбинацию да такую, что пришлось приоткрыть форточку окна и завалиться спать.

Снилось что-то непонятное – мелькающие непонятные фигуры, ощеренные окровавленные пасти, треск автоматных очередей, крик и брызги крови. Мерзость, одним словом.

Поэтому, когда прибежавший Сашка растолкал сонного Андрея, тот даже дух перевел и мысленно перекрестился.

Ты чего? – шарахнулся Череп в сторону, когда Доронин дернулся к автомату при первых попытках того разбудить приятеля.

Да хрень какая-то снилась… - потер глаза капитан. – Ты чего прибежал?

Слушай, ну у вас тут и амбре…

Да? – принюхался Андрей, но ничего не почувствовал – принюхался уже. - То-то я чувствую, как мне глаза разъедает... Так что?

Так прапор наш зовет всех на сборище в актовый зал – там на завтра заварушка какая-то с моряками замышляется.

А-а-а… точно! – Протянул капитан и нехотя поднялся с кровати, мысленно признаваясь в своей бесконечной любви подушке и обещая вернуться в ее объятия в самом скором времени. - Ну, пошли. Что нового?

Да ничего. Сегодня еще одного морфа завалили. – После того, как начальство начало находить при помощи радиосвязи все новые и новые человеческие поселения, которым удалось выжить в хаосе первых дней Беды, это слово, произнесенное кем-то из радиолюбителей, прочно привязалось за мутировавшими зомбями-переростками. - Умный, падлюка! Шифровался! Но мы его на немецкие крестики из пулемета разметали. Так что аж ошметки в разные стороны полетели.

А что там, на базе?

А там все как всегда… В этой стране ничего не меняется. Уже и страны как таковой нет, а перемен не предвидится. Они переезжают.

Куда?! – Доронин даже остановился, отчего следующий за ним Череп врезался тому в спину.

В Балаклаву. Нынешний лагерь посетили наши друзья-монстры, открыв глаза руководству на глупость идеи базирования такого числа народу близ пятого километра, кишмя кишащего мертвяками.