S-T-I-K-S. Маугли - Владимир Александрович Сухинин

и ты можешь обернуться. Понимать надо.

– Что, можно поворачиваться? – уточнил Саныч.

– Ну конечно. Беда с тобой…

– Со мной? – Саныч, возмущенно сопя, повернулся к женщине. Сдержался, чтобы не наговорить резких слов. Подал ей руку и помог подняться. Лера запахнула рукой халат. Поморщилась.

– Нога болит, наступать больно, – пожаловалась она. – Веди в туалет, и не так быстро.

Прихрамывая, она спустилась на песок. С мрачным видом огляделась.

– Мы как Робинзон и Пятница, на диком острове… – с невеселой ухмылкой произнесла она.

Саныч, помогая женщине, молчал. Отвел ее в туалет и пошел за водой. Отлил из чайника кипяток, добавил из речки воды, попробовал пальцем и решил, что не обожжется. С мылом, полотенцем и водой направился к будке. Постучался, а в ответ неожиданно услышал:

– Кто?

Он даже замер от такого вопроса и, не зная, что ответить, молчал.

– Да кто там? – раздалось из будки.

– Я?

– Почему молчишь?

– А кто тут еще может быть? – недоуменно ответил Саныч.

– Да мало ли… Принес?

– Принес. Можно войти?

– Ты с ума сошел? Извращенец?

– Нет, но у меня вода, полотенце и мыло.

– Туалетная бумага есть?

– Э-э-э… нету.

– Как ты тут жил? Дикарь. Найди…

– Хорошо, поищу. Я в реке мылся, так гигиеничнее. Только иногда пиявки присасываются…

– Не болтай. Подай мне воду и все остальное, сам не смотри.

Саныч приоткрыл дверь и стал подавать подряд чайник, полотенце и мыло. Потом закрыл дверь, постоял и отошел.

– Маугли?

– Ну что еще? – Саныч остановился и полуобернулся к будке. – Помыть тебя? – схохмил он.

– Не смешно. Я одной рукой держусь, другая болит…

– А мне что делать?

Лера помолчала, потом со вздохом произнесла:

– Воду подержать и полить… Я не могу одной рукой и воду лить, и мыться, и держаться…

– Как?.. – изумился Саныч.

– Ну, ты же почти гинеколог, должен знать, – съязвила Лера. – Ты думаешь, мне это нравится? Куда мне от тебя деваться?

– Ладно, подожди, я войду, – ответил Саныч и, кося в сторону глазами, вошел в будку.

– Что у тебя с глазами? Держи чайник и лей мне на руку, – произнесла Лера. – Да не мимо, смотри куда льешь!..

Она сидела на стульчаке, прикрывшись халатом. Трусы болтались на ее щиколотках.

– И не смотри ниже пояса, – предупредила Лера. Потом отрешенно произнесла: – Да что там уже стесняться… делай, что хочешь. Только помоги помыться. Я чувствую себя такой грязной.

Саныч стал помогать, стараясь не пролить воду.

– Все, – остановила его Лера. – Почему вода желтая?

– Так в чайнике чай черный был заварен, – ответил Саныч.

– Ты что, чаем дал помыться?

– Ну, прости, другой горячей воды не было. А танины хороши для примочек…

– Полотенце давай, – она буквально вырвала полотенце из его рук. – Отвернись… Помоги встать и натяни трусы, я согнуться не могу.

Саныч горестно вздохнул, но безропотно, присев, потянул трусы наверх.

– Подожди, – остановила его Лера, – я прокладку положу… Все, надевай.

Когда процедуры были закончены, Саныч повел Леру в вагончик. Он шел и громко вздыхал.

– Чего вздыхаешь, как будто это у тебя неожиданно месячные начались? – раздраженно спросила Лера. – Разве я виновата в том, что я ранена и не могу за собой поухаживать? Я не просила себя спасать, и ты еще лапаешь меня и пожираешь своими глазами, бесстыдник.

– Ну почему ни один мужик не побежал? – вслух произнес Саныч. – Как было бы все просто…

– Просто? Ах ты… я не знаю, как тебя назвать, Маугли. Ты… ты просто мужлан…

– Да, я мужлан, и что? Тебе нужен галантный кавалер? Так найди его. Выздоровеешь – и иди на все четыре стороны. Ищи себе того, кто будет тебе петь серенады и цветы дарить…

– Ты меня прогоняешь? – На глазах Леры мгновенно появились слезы.

– Нет, не гоню, прости, – повинился Саныч, – но ты умерь свои капризы. Воду дай, трусы натяни, сюда смотри, сюда не смотри, жопу подмой…

– Я не просила себе зад подмывать. Это уже слишком! – визгливо возмутилась Лера и разрыдалась.

Саныч, как большинство мужчин, не мог видеть женские слезы. Он почувствовал себя виноватым грубияном и не знал, как загладить вину. Он усадил Леру на кровать, сел рядом и обнял ее за плечи. Молча слушал, как она горько плакала и сморкалась в полотенце.

Немного успокоившись, она, хлюпая носом, спросила:

– Ты правда меня не прогонишь?

– Правда, – ответил Саныч.

– Спасибо, Маугли. Ты, в общем-то, неплохой, только грубоватый и совсем не понимаешь женщин.

– Я кое-что другое понимаю… Нам с тобой жить, пока не найдем способ переправить тебя в большой стаб. И надо выработать правила взаимоотношений. Иначе загрызем друг друга. Ты пойми. В этом мире выживает тот, кто лучше приспособится к нему. Станет сильным, хитрым и проворным. Тут не до косметики и не до салонов. Все это осталось в прошлой жизни. Я понял, что тот, кто этого не понимает, долго не живет. Если ты, Лера, не приспособишься к условиям Улья – погибнешь, причем не самым приятным способом. Тут сжирают живьем или отдают на разделку, на органы, для внешников. Каждый здесь сам выбирает себе судьбу. Если ты станешь мне обузой, то я не смогу тебе помочь. Ты сама погибнешь и меня за собой потащишь. Поэтому лечись, а как выздоровеешь, начнем с тобой заниматься.

Лера перестала плакать и шмыгать носом. Она внимательно слушала и не перебивала. Даже не возмущалась и не отстранилась.

– А что мы будем делать? – спросила она.

– Учиться приспосабливаться к этому миру. Развивать силу, ловкость, скорость, проворство и умение убивать.

– Да, Маугли, хорошо, – неожиданно покорно согласилась Лера. – Я это уже поняла. Ты думаешь, я об этом не думала? Всю ночь, пока ты храпел, я думала, как жить дальше. Умирать не хочется. Мало я пожила. Моя истерика – это прощание с прошлой жизнью. Я ее так хоронила.

Саныч отпустил плечи Леры, но та в страхе вскрикнула.

– Не отпускай меня. Мне с тобой не страшно. Даже спокойно так… Я впервые почувствовала, что такое крепкое мужское плечо, Маугли. Мы справимся. – Она вытерла полотенцем заплаканные глаза и, улыбаясь, спросила: – Ну что там у тебя на завтрак?..

Глава 5

Валерия была женщиной тертой, битая жизнью. Натерпелась и от несправедливости, и от своей девичьей глупости. Наивной была.

Родом из Владикавказа. Отец осетин, мать русская. Девичья фамилия Сатоева. Училась средне, занималась художественной гимнастикой. Больших высот в спорте не добилась. Не этого ей хотелось. Ей хотелось в Москву, где была настоящая жизнь. Там были мужчины, там были деньги. Красавицей она не была, но цену себе знала.